По моим ощущениям, с прошлого вечера прошла целая неделя, и она выглядит как-то иначе. Меньше чем просто симпатичная подруга и больше похожа на женщину с таким телом под одеждой, к которому мне все более отчаянно хочется прикоснуться.
Мы обе молчим, и я боюсь, что вчерашний вечер все изменил. Мне не хочется испытывать неловкость в общении с Лерой.
— Как дела у самой лучшей на свете владелицы магазина комиксов по имени Валерия Пересыпкина?
Она так широко улыбается, что слегка приподнимаются её очки, а в уголках глаз появляются морщинки.
— Представь, что я говорю смайлами. Так вот: иконка яичницы.
Ага, можно сказать, что дела отлично.
— Пойдем позавтракаем? — предлагаю я. — Или… закажем сюда?
Этот вариант звучит куда интимнее, и Лера, кажется, тоже это понимает.
— Не-а, — отвечает она. — Давай сходим в ресторан внизу. У них шведский стол, и думаю, я готова съесть там все.
— Заходи, — говорю я и беру свою сумку и одежду. — Дай мне минут пять. Нужно быстренько позвонить Бенни.
Лера входит в номер, и я замечаю её задержавшийся взгляд на моей вчерашней одежде, так аккуратно сложенной на стуле. Интересно, думает ли она о том же, что и я: если бы она осталась вчера здесь, то мои кожаные штаны, наверное, были бы принесены в жертву богам секса.
— Тася! — кричит Бенни через громкую связь, и я съеживаюсь, глядя на экран, будто он меня обжигает.
Еще нет и девяти утра, откуда столько бодрости?
— Привет, Бенни.
— Спорим, я знаю, почему ты звонишь? — пропел он. — Рэйзор вошел в список Sexiest Man Alive в People, и предрекаю, что ты жаждешь оказаться сегодня в Голливуде отпраздновать.
Лера поворачивается ко мне с округлившимися глазами. Я поднимаю палец, имея в виду, что мне нужно еще пару секунд.
— Я уже в Голливуде, — отвечаю я. — Но собираюсь домой. Остин вчера не слова не сказал о сценарии.
— Наверное, потому, что знал, ты попросишь его прочитать прямо там, на месте, а потом будешь требовать внести правки, прежде чем его утвердить, но он уже утвержден.
Я покусываю губу, подавляя усмешку.
— Ну и что сейчас происходит?
— Я сделал заявление от твоего имени, — говорит он. — Как там пишут? «Подтверждаю, что Таисия Соколова в абсолютном восторге от каста».
Я жду продолжения, но понимаю, что он закончил. В другом конце комнаты Лера, кажется, тоже ждет, но потом наклоняет голову, как бы говоря: «А все ведь не так уж плохо». Это еще раз показывает, что я далека от СМИ и с трудом понимаю такие ходы.
— Это идеально, правда, — замечаю я. — Я действительно в восторге от этой новости. И не думаю, что есть необходимость в личном интервью. Но Бенни, может, ты подтолкнешь их прислать мне сегодня сценарий? Если они хотят, чтобы я откорректировала — и я надеюсь, что под этим подразумевается нещадная правка — мне нужно увидеть его как можно раньше. В моем расписании и так полно дел.
— Я уже. А ты иди занимайся своими делами. На тебя скоро будут набрасываться с просьбой получить автограф, поэтому все, о чем я тебя прошу, — это хорошенько надрать всем задницы.
Я благодарю его, шлю воздушный поцелуй и кладу телефон на кровать. Мои руки дрожат.
— Не была уверена, что люблю Бенни, — говорю я. — А теперь да. Не представляю, что бы я без него сейчас делала.
— Они уже провели кастинг? — спрашивает Лера. — И Остин вчера ничего об этом не говорил?
Когда мы с Лерой ушли с вечеринки, мы практически не обсуждали фильм.
— Он говорил, что ведет переговоры. Лэнгдон — что делает наброски. Либо все произошло довольно быстро, либо, — я обдумываю и добавляю: — они на самом деле не собирались подключать меня в начале работы, — я поднимаю руки и смотрю, как они дрожат, будто листья. Такое чувство, что моему мозгу нужно время, чтобы все случившееся разложить по полочкам.
— Ладно, — с успокаивающей улыбкой говорит Лера. — Одевайся, и давай поговорим об этом внизу. Я жутко голодная.
