Из «Дневника»: «22 октября 1942 года, четверг, десять часов утра. Шестьдесят один день (61) нашим страданиям и конца не видно. Сидим в щели Ленгасова три семьи: мы, Жабины, Сергей Иванович с Анной Максимовной. Отец находится в своей щели, и с ним ночует Коля. Фронт то приближается, то отодвигается, вернее, не фронт, мы находимся на фронте, а немца то отодвигают, то он опять придвигается.
Четыре дня идут ожесточенные бои, мины рвались около нашей щели, бомбы тоже рвались, мы сидели в щели и дрожали. Вчера ходили втроем за водой в балку. Мины рвались вправо от нас, бежали с водой бегом.
Сегодня затишье, но это затишье что-то страшит, мины летят, а бомбежки нет. Не дождаться конца страданиям. Вши заели, прямо сил нет. Вчера один военный сказал Оле, что осталось немного ждать, дней четыре-пять и все решится, немца разобьют. Но что-то плохо верится. Немец сидит на новом базаре. Что-то нас ожидает? Будем ли живы? Боже мой, как все устали и настрадались. Все стали злы, нервны, ругаются. Коля каждый день ругается с Олей, все очень устали.
С водой плохо, едим один раз в день. От воды в балке у всех расстроились желудки, да и привкус горьковатый.
Молюсь Богу, слов нет, сердце как в тисках. Боже мой, боже мой, как тяжело, когда конец нашим страданиям?»
Из «Хроники огненных дней»: «25 октября, воскресенье. Из боевого донесения Военного совета Сталинградского фронта в Ставку Верховного Главнокомандования: Бой в районе заводов „Баррикады“, „Красный Октябрь“ и Купоросное – Зеленая поляна отличается исключительной интенсивностью и напряжением с обеих сторон… Благодаря исключительному упорству войск 62-й армии, организованному и массированному огню нашей артиллерии, Р (реактивных систем) и авиации, наступавшему противнику в составе пяти дивизий, поддержанному сильной группой авиации, удалось продвинуться между заводами „Баррикады“ и „Красный Октябрь“ всего на 200–300 метров».
Из «Дневника»: «25 октября 1942 года, воскресенье, два часа дня. Три дня продолжается бомбежка, сил нет терпеть. Сидим в щели и не вылезаем, такая тоска, вши заели, ночью спим сидя, так как щель маленькая, а народу много. Пытка, сил нет терпеть, конца не видно. Спрашивали одного красноармейца, как положение на фронте? Ответил, что через пять дней все кончится, сегодня пятый день его предсказаниям. Сегодня спрашивала другого красноармейца, который ответил, что дело долго продлится. Боже мой, когда кончатся наши страдания? Кругом выжженная степь, так страшно, и каждый день пожары. Поселка Краснооктябрьского не существует, мы сидим в голой степи и каждый день бомбежка. В пятницу был такой страшный бой, думали, что не останемся живыми. Молимся Богу, просим его оставить нас живыми. Вылезаем из щели только вечером, и так страшно, так страшно. Кругом голая степь, изрытая ямами, развалины кругом. Мансардные дома все сожжены и развалились. Так долго тянутся события, 64 дня сегодня нашим страданиям. По-видимому, у немцев мало сил и у наших.
Вчера рано утром был у нас один старик и говорил, что Баррикадный район весь в руках немцев, остались наши войска на небольшой полосе: от железнодорожной линии и до Волги на полосе, на которой мы сидим. Мы сидим на самом огне, и идти некуда, сидим и ждем своей судьбы.
Пишу эти строки, а бомбежка продолжается. Сейчас бомбит завод, что-то горит там.
Верно, у немца сил мало, что он так долго не может нас взять. Наша армия стала в кольце, осталась небольшая полоска территории, не занятой немцами: Матросская улица с переулками, наша Станичная с ближайшими улицами и у Старого базара частица».
На этом обрывается дневник Серафимы Ворониной.
Из «Хроники огненных дней»: «31 октября, суббота. Воины 39-й и 45-й дивизий 62-й армии при поддержке авиации и артиллерии фронта решительно контратаковали врага и выбили фашистов из крупнейших цехов завода „Красный Октябрь“. Ожесточенные бои продолжались днем и ночью, но немецко-фашистские войска не сумели овладеть территорией всего завода и выйти к Волге.
7 ноября, суббота. Гитлеровские войска пытались прорвать нашу оборону и районе „Глубокая балка“ между заводами „Красный Октябрь“ и „Баррикады“. Бой длился весь день. Фашисты не сумели прорваться к Волге, их атаки были отбиты.
