поднялся с кровати. Слишком рано он отчитался перед магистром, ведь все легко может сорваться.
Не надо было представляться магом, подумал Йов. Но теперь уже ничего не изменишь. Маховик запущен, и ему остается только ждать.
Утром следующего дня его разбудил настойчивый стук в дверь. Глянув в окно, Йов понял, что еще только начало рассветать. На усеянном мерцающими точками небе вырисовывались бледные полукружия лун.
Ученик магистра накинул плащ и подошел к двери.
— Господин Йов, к вам тут… — Черный Плащ опустил взгляд, — …говорит, что это в ваших же интересах.
— Вам послание от моей госпожи, — сказал босой мальчик лет девяти в засаленном камзольчике. Вытянул руку, на ладони лежал свернутый конверт.
Магистр принял письмо, поднял с угла кровати штаны, порылся в кармане. Извлек монету, кинул ее вестовому и сказал:
— Передай своей госпоже мои наилучшие пожелания.
Мальчик ловко поймал монету и быстро засунул ее за пазуху.
— Премного благодарен, господин маг. — Он низко поклонился и быстро ретировался.
Йов присел на кровать и распечатал конверт. Он ожидал увидеть длинный текст, изобилующий любезностями и витиеватыми фразами, но на бумаге было написано всего несколько слов:
«На рассвете в таверне „У одинокого пруда“».
Подписи не было. Однако не составляло труда догадаться, что письмо послала именно Шиала. В этом ученик магистра не сомневался. Во-первых, содержание касалось его вчерашней просьбы. Во-вторых, в Мунде больше некому было посылать ему сообщения.
Он согласился, подумал Йов. Значит, пора собираться.
Таверна «У одинокого пруда» находилась в северной части Мунда за городской стеной. По утрам здесь собирались только завсегдатаи или одинокие путники, которых по каким-то причинами не пустили в город. Неподалеку от заведения располагался небольшой, заросший камышом водоем, благодаря которому таверна и получила название. Вечерами посетители могли наслаждаться хором лягушачьих голосов, но по утрам здесь было тихо, как на кладбище.
В углу, у окна, из которого был виден весь двор и дорога, сидел человек в темном плаще с капюшоном. Длинные темные волосы его забраны в хвостик, голову опоясывал кожаный ремешок. В лице этого человека не было ничего примечательного: прямой нос, карие глаза, узкий подбородок. На столе перед ним стояла тарелка с обглоданной куриной ножкой и полупустая чаша с водой.
Он смотрел в окно. И ждал.
Вчера вечером к нему пришла Шиала со слезами на глазах. Поначалу он подумал, что кто-то ее обидел. И уже готов был наказать наглеца, посмевшего поднять руку на его «нежный цветок». Но все оказалось куда сложнее и интереснее. Шиала — кто бы мог подумать! — пришла просить о помощи. Она заявила, что встретила человека — не ее клиента, иначе помогать бы он точно не стал, — остро нуждающегося в его услугах.
«Он убил ее, представляешь? И теперь этот несчастный мучается. Он не может наказать его сам, потому что ему запрещает какой-то устав. И он не знает, что ему делать, — говорила она, тряся его за руку. — Видел бы ты его глаза! В них столько боли, столько страдания. Любимый мой, прошу тебя, помоги ему. Убей мерзавца, разрушевшего любовь этого несчастного мага».
«Он маг? — возмутился тогда Морк. — Но ты же знаешь, любимая, я не заключаю сделок с магами».
«Знаю. Но сделай исключение ради меня. Пожалуйста. Я обещала ему помочь. Он так страдает, так мучается. Он готов убить себя — я прочитала это в его глазах».
Он снова хотел возразить, но она закрыла его рот поцелуем. Он почувствовал щекой теплоту ее слез и… сдался. В очередной раз. Шиала — единственная женщина в мире, ради которой он готов был пойти на все. Он понимал, что при его образе жизни привязанности вредны и даже опасны, но ничего не мог с собой поделать.
Он любил ее. А она любила его. Наверное.
«Для куртизанки ты слишком добра, — прошептал он тогда, ругая себя за слабость. — Я встречусь с ним. Но только ради тебя».
Она снова поцеловала его. А Морк в сотый раз стал проклинать себя за то, что однажды заглянул в «Мундийскую Красавицу» и встретил Шиалу. Первая ночь с ней надолго избавила его от преследовавших кошмаров и дала на краткий миг почувствовать себя счастливым. Впервые за долгие годы мир снова наполнился красками. Шиала стала его лекарством, к которому он пристрастился так же, как курильщики привыкают к водорослям. Он ложился в постель и с другими девушками «Мундийской Красавицы», но ни одной не удавалось доставить ему столько наслаждения, сколько давала Шиала.
И вот он здесь, ждет этого «несчастного мага», жаждущего отмщения. Морк поможет ему. Возможно, сдерет приличную сумму, потому что убежден, что чародеи за все должны платить больше остальных. Но обязательно поможет. Потому что обещал Шиале.
Солнце уже встало, петухи пропели, а «несчастный маг» все не появлялся. И когда Морк решил уже встать из-за стола, в таверну вошел посетитель. Одет в длинный дорожный плащ, из-под которого виднелся голубой камзол. На груди — серебристый амулет — первый признак причастности к чародейскому ремеслу. Взгляд надменный, осанка прямая. На несчастного совсем не похож, подумал ассасин.
Человек обвел присутствующих пристальным взглядом, подошел к трактирщику и начал ему что-то тихо говорить. Морк навострил слух, но слов разобрать так и не смог. Неужели осведомляется у хозяина, не ждет ли его здесь наемный убийца? Нет, настолько глупым чародей быть не может.
Трактирщик поставил перед посетителем тарелку с жареной куриной ножкой и куском хлеба. Чародей бросил ему пару медяков, взял заказ и огляделся. Свободных мест было хоть отбавляй, но маг выбрал стол по соседству с Морком.
Это он, его заказчик, решил Морк. Пришел ассасин к этому выводу по двум причинам. Во-первых, чародеи, чтобы просто поесть, в подобные места не захаживают. Во-вторых, он упорно делал вид, что ничего, кроме завтрака, его здесь не интересует, но при этом уселся рядом с тем, кто ему нужен.
— Утро нынче доброе, не правда ли? — произнес чародей, не глядя на Морка, но полностью сосредоточившись на пережевывании курицы.
— Верно, доброе, — бросил ассасин.
— Кого-то ждете?
— Все всегда чего-то ждут. Кто-то любви, кто-то удачи. Иные