конец острова окружен очень высокими скалами, которые обрываются вниз в великолепный голубой океан. Ближайшее поселение людей находится более чем в тысяче миль от острова.
Мы были там не как туристы. Мы совершали паломничество к источнику одной из самых интригующих молекул во всей медицине, о которой большинство людей даже не слышали. История открытия этой молекулы и революции в изучении долголетия - одна из самых невероятных саг в биологии. Эта молекула, получившая название рапамицин, также изменила трансплантационную медицину, подарив миллионам пациентов второй шанс на жизнь. Но не за этим мы проделали путь в десять тысяч миль до этого отдаленного места. Мы приехали потому, что рапамицин продемонстрировал способность делать то, что не удавалось ни одному другому препарату: продлевать максимальную продолжительность жизни млекопитающих.
Это открытие стало возможным, по крайней мере отчасти, благодаря работе одного из членов нашей группы, Дэвида Сабатини, который в то время был профессором биологии в Институте Уайтхеда Массачусетского технологического института. Дэвид помог открыть ключевой клеточный путь, на который действует рапамицин. Также в поездке участвовал еще один биолог по имени Навдип Чандел (Нав для его друзей), друг Дэвида, который изучает метаболизм и митохондрии - маленькие органеллы, вырабатывающие энергию (и делающие многое другое) в наших клетках, в Северо-Западном университете. Завершал нашу четверку мой близкий друг Тим Феррисс. Тим - предприниматель и автор, а не ученый, но он умеет задавать правильные вопросы и привносить свежий взгляд на вещи. К тому же я знал, что он будет готов плавать со мной в океане каждый день, что снизит мои шансы быть съеденным акулой примерно на 50 процентов.
Одной из целей нашей поездки была разведка места проведения научной конференции, которая была бы полностью посвящена исследованиям этого удивительного вещества. Но в основном мы хотели совершить паломничество к месту, где появилась эта необычная молекула, и отдать дань уважения ее почти случайному открытию.
-
После того как мы сдали багаж в нашем тридцатикомнатном туристическом отеле, нашей первой остановкой стал Рано Кау, потухший вулкан высотой в тысячу футов, возвышающийся в юго-западном углу острова. Нашим пунктом назначения был центр кратера, где находится большое болотистое озеро, почти милю в поперечнике, которое имело определенную мистику среди местных жителей. Согласно местной легенде, которую мы услышали, когда люди чувствовали себя плохо или плохо себя чувствовали, они спускались в кратер и, возможно, проводили ночь в чреве вулкана, который, как считалось, обладал особыми целебными свойствами.
Именно здесь начинается история рапамицина. В конце 1964 года канадская научно-медицинская экспедиция прибыла на остров Пасхи, проделав путь из Галифакса на борту военно-морского судна. Несколько недель они проводили исследования и оказывали столь необходимую медицинскую помощь местным жителям, а также привезли домой множество образцов необычной флоры и фауны острова, в том числе образцы почвы из района кратера. Возможно, ученые слышали ту же легенду о его целебных свойствах, что и мы.
Несколько лет спустя банка с землей с острова Пасхи попала на стол биохимика из Монреаля по имени Сурен Сехгал, работавшего в канадской фармацевтической компании Ayerst. Сехгал обнаружил, что образец почвы был насыщен странным и мощным противогрибковым веществом, которое, судя по всему, вырабатывалось почвенной бактерией под названием Streptomyces hygroscopicus. Охваченный любопытством, Сехгал выделил бактерию и вырастил ее в культуре, а затем начал тестировать это загадочное соединение в своей лаборатории. Он назвал его рапамицином, в честь Рапа Нуи, родного названия острова Пасхи (мицин - суффикс, обычно применяемый к противомикробным препаратам). Но затем компания Ayerst внезапно закрыла свою монреальскую лабораторию, и начальство Сехгала приказало ему уничтожить все соединения, которые он исследовал.
Сехгал не подчинился приказу. Однажды он тайком принес домой с работы банку рапамицина. Его сын Аджай, который изначально должен был стать пятым участником нашего паломничества, вспоминает, как в детстве открыл морозильную камеру, чтобы купить мороженое, и увидел там хорошо упакованный контейнер с надписью DO NOT EAT. Баночка пережила переезд семьи в Принстон, штат Нью Джерси, куда в итоге перевели Сехгала, и когда фармацевтический гигант Wyeth приобрел Ayerst в 1987 году, его новые боссы спросили Сехгала, нет ли у него интересных проектов, которые он хотел бы реализовать. Он достал из морозилки банку с рапамицином и вернулся к работе.
-
Сехгал считал, что нашел лекарство от грибка ногтей, что было бы достаточно серьезным событием. Однажды, вспоминает его сын Аджай, он приготовил самодельную мазь с рапамицином для соседки, у которой появилась какая-то странная сыпь на теле; сыпь почти сразу же прошла. Но рапамицин оказался гораздо большим, чем очередной спрей для ног от Dr. Scholl's. Оказалось, что он оказывает мощное воздействие на иммунную систему, и в 1999 году он был одобрен Управлением по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств США (FDA), чтобы помочь пациентам, перенесшим трансплантацию, принять свои новые органы. Будучи ординатором по хирургии, я раздавал его, как Tic Tacs, пациентам, которым пересаживали почки и печень. Иногда называемый сиролимусом, рапамицин также используется в качестве покрытия для артериальных стентов, поскольку он предотвращает повторное закрытие стентированных сосудов. Хиты продолжали поступать даже после смерти Сехгала в 2003 году: В 2007 году аналог рапамицина под названием эверолимус был одобрен для использования против одного из видов рака почки.
Это соединение было признано настолько важным, что в начале 2000-х годов компания Wyeth-Ayerst установила на острове Пасхи, неподалеку от кратера вулкана, мемориальную доску в честь места, где был открыт рапамицин. Но когда мы отправились на поиски этой таблички, то, к своему ужасу, обнаружили, что она была украдена.
Причина столь широкого применения рапамицина кроется в свойстве, которое Сехгал заметил, но так и не исследовал: он замедляет процесс клеточного роста и деления. Дэвид Сабатини был одним из немногих ученых, которые подхватили эстафету Сехгала, пытаясь объяснить этот феномен. Понимание рапамицина стало делом всей его жизни. Еще будучи аспирантом, работая с пачкой документов , которые Сехгал сам же и отксерокопировал, Сабатини помог выяснить, как это уникальное соединение действует на клетку. В конце концов он и другие исследователи обнаружили, что рапамицин действует непосредственно на очень важный внутриклеточный белковый комплекс под названием mTOR (произносится "эм-тор"), что означает "механистическая мишень рапамицина".
Почему нас волнует mTOR? Потому что этот механизм оказывается одним из важнейших медиаторов долголетия на клеточном уровне. Мало того, он очень "консервативен", то есть встречается практически во всех формах жизни - от дрожжей до мух, червей и вплоть до нас, людей. В биологии термин "сохранился" означает, что что-то было передано