Глава 9
ГЛАВА 9
Уже с первого удара плети я поняла, что зря настояла на своем присутствии. Другие «предназначенные» и большинство служанок не пошли сюда. Тело Миларда содрогнулось так, что я будто сама почувствовала, как ему больно. Спину закололо, и я поежилась. Представила, как мою ставшую чрезвычайно чувствительной кожу в этом месте рассекло бы так же сильно. Ужас! Но Милард не издал ни звука. Хорошо хоть я не видела его лица, иначе точно бы в обморок грохнулась. Или кинулась к мужу, пытаясь все это остановить. Наверное, эрту пришлось закусывать губы до крови, чтобы даже не застонать.
Новый свист плети и чудовищный звук, с каким она взрезала плоть инварга. Толпа одобрительно загудела, когда и на этот раз Милард проявил стойкость. Видимо, тут такое приветствуется. Воин не должен кричать и выказывать слабость, что бы с ним ни делали. Я закрыла глаза, чтобы больше не видеть этого. Лишь мысленно считала каждый раз, как слышался свист плети и следующий за этим удар. Поскорее бы все закончилось! Надеюсь, Дарнел не впадет в раж и ограничится положенными пятьюдесятью. Если же нет, точно вмешаюсь и остановлю!
Наконец, эти издевательства прекратились. Я открыла глаза и содрогнулась при виде того жуткого кровавого месива, которое теперь представляла спина Миларда. Сам он обмяк в своих путах и явно потерял сознание. Но для него это и к лучшему. Представляю, какую боль будет испытывать, когда очнется!
Дарнел с непроницаемым лицом отшвырнул плеть в сторону и развернулся к собравшимся.
– А теперь все расходитесь. Как я и сказал, Милард провисит здесь ровно сутки.
Я невольно отыскала в толпе Юлиана. Мальчик был бледен, но в глазах светилось странное выражение. Что-то похожее на гордость. Похоже, своей стойкостью Милард все-таки сумел завоевать хоть какое-то уважение сына. Дарнел подошел к нему, что-то спросил и кивнул в сторону замка. Мальчик безропотно двинулся вслед за прочими, кто покидал место экзекуции.
Только когда у нашего разговора не осталось свидетелей, осмелилась подойти к мужу и спросить:
– Обязательно его оставлять здесь на целый день? Вдруг не выдержит?
– Ты недооцениваешь выносливость крылатых, – покачал головой Дарнел. – И после худших наказаний выживали. Поверь, это еще слишком мягкое для такого проступка. Пойди я на большие уступки, никто бы не понял. Лорд должен воздавать за нарушение закона, невзирая на личное отношение к инваргу.
– Понимаю. И все-таки это было ужасно! – вздохнула, с жалостью глядя на Миларда, окровавленную спину которого хлестали порывы поднявшегося холодного ветра и мелкие дождевые капли.
Не удержавшись, подошла ближе и заглянула в лицо находящегося без чувств мужчины. Его губы и правда оказались прокушены до крови, а лицо было бледным как полотно. Попыталась коснуться щеки, испытывая невольное чувство вины, но меня остановил окрик мужа:
– Нет! Ты не должна оказывать ему помощь или проявлять сострадание. По крайней мере, пока это может кто-то увидеть, – добавил уже тише, когда я подошла к нему. – Пойдем в замок.
– Неужели мы так его и оставим? – глухо выдавила, обернувшись на застонавшего и начавшего приходить в себя эрта.
– Таково его наказание, – проронил муж, не глядя в сторону брата. – Он должен до конца испытать последствия того, что сделал.
Ничего не оставалось, как двинуться за мужем, пусть и все внутри переворачивалось. Как-то это неправильно. Неужели жестокой порки недостаточно? Зачем дополнительные страдания? Пойму ли я когда-нибудь инваргов?
– Ты теперь ненавидишь Миларда? – попыталась найти объяснение такой черствости мужа. – После того, что он сделал?
– Вовсе нет, – поразил спокойный ответ. – Вчера мы с ним поговорили и пришли к взаимопониманию. Он пообещал, что больше подобного не повторится. Осознал, что совершил ошибку. И я ему поверил.
– Тогда почему?
– Кэтрин, – он терпеливо, как ребенку, пояснил, – когда ты лучше разберешься в наших законах, то поймешь, что иначе я поступить не мог.
