Он глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух, вытянув губы.
— Получилось очень красиво, — заверила я его. — Просто идеально. Только… Что, если, увидев твой фирменный знак, она почувствует себя неловко? — А еще мне пришло в голову, что Старая Мамаша, будучи немного не в себе, может, наоборот, возгордиться — ведь ее отметил сам Хозяин! Казалось бы — что в этом плохого? Но вдруг она на радостях начнет прилюдно вынимать пессарий, чтобы похвастаться?
Джейми метнул на меня взгляд, протянул руку и аккуратно подхватил изделие двумя пальцами.
— Поверь, саксоночка, мне будет куда более неловко, чем ей. Пойду отшлифую наждаком.
83
Перо из крыла виргинского филина
Королевская колония Нью-Йорк
Начало октября 1779 года
Рэйчел завязывала узел на пеленке Огги, но из-за дрожи в пальцах один ее конец выскользнул из левой руки, и сверток развалился. Оказавшись на холоде, маленький пенис Огги мгновенно напрягся и выпустил струю горячей мочи на добрых три фута вверх, едва не попав ей в лицо.
Полуголый Йен, сидевший на кровати рядом с сыном, захохотал как ненормальный. Рэйчел с досадой посмотрела на мужа. Смех оборвался, но ухмылка с лица не исчезла. Он взял влажную салфетку из ее руки, сполз на пол и начал вытирать лужу, что-то говоря Огги на мохоке. Слова закопошились у Рэйчел под кожей, вызывая чесотку.
Йен все чаще разговаривал с Огги на языке могавков с тех пор, как они пересекли границу колонии Нью-Йорк и приближались к Канаджохари. Не то чтобы она винила его. Даже Пейшенс и Пруденс, очарованные звучанием языка, теперь знали несколько полезных фраз, в том числе «Не убивайте меня», «Дайте мне поесть», «Нет, я не хочу с тобой возлечь» и «Я путешествую с Братом Волка из Волчьего клана каньенкехака, и он кастрирует тебя, если не отстанешь».
Рэйчел слышала, как они со всей серьезностью повторяют эти реплики в соседней комнате, где Дженни помогала Сильвии всех одеть в лучшее из имеющегося. Сегодня они прибудут в Канаджохари.
Рэйчел не покидало ощущение, будто она проглотила полпинты мушкетных пуль, которые теперь тяжело перекатывались у нее в животе. Они боялись — точнее, она боялась — столкнуться в пути со стихийными сражениями, дезертирами и другими отбросами общества. Однако благодаря Божьей помощи, способности Йена предвидеть неприятности и обходить их стороной, а также, без сомнения, слепой удаче они преодолели семьсот миль без серьезных происшествий. Сегодня они наконец доберутся до Канаджохари и, возможно, встретят Работающую Руками.
Она была очаровательна. Я повстречал ее у заводи, где разливается вода и на поверхности нет даже ряби, но все равно чувствуешь, как в ней движется дух реки.
Мушкетные пули одна за другой падали Рэйчел в живот, когда она вспоминала слова мужа.
Она была очаровательна…
А еще у нее трое детей, один из которых, возможно, от Йена.
Рэйчел закрыла глаза и с горячностью вознесла краткую покаянную молитву с просьбой об усмирении разума и духа. Произнося ее, она положила руку на извивающееся тельце Огги и сразу же ощутила душевный покой. Уж он-то истинный сын Йена, и Рэйчел не сомневалась в любви Йена к нему — или к ней.
— Ifrinn! — воскликнул муж. Рэйчел почувствовала, как по ладони растекается горячая влага, а воздух наполняет ужасная вонь. — Такими темпами мы тут надолго застрянем, парень!
Рэйчел занималась лужей на полу, когда Йен, торопливо обтиравший и заново пеленавший Огги, внезапно повернулся, поцеловал жену в лоб и улыбнулся. Его глаза над татуировками лучились нежностью.
Спасибо, — поблагодарила она Господа и улыбнулась мужу в ответ.
— Помнишь, я говорила тебе, что Друзья не следуют никаким догмам?
— Да, помню. — Йен выжидательно склонил голову набок.
Рэйчел приподняла бровь и протянула ему одну из проволочных застежек для пеленки (Брианна называла их английскими булавками).
— Однако это не значит, что мы одобряем любое поведение лишь потому, что так принято у других.
— Ммхм. И… что же такое принятое у других ты не одобряешь?
— Я имела в виду полигамию.
Йен рассмеялся, и Рэйчел вновь воспрянула духом.
* * *
Они добрались до Канаджохари во второй половине дня, и Йен нашел для них две комнаты на небольшом, относительно чистом постоялом дворе. Затем он отправил записку на мохоке Джозефу Бранту, одному из самых влиятельных предводителей могавков (и родственнику Эмили), в которой представился и попросил об аудиенции. Еще до наступления темноты пришел ответ — на английском языке: «Приходи на чай после обеда. Буду рад познакомиться».
— Надо же, он владеет английским, — заметила Дженни, разглядывая текст послания и скрепленную сургучом бумагу (очень красивую), на которой оно было написано.
— Тайенданегеа бывал в Лондоне, мам, — ответил Йен. — Возможно, он говорит по-английски лучше тебя.
— Ну, это мы еще посмотрим, — сказала она, а Пейшенс и Пруденс захихикали и принялись петь: «Где ты была сегодня, киска? — У королевы у английской».
— А он тоже навещал королеву в Лондоне? — прервавшись, спросила Пейшенс.
— Вот твоя мама у него и узнает, — ответил Йен, и Сильвия покраснела до ушей.
Огги решили взять с собой: Рэйчел ни за что не согласилась бы надолго оставить малыша. Сильвия же заверила, что Пруденс и Пейшенс запросто присмотрят за Честити. И если в гостинице произойдет что-нибудь непредвиденное, например внезапный пожар или вторжение медведей, можно быть уверенными, что девочки успеют унести ноги и прихватят с собой сестру.
Сильвия с Дженни не возражали остаться, как и Рэйчел, однако Йен был неумолим: они все должны пойти с ним.
— Неприлично мне являться одному, будто у меня нет семьи. Тайенданегеа сочтет меня нищим.
— Вот как? — Дженни заинтересованно приподняла бровь. — Значит, если ты в состоянии прокормить кучку женщин и детей, это доказывает, что у тебя есть деньжата?
— Именно, — подтвердил Йен. — Или хотя бы клочок земли. Надень свои серебряные часы, мам, хорошо? И если ты не против, Друг Сильвия, накинь запасной плащ Рэйчел.
Ни у одной из женщин не было яркой одежды. Дженни все