к экрану, и я не преминул этим воспользоваться, чтобы украдкой, не поднимая головы и не крутя ею, одними глазами оглядеться.
Я был в больнице. Совершенно точно, это была больница – мне хватило всего одного визита в нее, чтобы понять, как тут все устроено. И железная койка, покрашенная белой краской, на которой я лежал, и тумбочка рядом с ней, максимально простая и дешевая, и белые стены палаты, и даже ее размер – всего-то на одну койку, – все буквально кричало о том, что я в каком-то заведении, предназначенном для того, чтобы через него проходила масса людей. А стойкий больничный запах, который во всех мирах одинаков, окончательно ставил точку в вопросе, что это за заведение такое. Правда в этой больнице меня никто не пытался обколоть пакетами с непонятной жидкостью, зато вместо них тут имелась мой собственный реадизайнер. Даже не знаю, что хуже.
В палате царил полумрак, на одну из стен падал узкий яркий солнечный луч – стало быть, на улице все еще день, просто шторы закрыты.
«Или это уже другой день. А шторы закрыла Ника. Она лучше видит в темноте, и чем темнее, тем ей лучше. Как и всему ее клану линии Крови».
Она боится света?
«Конечно же нет. Ника Висла ничего не боится. Просто некоторые вещи лучше даются при определенных условиях».
Богиня, а может, подскажешь, где я?
«Не могу. Что это больница, ты уже сам догадался, а точнее не скажу – я же вижу мир твоими глазами».
Просто интересно… Мы же не доехали до Верхнего Довгорода.
«Не доехали. И прилично так не доехали. Совершенно точно это не Довгород, это какой-то из городов по пути вашего следования. Самый близкий, само собой. Тот, из которого прибыла сама Ника с отрядом. Тебя наверняка переправили тем же порталом, через который они пришли сами, а значит, тут просто нет других вариантов».
И ты не знаешь, что это за город? Разве такая известная личность, как Ника, живет неизвестно в каком городе? Это же даже звучит… глупо.
«Не все так просто. Ты же не думаешь, что кланы стали бы ограничиваться одним городом каждый? Клановые ячейки, или, как их называют, клан-холлы, существуют в каждом крупном городе, а у самых больших и сильных кланов – и в некрупном тоже. Члены кланов могут свободно перемещаться между клан-холлами, оказываясь в любой момент в любом городе из доступных, все через те же порталы. Условно говоря, у реадизайнеров в этом мире вообще нет постоянного места пребывания. Они могут быть где угодно, и именно это их свойство позволяет им осуществлять быстрые переброски туда, где они нужны».
А где они нужны?
«Там, где дарги атакуют города, очевидно же».
Я вспомнил, как Ника практически в одиночку крошила даргов, и глубоко задумался: что же за напасть такая должна приключиться, чтобы таких, как Ника, потребовалось хотя бы двое? Сколько даргов должно быть для такой ситуации? Тысяча? Четыре тысячи? Восемь тысяч?
«Ты не совсем понимаешь…»
– Я чувствую, что ты проснулся, – не отрывая взгляда от еле-еле светящегося экрана телефона, спокойным будничным тоном перебила богиню Ника. – Перестань озираться втихаря, я не кусаюсь. По крайней мере, не сразу.
Я придержал при себе рвущуюся наружу шутку о вампирах с красными глазами, подтянулся на кровати, чтобы спинка оказалась у меня за спиной, и сел. Раз уж Ника все равно в курсе, что я пришел в себя, действительно, дальше нет смысла делать вид, что это не так.
Первым делом я осмотрел раненую руку. Онемения в теле я больше не чувствовал, а рука хоть и болела, но это больше не было похоже на зашитые под кожу угли. Плечо было туго перебинтовано, и рука даже слушалась меня. Никакого ощущения льда, растекающегося по венам крошечными острыми кристаллами, больше не было – видимо, яд из меня вывели.
Что ж, я не умру, это хорошие новости.
– Где Юля? – первым делом спросил я, закончив радоваться первой хорошей новости. – Девушка, которая была со мной?
– Я ее поселила в гостинице, – ответила Ника, не опуская телефон. – Ей, в отличие от тебя, помощь была не нужна, она была не ранена.
Отлично, вторая хорошая новость подряд. К сожалению, в большинстве случаев это значит, что третья новость с очень большой вероятностью окажется плохой. Просто по закону подлости.
– Что со мной было? Меня отравили?
– Отравили, – эхом повторила Ника. – Конечно, нео тебя отравили.
– Нео? – не понял я.
«Неодарги – это первая стадия развития дарга, так сказать, личинка. Они самые распространенные, самые быстрые и наименее живучие из всех».
Ни хрена себе! Вот эти гориллы – это личинка?! А раньше ты не могла сказать?!
«Вот именно из-за этой реакции и не говорила. Незачем тебе тогда было знать такое, в бою тебе бы это ничем не помогло, а вот боевой дух вполне могло подорвать».
Ну, богиня… Ну, знаешь ли…
– Нео, – снова эхом отозвалась Ника. – Яд в когтях. Он же консервант. Живых – убивает, мертвым – не дает разлагаться. Яд есть только у нео, потом, когда дарг вырастает и перерождается в айки-дарга, он лишается когтей, и яда, соответственно, тоже.
– Я этого не знал. – Я пожал плечами, совсем забыв про рану, которая на самом деле никуда не делась, а только перестала напрямую угрожать жизни, и скривился от боли.
– Ты и не должен. – Ника все не поднимала глаз. – Людям такой информации и не дают, чтобы не сеять панику среди них. Им достаточно и того, что мы просто воюем с даргами, им достаточно знать, что это опасные и лютые твари. Разбираться в них – совсем не обязательно. Все равно если простому человеку и придется когда-то столкнуться с даргами, то это будет в такой же ситуации, в какой оказались вы, и дарги будут теми же самыми – нео.
– Почему?
– Ты что, глупый? Я же говорю – яд. Консервант. Только нео могут охотиться на людей, потому что все остальные не уберегут убитых от разложения. Остальные используются только как тяжелая ударная сила.
– А что… – Я сглотнул. – А что вообще дарги делают с убитыми? Жрут?
– Этого никто не знает. Потому что еще никто не вернулся, чтобы рассказать. И этого простым людям тоже знать не следует. Для них достаточно знать, что дарги просто убивают людей.
– Но если это не следует никому знать… То зачем ты рассказала это мне?
Я как-то незаметно перескочил на «ты», а когда понял это, то и махнул рукой. Даже