Читать интересную книгу Тонкий мир - Софья Ролдугина

– Не важно, – приступ неуместного веселья прекратился так же внезапно, как начался. – Ксиль…

– Я в порядке, – несколько пришибленно ответили у меня из-за спины. Я охнула и развернулась.

Ксиль сидел на потрескавшемся полу арены, поджав под себя ноги, и смотрел на свои руки с таким искренним изумлением, будто видел их в первый раз. На мгновение мне показалось, что в волосах у него мелькнула седая прядь, и по спине прокатилась волна мурашек… Но это оказался всего лишь блик света.

– Я в порядке, – произнес Максимилиан уже тверже, сжимая пальцы в кулак и поднимая на меня глаза – синие-синие, как глубокое море, и такие же безмятежные. – Просто мы с Акери немного… не рассчитали. Я думал, что у меня больше энергии… А запас в регенах оказался исчерпан.

– А Акери-то куда смотрел? – неожиданно холодно поинтересовался Дэйр, и я невольно втянула голову в плечи, заслышав знакомые интонации. Так целитель выговаривал иногда безнадежно легкомысленным пациентам, пропускающим сеансы лечения под девизом «Авось обойдется». – Или власть над «всем миром» застила кое-кому взор?

Я проследила за направлением его взгляда… и поперхнулась собственной гневной тирадой. Акери застыл, словно статуя – неподвижный, вымерзший изнутри, измученный… Его белые волосы казались не серебряными, а седыми.

– Ну, зачем же так все усложнять, – Ксиль встряхнул головой, словно пытаясь прийти в себя, и улыбнулся.

Эта улыбка, как лучик солнца, коснулась Акери – и он словно чуточку согрелся, оттаял. На его лице отразились хоть какие-то чувства, кроме боли и тоски – облегчение, надежда.

– Не усложнять… – Дариэль дернул себя за косу нервным жестом. – Все-то у тебя просто… Немного не рассчитал… немного чуть не умер…

– Да ладно вам, – махнул рукой Ксиль с истинно шакарской беспечностью. – Не мог же я умереть так глупо… Да и закончилось все хорошо. А Найта, – его взгляд наполнился иронией, – даже научилась чему-то новому.

Я машинально облизнула пульсирующую слабой, горячей болью губу и залилась краской.

И ведь даже не поспоришь… Действительно – закончилось все хорошо…

И кое-чему я научилась.

А именно: с молодыми шакаи-ар лучше не целоваться. Чревато травмами.

Глава 36. Иллюзия счастья

После того случая, как Максимилиан не рассчитал силы и чуть было не разлетелся по всей Академии облачками черно-синего тумана, Акери решил уменьшить интенсивность тренировок. «Перестал гнать коней», – как выразился Дариэль.

Ксиль долго шипел на нас всех, яростно доказывая, что он вообще-то князь и сам может определить, какие нагрузки допустимы, но на прямой приказ старейшины возразить ему было нечего. Я благоразумно помалкивала, чтобы не попасть под горячую – почти в буквальном смысле – руку. Но мысленно была всецело на стороне Акери.

Если уж у Максимилиана даже попытка частично перейти в другую форму потерпела фиаско, то ему и впрямь надо было оставлять больше времени на то, что Дариэль деликатно назвал «подзарядкой».

Сам целитель, к слову, теперь каждую ночь где-то пропадал. Когда он возвращался в два-три часа пополуночи, взгляд его был задумчив, а губ то и дело касалась мечтательная улыбка. Честно говоря, меня это заставляло испытывать не очень приятное чувство, которому я боялась подбирать название. Что-то было в этом непристойное, порочное… диссонирующее.

К шакаи-ар, охотящимся на людей, я привыкла с рождения. Просто часть мира – пугающая, но естественная. Есть мы , а есть они . И они далеко.

А тут кто-то из нас вдруг стал хищником – совсем рядом.

…Я не знала, в какой момент перестала бояться шакаи-ар, помнить постоянно, что у них есть острые зубы, длинные когти и голод. Наверное, тогда, когда поняла, что могу за себя постоять. Да и кланники видели во мне не жертву, а равную им. С моим мнением считались даже те, кто называл меня ребенком.

Я словно оказалась по другую сторону барьера. Стала… одной из них?

Максимилиан, Тантаэ, Шеан с Теа – все они хотя бы раз в дюжину дней отправлялись на охоту. И – калечили, убивали…

А теперь и Дариэль. Аристократ по крови, бунтовщик по духу и целитель по призванию.

И, самое неприятное, я не могла определиться, что более чудовищно: брезгливо и испуганно отстраниться от этого нового Дариэля – или провести черту между собой и человечеством, поставив себя выше.

– Не грузись, – вскользь посоветовал мне Максимилиан, за чтением нахально использовавший мои колени вместо подушки под голову. Я, правда, не осталась в долгу и пристроила тяжеленный том «Редких алхимических материалов», который невозможно было удержать в руках, у него на затылке. – Глупости все это. У человеческого мира свои законы морали, у нашего – свои… – он с шелестом перевернул страницу. – А когда тот, кто обладает большой силой и властью, пытается следовать логике обычного человека, случаются по-настоящему страшные вещи.

Я не совсем поняла, что князь имел в виду, но после этого короткого монолога смотреть на Дэйра было уже не так странно.

Что же касается лаборатории, то там все было по-прежнему. Через четыре праздничных дня она вновь наполнилась людьми учеными и любопытствующими. Риан, как настоящая королева, властно отдавала команды, и белый шелковистый халат служил ей горностаевой мантией, а серебристые очки без диоптрий, «для солидности», сдвинутые на лоб, – венцом. Холли был полон кипучей энергии и нещадно гонял своего ассистента то к оборудованию, то в подсобку, то на склад.

Ну, а мы с Феникс и Айне, как всегда, занимали крайне ответственную должность штатных батареек. К серьезным исследованиям никого из нас по-прежнему не допускали, даже пророчицу, все вечера проводившую за лабораторной документацией. Мне же задержки в лаборатории после опытов казались пустой тратой времени.

Вот под руководством Дэйра я бы поработала с большим удовольствием – самостоятельные занятия медленно, но верно заходили в тупик… Но Дариэлю пока, к сожалению, было не до меня.

Если и были в лаборатории те, кому приходилось хуже, чем нам, «батарейкам» – это Ириано и Тантаэ. Они работали с памятью Кея по ночам, когда тот спал и не мог сознательно воспротивиться столь неприятному процессу, как вмешательство в сферу разума. И если Пепельный князь воспринимал вынужденное совместное времяпрепровождение как возможность наконец-то наладить отношения, то Ириано трясло от одной мысли о примирении с отцом. Днем эти двое практически не разговаривали, даже на совещаниях сидели с разных концов стола. Тантаэ, в отличие от своего вспыльчивого и вечно хмурого сына, был изысканно вежлив и спокоен. Иногда он улыбался, рассеянно и будто бы слепо, и в такие минуты у меня отчего-то на душе скребли кошки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});