вздохнул.
– Что ж, так и быть. – Он прищурился. – Но я все еще не понимаю, зачем это вам. Интересно, через сколько дней вы будете тайно замышлять грех убийства в отношении меня? Странно, что вы уже не мечтаете об этом. Или мечтаете? – Он хитро прищурился, вопрошающе кивнув, но Ансель, похоже, не оценил эту шутку, он лишь строго взглянул на новоиспеченного ученика.
– Лучше сразу приступить к тренировкам.
И снова ему удалось удивить юного графа.
– Сразу, то есть… сейчас? – опешил Гийом.
– Да. Не вижу причин откладывать. Ты ведь уже почти протрезвел.
– А вам… разве не нужно отдохнуть с дороги? Осмотреться? Поесть? Хоть бы расположиться с вещами в отведенной вам комнате?
– Я это уже сделал. Я трачу на такие вещи немного времени. – Ансель улыбнулся краешком губ, снисходительно наблюдая за удивлением на лице ученика. – Не они обыкновенно занимают мое внимание. Так что предлагаю идти, я уже заприметил на территории ваших владений несколько мест, хорошо подходящих для отработки начальных навыков боя на мечах.
Ансель направился к двери, которую в этот момент как раз вновь открыли. Проходя мимо графа, он небрежно бросил ему связку ключей, и Гийом поймал ее на лету.
Помедлив несколько мгновений, юноша качнул головой, усмехнулся и, сжав ключи в руке, направился за учителем.
‡ 1353 ‡
Кантелё, Франция
Год 1353 от Рождества Христова
Сосредоточенно нахмурившись, Элиза отлила в миску ровно половину содержимого пузырька. Слишком большое количество этой настойки могло вызвать нежелательные последствия, в то время как правильное количество укрепляло тело и дух. Так работал принцип умеренности, которому Элиза обучалась с детства. Важна была точность, чтобы получить необходимый эффект без вреда.
Чем дольше Элиза училась, тем ловчее и бесстрашнее смешивала снадобья и тем увереннее делала сборы в лесу и в полях, почти безошибочно выбирая из сплошного зелено-коричневого разнообразия именно те травы и корешки, которые ей были нужны. Она обладала настоящим талантом к травничеству – куда большим, чем ее мать в свое время. Фелис опиралась на знания и не забывала про толику удачи, Элиза же внимательно прислушивалась к своим чувствам: ориентировалась по запаху, определяла силу действия настоек по цвету, густоте, времени выдержки и даже по тому, в какой день были собраны ингредиенты – в солнечный, дождливый или ветреный. При этом она по возможности старалась делать свои «зелья» приятными на вкус, что прибавляло им цены в глазах людей.
Рени иногда помогала сестре с приготовлениями, но такого же интереса к работе с травами не проявляла. Куда больше ее привлекали гадания – древняя традиция рун, оставшаяся в роду Фелис от далеких предков, приводила Рени в настоящий восторг. Однажды увидев камушки с рунами у заезжей приятельницы Фелис, девочка впервые проявила несвойственную ей энергичность, упрашивая научить ее гадать. В тот же день она начала свое обучение, а Элиза выторговала у деревенского плотника ненужные деревяшки, на которых под руководством матери и ее подруги вырезала для Рени нужные значки. Фелис приобрела для племянницы на ярмарке дорогой шелковый мешочек. С тех самых пор Рени не расставалась со своими рунами. Видя, что интерес ее не угасает, Фелис сумела раздобыть для нее каменные руны – она так и не сказала, у кого их приобрела. Одним из талантов Фелис было умение хранить тайны, искусно делая вид, что у нее нет никаких секретов.
Со временем руны даже начали приносить Рени небольшой заработок. Несмотря на суеверный страх перед гаданиями, селяне не могли устоять перед искушением узнать свое будущее, и тайком обращались к ней.
Элиза опасалась, что за неприятное предсказание кто-то может обидеть ее сестру, но люди в округе на это не решались. Слишком уж они боялись возможного гнева, который могли на себя навлечь. Гнева Элизы, метко стрелявшей из лука и способной приготовить яд, ее загадочной матери, которая, если верить слухам, могла проклясть одним лишь словом, и графского наследника, отчего-то питавшего симпатию к этой троице.
Резкий стук в дверь заставил Элизу вздрогнуть, и она чуть не вылила в миску больше жидкости, чем нужно. Выругавшись сквозь зубы, она вовремя отдернула руку и обернулась. Рени с интересом подняла голову и посмотрела на дверь, к которой уже направлялась Фелис. Однако гость вошел, не дожидаясь, пока ему откроют. Он застыл на пороге в замешательстве, глядя на преградившую ему путь женщину, и отчего-то вытянулся по струнке под ее взглядом.
– М-мадам Фелис, – обратился он так, словно собирался доложить обстановку на фронте генералу.
– Какая я тебе мадам, ваше сиятельство? – фыркнула Фелис в ответ, упирая руки в боки и ухмыляясь. – Я, что, похожа на замужнюю?
Юноша растерянно поводил глазами из стороны в сторону, словно искал поддержки. Фелис расплылась в улыбке: его смятение искренне ее позабавило.
– Ох, ну что же ты замер? Заходи. Только без всяких там «мадам».
Гийом кивнул, смущенно проведя рукой по волосам, и шагнул в дом.
Рени, увидев его, дружественно улыбнулась и вернулась к травам, которые лениво толкла в ступке. Она неплохо относилась к нему, однако не испытывала желания общаться близко.
Элиза отставила пузырек и миску и выжидающе уставилась на графа. Вместо приветствия она лишь вопрошающе приподняла брови. Весь ее вид говорил: «что тебе здесь надо?», но вслух она не произнесла ни слова.
– Чем заняты? – Гийом подошел к ней и с интересом глянул на стоящую на столе миску и на ступку в руках Рени.
– Колдуем. Приворотные зелья, варева, превращающие непослушных детишек в жаб и слизней, и тому подобное, – усмехнулась Фелис, опередив Элизу, собравшуюся ответить правдиво. – Ну что ты уши развесил, ваше сиятельство? Еще немного, и решу, что поверил! Можно подумать, ты в первый раз это видишь.
– Да уж не в первый, – неловко улыбнулся Гийом. Обычно он заговорщицки усмехался колкостям Фелис, которая не упускала возможности посмеяться над местными суевериями. Однако сегодня Гийом остался серьезным. Мысли его витали далеко отсюда. – Я просто хотел… – Он пожевал губу. – Вы сильно заняты?
– Да! – Голос Элизы прозвучал резко, а ответ сорвался с губ слишком быстро. Фелис посмотрела на нее, удивление быстро сменилось пониманием, но Элизу это понимание не успокоило. Она знала, что, несмотря на свою хваленую проницательность, мать толкует ее поведение по-своему и частенько подставляет ее своими действиями. Именно так она поступила сейчас.
– Глупости, ничем таким важным она не занята. – Фелис небрежно взмахнула рукой. – Идите, гуляйте. Элиза, что ты вцепилась в эту свою настойку? Никуда она от тебя не денется. Идите-идите!
Гийом и Элиза невольно