Уже в период Первой мировой войны на территории города Владимира действовали эвакогоспитали. Значит, к началу или непосредственно в ходе Великой Отечественной войны должна была сложиться система медицинского обслуживания арены боевых действий. В годы войны в действующей армии различались следующие военные госпитали:
– полевые подвижные (ППГ);
– сортировочно-эвакуационные (СЭГ);
– хирургические полевые подвижные (ХППГ);
– терапевтические полевые подвижные (ТППГ);
– инфекционные полевые подвижные (ИППГ);
– госпитали для лечения легкораненых (ГЛР);
– эвакуационные (ЭГ);
– контрольно-эвакуационные (КЭГ) и др.
Для города Владимира, где не было военных действий, основной задачей было развертывание военных госпиталей. Уже на следующий день после сообщения о нападении Германии на СССР во Владимире начинается этот процесс. Этой работой руководил местный эвакуационный пункт. По мобилизационным планам к приему раненых готовили четыре госпиталя.
О том, какие именно мероприятия пришлось провести в каждом из них, мы можем узнать на примере госпиталя № 1890. Приказ о развертывании этого эвакогоспиталя был издан 23 июня, ему отводилось здание четвертой средней и третьей начальной школ, располагавшихся по улице Луначарского, 13-а, площадью 1200 квадратных метров. По мобилизационному плану госпиталь был рассчитан на 200 коек. До 15 июля был произведен ремонт здания, побелено почти все помещение изнутри, отремонтированы и подготовлены главные помещения госпиталя: операционная и перевязочная, где должна была поддерживаться стерильность, организовано подсобное хозяйство за городом, оборудованы склады вещевой и аптечный, создан санпропускник на 50 человек с поточной системой приема раненых, оборудована суховоздушная камера на 50 комплектов обмундирования, в нижней части здания оборудован пищеблок с раздаточной, моечной и разделочной комнатами. Оборудованы кабинеты физиотерапии, лечебной физкультуры, зубоврачебный, лаборатория, общежития медсестер и хозкоманды на 50 человек. В бывшем школьном зале был оформлен клуб, являвшийся при необходимости резервом для размещения раненых.
Над госпиталем взял шефство Владимирский химзавод, к концу июля «мощность» была доведена до 500 коек, и 23 июля 1941 года госпиталь приступил к приему раненых. Почти все работники госпиталя находились на военном положении и, ухаживая за ранеными бойцами, жили прямо в госпитале.
Вот как вспоминает об этом времени фельдшер эвакогоспиталя № 1890 Шубина Н. П. «…В 1940 году я окончила фельдшерско-акушерскую школу. Год работала в городской поликлинике. Потом меня направили в э/г № 1890, где я работала фельдшером. В 1943 году, когда немцы были разбиты под Москвой, госпиталь продвинулся к фронту. В госпитале я обслуживала 200 коек с 700 ранеными. Раненых было очень много, и поэтому вместо коек делали нары или иной раз клали на пол солому, покрывали простынями и клали на эти „кровати“ раненых. Я многого не умела делать, поэтому приходилось учиться всему прямо на месте. В дальнейшем приходилось делать все операции: переливать кровь, накладывать гипс, делать уколы.
Всему этому я научилась быстро. Я сама отдавала кровь для раненых. Работа была очень трудная. Приходилось по трое суток не выходить из перевязочной. Бомбежек не было, но зато были частые воздушные тревоги, во время которых приходилось уводить и переносить раненых. А когда во время воздушной тревоги делали операцию, то и не выходили из операционной. Работали мы день и ночь. Спали мало. Ночью принимали раненых, обрабатывали их, а днем выпускали для эвакуации в глубь страны. Тяжелораненых оставляли в госпитале до выздоровления».
Существовал эвакогоспиталь № 1890 чуть более двух лет до 15 октября 1943 года. В 1943 году с продвижением фронта эвакогоспиталь побывал в Белоруссии, Польше, Восточной Пруссии. Победу работники госпиталя встретили в Дойчэлаве.
Самоотверженная работа по развертыванию госпиталей и приему первых эшелонов раненых смогла в какой-то мере смягчить катастрофу начального этапа войны. Достаточно вспомнить, что за период с начала войны по конец 1942 года было убито 2,5 миллиона и ранено 5 миллионов человек.
11 октября 1941 года во Владимир прибыл местный эвакуационный пункт – МЭП-113, эвакуированный из Тулы. В нем сосредоточилось все управление госпиталями Владимирского куста. Первоначально МЭП располагался в здании Первой советской больницы, однако вскоре рядом упала невзорвавшаяся бомба весом в 1000 кг, и, поскольку из-за близости промышленной зоны сотрудники эвакопункта ожидали продолжения налетов, было принято решение о перебазировании его в западную часть города, где МЭП занял помещение бывшего детского санатория по улице Большая Московская, 20.
Вообще в области существовало четыре эвакоприемника: Владимирский, Ковровский, Вязниковский, Гусевской, осуществлявших сортировочную работу.
