Читать интересную книгу АКАДЕМИЯ КНЯЗЕВА - Евгений Городецкий

– Семеро, считая вас?

– Да.

– Кто из них самый толковый?

– В каком смысле?

– Допустим, вы заболели, вынуждены срочно уехать или еще что-нибудь непредвиденное. Кому бы вы в этом случае передали партию?

– Я не думал над этим, не знаю… Афонин неплохо разбирается в хозяйстве, но по специальности буровик, на поисках всего третий год. А больше некому.

– Значит, замены вы себе не подготовили?

– Я уходить не собираюсь.

– Иногда обстоятельства сильнее намерений.

Князев промолчал.

– Вот Седых – настоящий руководитель, – продолжал Арсентьев. – Еще не зная о своем уходе, уже готовил себе замену.

– Если не секрет, кого?

Арсентьев, морщась, затянулся, разогнал дым и загасил о каблук сигарету.

– Кто ездил с проектами в управление?

– Вроде я, – сказал Князев.

– Кто этой зимой два месяца исполнял обязанности главного геолога?

– Я.

– Правильно, вы… И весной, на совещании у начальника управления, где обсуждался вопрос о замещении будущей вакансии главного геолога Туранской комплексной экспедиции, в числе прочих была названа и ваша фамилия.

– Моя?

Князев покраснел, склонил голову.

– А меня, значит, не спросили… Не сочли нужным или как это расценивать?

Он открыл карту, закрыл, бросил ее на вьючный ящик, уронил сигарету, достал другую, пачку зачем-то сунул под спальник. Арсентьев сухо ответил:

– Подразумевалось, что вы согласитесь. В тридцать лет от таких назначений не отказываются.

– Неожиданно все это как-то… – растерянно проговорил Князев.

– Ну, это приятная неожиданность… Сегодня экспедиция, завтра управление, потом главк, министерство… Растущий товарищ. Тогда и нас, сирых, не забудете.

Последние слова Арсентьев произнес жестко и раздельно, глядя Князеву в переносицу, и зрачки его на миг сделались вертикальными, как у рыси.

– Кабинетный работник из меня не получится, – хмуро сказал Князев, но тут стенки палатки на миг раздвинулись, и перед ним возник широкий коридор, устланный ковровой дорожкой, массивные двери с табличками, просторный кабинет, письменный стол размером с бильярдный. Телефоны, селектор. Быстрая деловитая секретарша с ухоженными ногтями… Ослепительной белизны сорочка, галстук… немноголюдные совещания – не говорильня с выкриками с места и окурками по углам, а когда за каждым стоят десятки экспедиций, сотни партий, тысячи людей, когда счет ведется на миллионы и десятилетия, когда отчеты о совещаниях идут прямо в ЦК…

Неужто всю жизнь кормить комаров?

Арсентьев пристально смотрел на Князева.

– Думайте, Андрей Александрович, думайте. Шаг серьезный. Начальник поисковой партии еще ИТР, главный, геолог экспедиции – это уже администратор, номенклатура управления со всеми вытекающими отсюда обязанностями…

«Главный геолог… Семь партий, из них две разведочные… Все знать, все помнить, давать направление всем работам…»

– Начальник партии еще может ошибаться, а главный геолог за ошибки расплачивается сполна. Вниз дорога легче, чем наверх…

«…первым делом сюда магниторазведку, вертикальное электрозондирование, а после геофизики по ее данным – буровые работы. Станки, трактор забросить по зимнику…»

– …работать будем сообща, коллегиально, никакого волюнтаризма, все радикальные вопросы будет решать техсовет…

«…мелкие скважины метров по пятьдесят, чтобы только ледниковые наносы пройти. Она неглубоко, рудишка, сразу под наносами…»

– …и уж коль скоро выбор управления пал на вас, хочу предупредить, Андрей Александрович, со всей серьезностью: придется расстаться с последними иллюзиями молодости и смотреть на вещи трезво… Вы меня не слушаете?

Князев выпрямился, скрипнул нарами.

– Я что-то не понял. Какие иллюзии?

– Разные заманчивые прожекты, либерализм, чистоплюйство и прочее. У нас, руководителей, один бог – План! Это не всепрощающий Христосик, это бог языческий, кровожадный, он требует жертвоприношений, и мы, руководители, его жрецы!

Помолчав, Арсентьев добавил:

– Вы только не думайте, что я вас уговариваю или отговариваю. Поговорить с вами меня просил сам Иннокентий Аполлинарьевич, я выполняю его поручение и заодно, так сказать, информирую вас о специфике данной должности. Поймите меня правильно.

Князев не отрываясь смотрел вниз на щегольские брезентовые сапожки Арсентьева, туго облегающие его икры, подумал: «В маршрут бы в них, по ернику и болотам…» И еще подумал, спокойно и безучастно: «Не сработаемся…»

– Что же вы решили? – вкрадчиво спросил Арсентьев.