Взяв одежду из сумки, я иду в ванную, там собираю волосы в пучок и надеваю джинсы и белую футболку.
Когда я выхожу, Лера стоит у окна и смотрит в него. На ней темно-синяя поношенная и от того тонкая и мягкая футболка. Поэтому мне хорошо видны крепкие мышцы на плечах и спине. Мое сердце делает резко сжимается, вынуждая меня закашляться.
Она оборачивается на звук и с улыбкой подходит ко мне.
— Готова?
Я не могу смотреть на неё слишком долго. Она не меньше чем на пятнадцать сантиметров выше меня, и мне всегда открывается прекрасный вид на её шею, горло и изгиб нижней губы.
— Готова.
Мы молча идем по укрытому ковром коридору, потом Лера нажимает на кнопку вызова лифта, отступает и кладет руку мне на поясницу. Этот жест так нежен.
— У тебя есть финансовый консультант? — спрашиваю я её. — Мне нужна помощь.
— Есть, но он скорее спец по бизнесу. Хотя, может, и тебе будет полезен, — отвечает она, жестом пропуская меня вперед, когда подъезжает лифт.
— Пришли деньги от студии.
Она кивает, глядя на отсчет этажей.
— У меня было схожее чувство, когда умер мой отец. Смесь радости и страха. Ощущение, что бездельнице, живущей с бабушкой и дедушкой и питающейся консервированными печеными бобами, пришла пора стать взрослой. У меня не было внутренней готовности разбираться с такими вопросами, как планирование бюджета или надежное сохранение финансов.
— Ну да, — говорю я, слегка прислоняясь к ней. От Леры ощущение именно надежности.
— И в общем, какое-то время я не думала об этом, пока не стала готова. И пока не поняла, что именно хочу сделать с этими деньгами.
— Магазин?
Она кивает.
— Ты тоже поймешь. Просто оставь эту тему в покое, потом сообразишь.
Лифт останавливается на третьем этаже, мы выходим и следуем указателям ресторана.
— Наверное, стоит купить новую машину.
Она смеется.
— И я знаю, что хочу свое жилье.
Лера молча идет несколько шагов, после чего спрашивает:
— Дом?
— Думаю, да.
И тут мой мозг сворачивает на мысль, что у Леры уже есть дом, и если у нас что-то получится, а потом выльется во что-то большее, будем ли мы жить вместе? Нужно ли нам тогда владеть двумя домами?
— Могу помочь с поиском, — разрушая мои разрастающиеся фантазии, говорит она.
Мы заходим в ресторан и садимся за столик с видом на Санта-Монику. Мы с Лерой ели вместе десятки раз, но сейчас все иначе, хотя я совсем не разбираюсь в таких ситуациях, и, может быть, все это только у меня в голове. Может, из-за того, что я позволила вылиться тому потоку чувств, сейчас все ощущается особенным и нагруженным дополнительными смыслами.
Что бы сделала Полина? — размышляю я. Она бы спросила. Что-то вроде: «все в порядке?»
Это действительно так просто?
— Все в порядке? — спрашиваю я, претворяя эту мысль в жизнь. Лера смотрит на меня, вопросительно нахмурившись. — Я имею в виду, после вчерашнего вечера…
Она улыбается и кладет меню на стол.
— Все прекрасно.
Полина на была бы такой лаконичной. Она объяснила бы, почему спрашивает. Черт, да Полина уже сидела бы у неё на коленях.
— Окей, хорошо, — отвечаю я и опускаю глаза, изучая огромный выбор вафель.
Я чувствую, как на мне задерживается её взгляд, после чего она снова берет в руки меню.
А я откладываю свое.
— Все уже совсем по-другому, — говорю я.
— Нет, — мгновенно отвечает она, а когда я поднимаю на неё взгляд, вижу её улыбку.
Она явно ожидала, что я запаникую.
Я смеюсь.
— А я говорю, да.
Покачивая головой и глядя в меню, она бормочет:
— Чокнутая.
— Идиотка, — в ответ выдаю я.
Подходит официантка и наливает нам кофе. Лера с улыбкой наблюдает, как я отказываюсь от шведского стола и заказываю блинчики. Она тоже просит себе их и яйца. Официантка уходит, а она облокачивается локтями на стол.
— Чего ты хочешь, Тася?
Начать с малого, моя австралийка.
— Чего я хочу? — бормочу я, придвигая кофе поближе.