— Отлично. — Зоя с опаской взглянула на Маркуса и кивнула Амелии:
— Тогда мы поехали.
Маркус молча смотрел, как Зоя и Амелия проследовали к маленькому элегантному экипажу. Две белые лошади были впряжены в легкую, украшенную золотом карету. Белые перья венчали заплетенные в косы гривы лошадей. Блестящая упряжь сияла в ярком свете весеннего солнца. На белой ливрее кучера горели золотые пуговицы.
— Это ваш экипаж?
— Как вы догадались?
— Он похож на картинку из идиотской детской сказки.
— К этому я и стремилась. Судя по описаниям, я поняла: ваш экипаж выглядит как карета злого тролля. Я стремилась создать нечто противоположное.
— Злого тролля, говорите? Кто же в таком случае вы, моя дорогая миссис Брайт? Сказочная принцесса?
— Уверяю вас, я не сказочная принцесса.
— И на том спасибо. — Маркус сильнее сжал руку Ифигинии и быстро двинулся по тротуару вдоль улицы самых шикарных модных магазинов. — Сейчас у меня и без того хватает забот.
Ифигиния уперлась в тротуар каблуками своих почти детских белых туфелек:
— Если вы хотите обсудить со мной ваши проблемы, милорд, вам следует идти помедленнее. Я не собираюсь нестись галопом по всей Пэлл-Мэлл.
Маркус поморщился, но шаг замедлил.
— Довольно с меня этого вздора! Кто вы такая, черт вас возьми, и что вы о себе думаете?!
— Простите? — Ифигиния заботливо сложила свой белый кружевной зонтик. — Меня удивляет ваш тон, милорд. Я уже все объяснила вам вчера вечером.
— Вчера вечером, — бросил Маркус, — я не сомневался, что вы разыграли весьма неглупую партию, дабы занять определенное место в высшем обществе.
— Да, я знаю, что вы так решили.
— Но сегодня утром случилось нечто, заставившее меня подумать, что вы заняты кое-чем посерьезнее забавного маскарада. Полагаю, вы отлично понимаете, о чем я говорю.
Ифигиния попыталась выглядеть спокойной.
— Я уже сказала вам, сэр. Я ищу человека, шантажировавшего мою тетю. Ничего не изменилось. Что же заставило вас прозреть сегодня утром?
— Я не прозревал! Вы говорите так, будто мне что-то привиделось. Я просто в бешенстве!
— О!
Маркус холодно взглянул на нее:
— Вам больше нечего сказать в свое оправдание?
Ифигиния задумалась.
— Если вас не затруднит, милорд, будьте так любезны, скажите откровенно, что же… что так возмутило вас?
Маркус помолчал, как бы размышляя, стоит ей говорить или нет.
— Сегодня я узнал, что один мой близкий друг стал жертвой шантажа.
Ифигиния в изумлении воззрилась на него:
— Боже милосердный! Получается, что все-таки шантажировали еще кого-то, кроме тетушки Зои? Действительно, очень интересная новость, милорд.
— Неужели?
— Сэр, мне непонятна причина вашего сарказма. На вашем месте было бы логично встревожиться, узнав, что я поведала вам чистую правду и что ваш друг тоже подвергся шантажу. Так почему же вы сердитесь на меня?
— Думаю, вы сумеете найти логичное объяснение моему раздражению.
— Простите?
— Догадайтесь, миссис Брайт.
Ифигиния раскрыла рот. Теперь в голосе Маркуса слышалось нечто большее, чем просто сарказм. Граф был оскорбительно груб с ней. Поймав на себе восхищенные взгляды трех слоняющихся без дела денди, Ифигиния мгновенно взяла себя в руки, приняла беззаботный вид и отгородилась от зевак кружевным зонтиком.
— Это просто глупо, милорд. Почему вы меня обвиняете?
— Потому, что вы очень похожи на вымогательницу, миссис Брайт.
— Что?! — Она резко остановилась. Вырвав руку, повернулась лицом к Маркусу. — Вы заходите слишком далеко, сэр! За кого вы меня принимаете?!
— За умную, хитрую маленькую авантюристку, — вкрадчиво шепнул Маркус, но под этой вкрадчивостью слышалась ледяная неумолимость. — Вчера вечером меня позабавила ваша глупая игра.
— Милорд, ради Бога!
— Я был готов даже позволить вам продолжать ее, ибо вы, наверное, самая интересная женщина, которая встречалась на моем пути. Однако сегодня утром, узнав всю правду, я понял, что вы не так уж забавны.
— Не так уж забавна?! Это уже переходит все границы, это уже слишком — даже после всех тех глупых, идиотских, оскорбительных слов, которые я выслушала от вас, милорд! Не собираюсь больше стоять здесь и выслушивать ваши обвинения! — Ифигиния резко повернулась на каблучках. До нее донесся ехидный смех бездельников-денди.
Маркус с силой схватил ее за руку:
— Не так быстро. У меня есть еще несколько вопросов к вам.
— А у меня есть дела поважнее, чем отвечать на ваши оскорбительные вопросы!
— Что еще за дела?
— Искать вымогателя, например, — прошипела Ифигиния. — Пустите меня, милорд, или, обещаю вам, я закричу.
— Черт вас возьми, миссис Брайт! Лучше оставьте свои штучки. — Маркус с силой развернул ее и поставил лицом к себе. — Если, конечно, не хотите, чтобы уже вечером свежие сплетни о нашей маленькой размолвке разнеслись по всему городу.
— Какое мне дело до этого? Весь город и так говорит о нас с вами!
— Уж поверьте мне на слово — на сей раз сплетни будут совсем другого характера. Так что если хотите устроить скандал на виду всей Пэлл-Мэлл, то имейте в виду — я готов.
— Вы угрожаете мне, милорд? — вспыхнула Ифигиния.
— А как вы думали? Если вы не пожелаете хотя бы внешне выглядеть, как подобает леди, — клянусь, я тоже не стану играть в джентльмена. Только попытайтесь уйти — я просто взвалю вас себе на плечо и унесу куда-нибудь, где мы без свидетелей продолжим наш разговор.
Ифигиния задохнулась от негодования:
— Вы не посмеете!
— Заключим пари, Ифигиния? — нежно спросил Маркус… Подозрительно нежно. — Вчера вечером мне ничего не стоило вынести потерявшую сознание леди из бальной залы Фенвиков. Почему бы мне сегодня для разнообразия не пронести ее на плече, как мешок с углем?
Ифигиния трезво взвесила свои возможности. Число направленных в ее сторону взглядов росло с угрожающей быстротой. Уже не одна голова с любопытством повернулась к ней. Уже не одна пара ушей навострилась в желании уловить обрывки пикантнейшей ссоры между графом Мастерсом и его новой любовницей.
Желваки, игравшие на скулах Мастерса, и неумолимо сжатые губы яснее всяких слов свидетельствовали, что он в ярости. Было совершенно очевидно: если она не подчинится, Маркус устроит безобразную сцену на виду у всей улицы.
— Очень хорошо, милорд. — Ифигиния выдавила улыбку и легонько коснулась пальчиком рукава графа. — Если вам угодно играть роль злого тролля, пусть будет по-вашему.
— Вы правы. Мне не так уж редко приходилось играть эту роль, и, уверяю вас, я способен устроить поистине потрясающее представление.