14 ноября, суббота. Глубина обороны войск 62-й армии от берега Волги до переднего края составляла 200–250 метров. С появлением „сала“ на Волге снабжение продовольствием, боеприпасами, перевозки пополнения происходят исключительно напряженно, а с учетом воздействия огня противника и его авиации положение с переправами становится близко к катастрофическому.
19 ноября, четверг. Началась стратегическая контрнаступательная операция под кодовым названием „Уран“ по окружению и разгрому фашистских агрессоров под Сталинградом.
31 января, понедельник. Немцы начинают переговоры о капитуляции. Ультиматум советского командования о немедленном прекращении огня и полной капитуляции южной группы немецких войск принят. Паулюс вместе со штабом пленен.
2 февраля, среда. В подвале механосборочного цеха Тракторного завода пленен штаб северной группы войск противника под командованием генерала Штреккера. Свыше 40 тысяч немецких солдат и офицеров сложили оружие».
Битва на Волге, продолжавшаяся 200 дней и ночей, завершилась.
«Дневник сталинградки» – еще одно свидетельство войны, ее беспощадности и чудовищной жестокости. В дневнике описывается тяжелое душевное состояние людей, как оптимизм сменяется отчаянием, отчаяние доходит до безразличия к своей судьбе, но прорывается вновь и вновь желание остаться в живых!
Когда я читаю дневник моей прабабушки, то меня поражают строки, когда после описания ужасов бомбежек, страха, убийств, следуют записи о том, как прекрасна Волга, какие чудесные стоят дни. Как хочется тишины, хорошо бы оказаться в лесу, где покой и красота. Это крик о том, как хороша жизнь и как молодой еще женщине хочется жить! Какая несправедливость, что жизнь «висит на волоске», что каждую минуту ждешь смерти. Серафиме в 1942 году было 37 лет. Не уехав вовремя, она позже не могла это сделать, под пулями ходила за водой, переживала все беды, выпавшие на долю оставшихся во фронтовой зоне людей. Она не совершила никакого подвига. И хотя память о ней живет только в сердцах родных, поклониться ей, как и другим простым людям, безвременно ушедшим из жизни во время войны, наш долг.
В Волгограде есть памятник мирным жителям, погибшим в Сталинграде. Он стоит на высоком берегу Волги на Набережной имени 62-й Армии. Это обелиск, на котором изображены силуэты женщин и детей. Сверху обелиск накрыт разорвавшейся бомбой. В памятный для сталинградцев день, 23 августа, к обелиску всегда кладут цветы.
Мы, родственники, не знаем могил Ворониных – Серафимы Федоровны и ее родителей, Федора Ерофеевича и Матрены Сергеевны. Этих могил нет. Как нет могил и тысяч других простых сталинградцев. По памятным дням и в день 25 октября (последняя запись в дневнике) мы, родственники, тоже ходим к обелиску погибшим родным.
Блики времени
Екатерина Ефимова, Ленинградская область, г. Тосно 11-й класс, научный руководитель И. А. Иванова
Часто ли мы задумываемся о своей семье? Как много мы знаем о своих предках? Помним ли мы хотя бы имена наших прабабушек и прадедушек? Кто-то помнит, а для кого-то это лишняя информация – по крайней мере, они так считают. И таких людей становится все больше и больше. Я думаю, что наши родные достойны любви и внимания, как никто другой. Вот почему я решила написать эту работу. Что из этого получилось, судите сами.
ДЕТСТВОШел 1918 год. Мрачный Петроград. Начало Гражданской войны…
В сотне километров от Петрограда находился небольшой рабочий поселок Дружная Горка. Туда и переехала молодая семья Александра Яковлевича и Евдокии Степановны. Александр Яковлевич был гравером по стеклу, и работа его заключалась в нанесении делений на шкалу термометров, которые, как и все стеклянные изделия, предназначенные для нужд лабораторий, выпускались на Дружногорском стекольном заводе, туда и был переведен из Петрограда Александр Яковлевич. Молодой семье была выделена небольшая квартирка в одноэтажном домике.
Экономика государства пришла в полный упадок. Не было хлеба. Все сбережения, накопленные за долгие годы, уже ничего не значили. Вскоре нищенская зарплата Александра Яковлевича сменилась на карточки, по которым семья получала еще более нищенское обеспечение. Спасали их только врожденная предприимчивость и энтузиазм Евдокии Степановны, благодаря которым она титаническим усилием воли подняла домашнее хозяйство. За несколько месяцев она перекопала маленький участок земли за домом, который достался их семье. На первую, хоть и скудную, зарплату они купили козу, за которой Евдокия Степановна ухаживала и которую доила, затем на кое-как накопленные деньги удалось приобрести корову.