– Допустим, я соглашусь. Ну и что тогда?

Арсентьев настороженно взглянул на Князева, поджал тонкие губы:

– Партию передадите Афонину, сами вылетите в Туранск, примете дела у Седых, он на днях будет, а затем инспекционное турне по всем геологическим подразделениям.

– И когда нужно всем этим заняться?

– Что значит «когда»? – раздраженно сказал Арсентьев. – Геологическая служба экспедиции обезглавлена, из полевых партий поступают радиограммы, требующие оперативной помощи, а вы спрашиваете «когда!» Не «когда», а завтра, немедленно, черт побери!

Князев покачал головой.

– Немедленно не получится. Я мог бы дать принципиальное согласие, но не сейчас. С первого октября, допустим. Когда полевой отчет защитим. Короче, после поля.

Арсентьев сдвинул белесые брови, поджал губы. У Князева дрогнуло сердце, очень уж нехорошее лицо сделалось у начальника экспедиции.

– А вы, оказывается, осторожный человек, – сказал Арсентьев. – Хотите прийти на готовое? Боитесь ответственности? На камералке можно руководить, с управлением телефонная связь…

– Вы совсем не так меня поняли! – воскликнул Князев, краснея. – Знаете, какое у нас поле? Июнь, июль, август – и все. Потом снег, ледостав. И за какие-то сто дней надо во всем разобраться, составить карту, а ко всему еще выполнить план. По проекту у меня на полевых работах сорок семь человек, а фактически двадцать один, экономия фонда зарплаты. Так как мы должны вкалывать, чтобы успеть все? А вы хотите, чтобы я занимался другими делами!

– Вы считаете себя незаменимым в роли начальника партии?

– Нет, почему же! Просто я убежден, что Афонин это дело завалит.

– Хорошо, допустим, что вы руководствуетесь интересами своего хозяйства. Но почему ради процветания одной поисковой партии должно ухудшаться качество геологической службы всей экспедиции?

– Потому, что одна поисковая партия стоит на пороге большого открытия.

– Вы имеете в виду этот рудный валун?

– Да, этот самый.

– Я интересовался мнением ваших соседей. Они настроены на этот счет довольно скептически.

– Кто именно? Переверцев?

– Это не имеет значения.

– Хотел бы я с этим человеком поговорить…

– Может быть, вам такая возможность представится. А теперь я должен сказать, что ваши планы меня не устраивают, к сожалению. Главный геолог нужен сейчас.

– Сейчас я не могу.

– А я не могу ждать.

Князев щелчками отряхнул с коленей невидимую пыль, тихо промолвил:

– Мне очень лестно ваше предложение. Месяца через два я бы его принял. А сейчас не могу. Без меня здесь все поломается. Я семь лет искал эту проклятую руду, она почти у меня в руках… В общем, это мое дело для меня важнее.

Арсентьев откинулся назад, морщины на лбу разгладились, в голосе зазвучали укоризненные, почти отеческие нотки:

– Ну что вы, Андрей Александрович! «Мое дело!» И это говорит руководитель, коммунист? Нельзя так, нельзя. Это наше общее, наше кровное дело! Не надо только горячиться, и все будет хорошо. Может быть, вы и правы, должность администратора – тя-ажелая ноша. Будь я помоложе, я бы лучше с молотком и компасом, как вы все… О-хо-хо… Старость не радость.

Он привстал, за ним приподнялся Князев. Высота палатки не позволяла выпрямиться во весь рост, и оба стояли согнувшись, сблизив лица.

– Погодите, Николай Васильевич, – сказал Князев. – А как же моя докладная? Надо валунные поиски ставить.

Арсентьев отвел глаза.

– Это вопрос серьезный, Андрей Александрович, его на ходу решать нельзя. Сделаем анализы, прикинем, посоветуемся, тогда…

– Но когда же это будет! – воскликнул Князев.- время-то идет, уже июль кончается!

– Вы же пока не безработные? – Арсентьев улыбнулся, на щеках обозначились ямочки. – Работайте себе спокойно, кончайте планшет, никуда ваша руда от вас не денется.

– А все-таки?

– Не волнуйтесь, в самое ближайшее время я вам радирую.

– Так можно надеяться?

– Надейтесь, надейтесь. Ну, где там мой летчик?

Появился искусанный летчик в куцем накомарнике поверх фуражки. Он нес на кукане полдесятка хариусов и веточкой отмахивался от комаров.

– Вот не везет! – сообщил он. – Здо-о-ровый дурак сорвался, килограммов на тридцать, наверное! Блесну, тройник и метров двадцать лески уволок, змей! А этих, – он приподнял кукан, – поверите, руками наловил! Возле самого берега. Заливчик, а выход камни загородили, будто нарочно кто-то. Как они попали туда – ума не приложу!