В октябре 1941 —январе 1942 года из западных районов, и в первую очередь из Рязанской области, были перебазированы и развернуты во Владимире девять эвакогоспиталей, и к концу 1941 года их число в городе достигло двенадцати. В этот период резко возрос поток раненых, особенно во время контрнаступления под Москвой.
За полгода, с начала войны до конца 1941 года, только во Владимире было разгружено 112 вагонов скорой помощи с 53 тысячами раненых; было отправлено в тыл 96 поездов с 37 тысячами раненых. В 1942 году был принят 281 поезд и 86 тысяч раненых и отправлено 138 санитарных поездов с 61 тысячей раненых.
Прием раненых с военно-санитарного поезда производился в прирельсовом эвакоприемнике в стандартных домиках, где их сортировали по характеру и локализации поражений и распределяли по госпиталям согласно профилю.
Погрузочно-разгрузочная работа производилась на 24-м пути, разгрузка производилась без рампы с земли. Расстояние до госпиталя –1,5–2 километра. Подъездная дорога к 24-му пути совершенно не пригодна для санитарного транспорта. Дорога под железнодорожным мостом была разбита, заливалась водами из канализации, зимой лед наращивался, и проезд для санитарных машин делался невозможным.
Разгрузка производилась примерно тридцатью санитарами с привлечением сандружинников и учащихся. Для перевозки раненых к сортировочному госпиталю было прикреплено шесть санитарных машин, из них пять носилочных и один «люкс» на 25 сидячих мест. Также использовался гужевой транспорт; ходячих больных направляют до госпиталя пешком в сопровождении сестры.
Вот как об этом вспоминает бывшая медицинская сестра, которая лично принимала и сопровождала раненых. В то время ей было 17 лет, и весь ужас войны оставил неизгладимые воспоминания. Юлия Николаевна родилась в семье железнодорожника. Перед самой войной она поступила в энергомеханический техникум. Но с началом войны, оставив техникум, Юля пошла на курсы медсестер. Считала, что каждый обязан что-то делать для фронта. Она была самой младшей на курсах. Ей было 17 лет, а рядом учились девушки постарше, женщины до 40 лет. Их учили хирургии, терапии, фармакологии, асептике и антисептике. В мае 1942 года часть девушек сразу отправилась на фронт, остальных распределили по владимирским госпиталям. Сначала Юля попала в госпиталь, который находился в здании больницы на улице имени Фрунзе. Потом ее перевели в другой – № 1888, который находился в здании бывшего клуба имени Молотова.
«…Эшелоны с ранеными шли из-под Москвы, подходили к станции ночью. Состав буквально дымился от крови и дыхания замерзающих людей. Выносят носилки, ставят на землю, на лице лежащего человека такая боль, такая мука. Вот он вздохнул и умер!» Это трудно забыть.
«К вокзалу подъезжали автобусы с двухэтажными нарами, на которые укладывали раненых. Сестры сопровождали их до госпиталей. В автобусах для перевозки носилки с лежачими. Ходячие скорчились в проходах. И опять такая боль, мука и надежда в глазах. Кажется, они сейчас сойдут с ума от боли и бросятся на меня. А я прижалась спиной к дверям и твержу: „Миленькие, родненькие, потерпите, сейчас приедем“». Для молоденькой девушки это было страшным испытанием – столько страданий видеть сразу! В госпитале раненых принимали старшие сестры, врачи. На втором этаже, в «желтом зале», находилась операционная. Вторая была внизу, под лестницей. Тесно стояли операционные столы, их было много. На столах лежали раненые в ожидании своей очереди. Хирургов тоже было много. Это были и владимирские врачи, и московские. Рядом, около столов, лежали отнятые руки, ноги… Тут же была и перевязочная. Однажды Юля испытала шок, когда ее попросили что-то принести из соседнего здания. Открыв дверь, она попала в темное помещение, споткнулась обо что-то. А потом, когда кто-то открыл дверь с улицы, она увидела, что споткнулась о трупы…
Девушки, окончившие курсы, были прикреплены к палатным сестрам, помогали им. Работали почти непрерывно. После короткого отдыха дома – снова госпиталь. Они видели столько страданий, что воспоминания тех лет не изгладились до сего времени. Особенно запомнился Юлии Николаевне Саша Саенко. «Привезли его тяжело раненного. Видимо, был он высокого роста, потому что кровать оказалась ему коротка, ноги не помещались на постели. Ранение в грудь было смертельным». Юлия Николаевна сидела возле него, пыталась читать сказки, развлечь разговором. А он вдруг попросил: «Очень озябли ноги, принесите мне валенки. Принесите валенки, – повторял он, – мне нужно идти». Юлия Николаевна пыталась укрыть парню ноги потеплее, а он продолжал просить валенки. Она побежала за врачом, но, когда они подошли, парень был уже мертв… Впечатление об этой смерти было настолько сильным, что Юлия Николаевна до сих пор помнит тот осенний теплый вечер в большой палате, где умирающий парень просил принести ему валенки…