– Не нравятся мне такие законы, – пробормотала, но дальше нарываться на конфликт не стала. – Ладно, думаю, ты знаешь, что делаешь. Но мог хотя бы Юлиана туда не пускать.
– Он сам так захотел, – ошарашил Дарнел. – А теперь извини, милая, но мне пора заняться делами!
Я молча кивнула, чувствуя в душе полный раздрай. Как ребенок может добровольно захотеть смотреть на страдания собственного отца? Впрочем, все могло объясняться просто. Юлиан с детства был обижен на Миларда. Возможно, даже считал, что ненавидит его. Потому и не испытывал жалости к отцу.
Весь день я толком не могла сосредоточиться на делах. То и дело подходила к окну кабинета, что выходило на замковое подворье. Смотрела на содрогающуюся под порывами все усиливающегося ветра фигуру. Струи дождя хлестали ее словно бы новыми ударами плетей, и это зрелище выворачивало душу. За весь день к Миларду никто даже не подошел и не попытался оказать помощь, повинуясь воле лорда. Я с ужасом представляла, что Дарнел мог заставить брата провисеть так не сутки, а больше.
Все это настолько угнетало, что вечером, когда мы с мужем остались наедине, я даже не смогла нормально ответить на его ласки. Чувствуя мою скованность и угадывая ее причину, Дарнел вздохнул. Потом поцеловал меня в лоб и укутал одеялом.
– Спи. Сегодня был слишком тяжелый день. Увидимся утром.
Я хотела что-то возразить, но слова застряли в горле. Дарнел прав. Сейчас, глядя на него, я могла думать только о страдающем у позорного столба эрте. А ведь ночью стало еще холоднее. Дождь прошел, но вряд ли Миларду от этого легче.
Некоторое время после ухода мужа я еще ворочалась, не в силах уснуть. Потом решительно поднялась. Как там муж сказал? «Пока это может кто-то увидеть»? А сейчас все спят. Значит, я могу что-то сделать. Хотя бы подкрепить силы Миларда.
Быстро оделась и закуталась в плащ. Крадучись, словно вор, выбралась из своих покоев. Вспомнила вдруг о том, что не взяла свечу. Да и вообще собиралась в полной темноте. Ночь сегодня безлунная, так что слабого мерцания звезд не хватало, чтобы все нормально осветить. Но тем не менее я различала все предметы довольно неплохо. Так, будто были всего лишь сумерки. Открытие ошеломило. Раньше ночного зрения я за собой не замечала. Впрочем, этому могло быть объяснение. Во мне все еще избыток жизненных сил Дарнела. И организм работает в улучшенном режиме.
Успокоившись, я больше не зацикливалась на этой загадке. Да и передвигаться без светильника гораздо удобнее. Меньше вероятность, что кто-то заметит. Беспрепятственно добралась до кухни и отыскала имеющуюся там снедь. Отрезала краюху оставшегося после ужина хлеба, кусок сыра и ветчины. Все это завернула в чистое полотенце и спрятала под плащ. Еще захватила с собой початую бутылку вина. Думаю, от этого Милард тоже не откажется. Вино притупит боль и поможет забыться. Плевать, даже если завтра кто-то унюхает запах! Все равно узнать, кто именно помог Миларду, не смогут. А даже если догадаются, готова встретить негодование крылатых во всеоружии. Я не инварг и не собираюсь во всем следовать их жестоким законам!
Особую опасность представляли стражники на стенах. Но они в основном обозревали пространство за пределами замка. Главное, не шуметь, чтобы не привлечь внимания. На всякий случай проверила, чтобы никто в этот момент не смотрел в нужную сторону, и мелкими перебежками двинулась к столбу. Выглянув из-за одной из хозяйственных построек, вдруг застыла. Похоже, не у меня одной возникло желание помочь Миларду.
У столба, стараясь не попадаться в зону видимости стражникам, скрючилась маленькая фигурка. Сердце мое бешено заколотилось, когда поняла, кто это. Юлиан! Увидела, как мальчик осторожно подносит к губам Миларда флягу с водой. Тот жадно пьет, и по его подбородку стекает прозрачная жидкость, смешиваясь с кровью, запекшейся на губах. Нет, ну я точно никогда не пойму инваргов! Юлиан так старательно изображал равнодушие к отцу, но все же пробрался к нему ночью. Наплевал на возможное осуждение сородичей и попытался помочь.