в стране менталист. Потому с какой-то стороны я даже понимала моего мальчика. Хоть его вопрос и был для меня неприятным.
Больше к этой теме мы не возвращались. Несколько минут помолчав, Ильер заговорил о больнице, ребятах, что лежали с ним в одной палате, докторах, медсёстрах. Постепенно разговор перешёл на академию, и тут нам обоим было о чём рассказать.
А вот сообщать Илю, что меня подозревают в покушении на убийство, я благоразумно не стала. Понадеялась, что, к тому времени, когда до него дойдут эти слухи, все обвинения с меня будут сняты. Хоть и понимала, что это маловероятно.
Эйтан пришёл ровно в семь, как мы и договаривались. Принёс с собой вино и пирожные. А увидев Ильера, искренне ему улыбнулся.
‒ Рад, что тебя отпустили домой, ‒ сказал мужчина.
‒ И я, ‒ ответил мой мальчик. А потом неожиданно добавил: ‒ Спасибо, что присматривали за мамой, пока меня не было.
И они обменялись одинаковыми понимающими взглядами. В этот момент их сходство показалось мне абсолютным. Я даже фразу сына пропустила мимо ушей. Нет, ну как два чужих человека могут быть настолько похожими?
‒ Изабель, я говорил с ректором, ‒ сообщил лорд Бестерли. ‒ Он согласен, что ваш арест был ошибкой, и не собирается прерывать ваш испытательный срок. И он тоже считает, что нам повезло заполучить такого специалиста, как вы.
‒ Мама? Какой арест? – Иль побледнел, нахмурился, а в его глазах застыл немой вопрос.
Ну вот. Даже слухов ждать не пришлось. До Иля дошли самые настоящие факты и сразу из первых уст.
Я одарила Эйтана раздражённым взглядом, но он сделал вид, будто ничего не заметил. Уверена, догадался, что я попытаюсь скрыть от сына информацию об утреннем попадании к стражам. И всё равно поступил по-своему.
Как же меня бесила в Бестерли эта черта. Он ведь совершенно не считался с чужим мнением и делал только то, что ему самому казалось верным. И я бы обязательно высказала ему собственное мнение о его поведении, если бы рядом не было Ильера. Делать это в присутствии сына показалось мне бестактным.
Пришлось проглотить собственное недовольство и коротко рассказать Ильеру о случившемся этой ночью и утром. Как и том, что именно лорд Бестерли забрал меня из заточения. Иль воспринял рассказ очень остро. Нет, он не возмущался, не кричал, но весь его вид говорил о глубочайшем возмущении действиями стражей.
Но тему мы развивать не стали. Эйтан заговорил о первокурсниках, спросил Иля, есть ли у него предпочтения по выбору будущего профиля обучения. И почти весь ужин эти двое проговорили о менталистике.
В целом вечер проходил спокойно и даже уютно. Но меня не отпускало странное предчувствие, и непонятно: хорошего или плохого. Оно не позволяло расслабиться, заставляло всё время быть настороже, и отвлечься никак не получалось.
В голову лезли самые разные предположения. Я старалась от них отмахиваться, но на смену одной пугающей мысли приходила другая. Наверное, именно из-за этого я была немного рассеянной. И когда несла к столу чашки с чаем, умудрилась запнуться о ножку от стула.
Дальше всё произошло очень быстро. Эйтан вскочил с места, подхватывая меня под локоть. От его прикосновения тело оцепенело, а от сердца пронеслась горячая волна. На пару мгновений я выпала из реальности, а когда снова смогла нормально воспринимать действительность, то увидела поистине поразительную картину. Две чашки чая, которые я выронила, висели в воздухе. Вокруг них чуть переливалась чистая магическая сила, причём исходила она одновременно и от Иля, и от Эйтана. Но поразило меня даже не это, а то, с каким ошарашенным видом эти двое смотрели друг на друга.
‒ Спасибо, Эйтан, вы не дали мне упасть, ‒ поспешила поблагодарить своего спасителя.
От звучания моего голоса он чуть вздрогнул и тут же повернулся ко мне.
‒ Вы не обожглись? – спросил, осматривая мои руки.
‒ Нет. Всё в порядке, ‒ я улыбнулась ему и, мягко высвободившись, подошла к зависшим над полом чашкам. – Ловко вы их поймали. Убирайте магию, я возьму.
Иль выглядел странно пришибленным, но силу свою развеял первым. Вот только даже после этого мерцание не изменилось, хотя должно было. Сырая сила при использовании всегда становится видна. А если смешивается с другой, окрашивается в яркий цвет. А тут… так и осталась полупрозрачной.
Увы, во взаимодействии магических энергий я была не сильна. В университете мы затрагивали эту тему поверхностно. Да и не казались мне такие мелочи интересными. Другое дело ‒ история и особенности создания иллюзий.
‒ Думаю, мне пора, ‒ вдруг сказал Эйтан.
Но не успел он и шагу сделать, как на ноги подскочил Ильер.
‒ Лорд Бестерли, может, посидите ещё? – взволнованно предложил мой сын.
‒ Спасибо, но уже поздно, ‒ отозвался декан. Потом повернулся ко мне и попросил: ‒ Изабель, проводите меня, пожалуйста.
Если честно, мне тоже хотелось, чтобы он задержался. Но уговаривать казалось слишком глупым. И всё же я вышла вместе с ним на крыльцо. А вот дверь за нами Эйтан прикрыл сам.
‒ Благодарю за ужин, ‒ сказал гость, остановившись. – Вы отлично готовите.
‒ Спасибо, ‒ я улыбнулась и с удовольствием вдохнула свежий вечерний воздух. – Мы с Ильером старались.
Несколько мгновений Эйтан молчал, тоже наслаждаясь мягкой вечерней прохладой, а потом вдруг спросил:
‒ Изабель, скажите, мы точно с вами никогда раньше не встречались?
‒ Нет, ‒ покачала головой. – Думаю, я бы вас запомнила.
‒ Вот и я вас не помню, но с каждым днём всё сильнее склоняюсь к мысли, что это неспроста, ‒ вздохнул он. – Напомните, когда у Ильера день рождения?
‒ Пятнадцатого марта, ‒ ответила без задней мысли.
Он кивнул и уже сделал шаг к ступенькам, но снова обернулся и посмотрел на меня.
‒ Если вы или Ильер снова попадёте в неприятности, пожалуйста, дайте мне об этом знать. Напишите записку или отправьте магический вестник.
‒ Не думаю, что это удобно, ‒ покачала я головой. – Мы и так изрядно злоупотребляем вашим вниманием.
‒ Я всё равно не останусь в стороне, ‒ без малейших сомнений произнёс лорд Бестерли. ‒ А если сразу узнаю, что нужна моя помощь, то смогу оказать её быстрее.
‒ Эйтан, ‒ меня очень смущали его слова.
‒ Изабель, ‒ он смотрел пристально, выжидающе. И явно не был намерен принимать отказ.
‒ Вы снова на меня давите, ‒ сказала с усмешкой. – У вас очень своеобразная манера общения. Вы хоть иногда даёте оппоненту возможность отстоять