Рита отказалась, а Майя захотела поставить штамп в свой новенький паспорт. «На память», – объяснила она бабушке. А в Копенгагене вообще не оказалось никакой таможни. Они вышли из самолета и без всякого досмотра оказались в аэропорту. Нильссоны уже ждали их. После объятий и поцелуев все сели в машину Йохана и поехали из Дании в Швецию. Кристианстад находился в двух часах езды от аэропорта. Границы как таковой не было. Стоял столбик, с одной стороны которого было написано: «Дания», а с другой – «Швеция». Надя, как всегда, все снимала на камеру и рассказывала о местах, через которые они проезжали. Вдоль дороги расстилались поля, покрытые невысокими желтыми цветами.
– Надя, это же сурепка. Почему ее здесь так много? – удивилась Рита.
– Из нее масло растительное делают, – пояснила сестра.
Ближе к городу поля кончились и появились копны сена, небольшие лесочки, сельскохозяйственные постройки. Потом они въехали в чистенький городок – цель их путешествия. Йохан стал рассказывать, что город был основан королем Дании Кристианом в 1614 году, чтобы обеспечить защиту датской провинции Сконе от шведов. Имя свое город получил от имени короля и стал Кристианстадом. Но долго эту провинцию датчанам не удалось удержать. Во время тридцатилетней войны король Дании увеличил пошлину за прохождение Зундского пролива. Это было одной из причин нападения шведов на Данию. В феврале 1644 года шведские войска захватили провинцию Сконе. В августе следующего года был подписан унизительный для Дании Бремсебруский мирный договор, по которому к Швеции отошли некоторые провинции и стратегически важные острова в Балтийском море. Швеция была освобождена от уплаты пошлины за проход через датские воды в Балтийском море. Так Кристианстад стал шведским городом.
– Так вот почему вы живете так близко к Дании! – воскликнула Майя, внимательно слушавшая своего дедушку Йохана.
– А вот и наш дом, – указала Надя на небольшой дом в саду, огороженном штакетником.
Дом был из красного кирпича с высокой черепичной крышей. Два окна и парадная дверь выходили на дорогу. По обе стороны от входа росли цветущие кусты. В торце дома находилась вторая дверь в кухню, которой они и воспользовались, чтоб войти внутрь.
«Меньше моего». – машинально отметила Рита. Йохан открыл дверь, и, к великой радости Майи, им навстречу выскочил черно-белый кот.
– Кошечка! – воскликнула девочка и, бросив чемодан, схватила в объятия кота.
Оставив чемоданы в прихожей, гости пошли осматривать дом. Он был двухэтажным с обустроенным подвальным помещением. На первом этаже, как и положено, располагалась просторная кухня. Через нее можно было пройти в зал, одна дверь которого выходила в сад, а вторая в библиотеку. Наверху находились две спальни, одну из которых, бывшую Иннину, отдали для гостей. Здесь стояла большая двуспальная кровать, с двух сторон прикроватные тумбочки с лампами, комод. От двери во всю стену шел встроенный шкаф с зеркальными дверцами. Напротив двери – широкое окно. А на комоде стояли две корзинки со сладостями и небольшими сюрпризами-подарками для Риты и Майи. Видно было, что гостей здесь ждали и любили.
– Сейчас перекусим, а вечером Инусик с Тео и Андерсом придут, тогда пир закатим, – сказала Рите сестра.
Перекус был солидный. Рите бы этих продуктов дня на 3 хватило.
– Ты что, готовить начала? – поинтересовалась Рита, зная, что сестра, также, как и она, не очень любит готовить.
– Нет, это Йохан с «Абсолюта» приносит. У них в конце дня в столовой продают за полцены оставшуюся еду, вот он и покупает. Это выгодней и дешевле выходит, чем самой готовить.
После обеда Надя предложила сестре и внучке отдохнуть, чтоб вечером с новыми силами отпраздновать прибытие в Швецию. Рите же хотелось подключиться к интернету и посмотреть почту. Она надеялась, что Миллер ей напишет. Не может он не написать, ведь они так любили друг друга. Письмо было, но совершенно не такое, какого ожидала Рита. Он сухо спрашивал, как они долетели и какая погода в Швеции. Ни слова о любви. Рита расстроилась, но потом утешила себя тем, что письмо все-таки прислал, значит, помнит о ней, и совершенно неважно каково его содержание. Настроение улучшилось, и она с нетерпением стала ожидать прихода племянницы Инны с семьей. Инна вышла замуж год назад за мужчину, который был на 16 лет старше нее, имел восьмилетнего сына, живущего по недели с ним и бывшей гражданской женой. Познакомились они в офисе, куда девушка после окончания университета пришла устраиваться на работу экономистом. Во время интервью Тео задавал ей каверзные вопросы и видно было, что он категорически против ее кандидатуры. Но все-таки на работу ее приняли, и теперь они с Тео встречались не только на работе, но и в электричке. В то время он еще жил со своей партнершей, казался девушке стариком и как кандидата в женихи она его не рассматривала. Старый босс-сослуживец – вот кем он был для нее. Инна болтала с ним в поезде ни о чем, смеялась и не старалась ему понравиться. Наверно своей непосредственностью она и околдовала будущего мужа. Через некоторое время Тео расстался со своей не совсем психически здоровой гражданской женой, снял квартиру и перешел в категорию женихов.
Он стал приносить Инне кофе по утрам на рабочее место, ждал ее после работы, чтоб вместе идти на электричку, а потом пригласил на ужин. Они стали встречаться. Тео познакомил ее с сыном Андерсом. Мальчику понравилась молодая подруга отца, и он стал спрашивать, когда же Инна будет жить с ними.
Поняв, что сын ничего не имеет против, Тео предложил Инне переехать к нему. Прожив год вместе, он сделал ей предложение выйти за него замуж, и она согласилась. Закатили шикарную свадьбу, купили новую квартиру, и началась семейная жизнь. На днях у них будет годовщина свадьбы.
Перед приходом гостей Надя позвала Риту и Майю в их спальню, сказав, что хочет им кое-что сказать. Они поднялись в комнату, сели на кровать и с некоторым беспокойством уставились на Надежду.
– Я хочу сказать вам одну вещь. Дело в том, что Андерс болен. У него синдром Арлекина.
– А что это такое? – спросила Рита.
– Это очень редкое заболевание. Его невозможно вылечить. Когда мальчик родился, то одна половина тела была белая, а вторая – красная.
– Так он до сих пор так выглядит?
– Нет. Он выглядит нормально, но к нему нельзя прикасаться. Каждое прикосновение вызывает у него болевой шок. Приступ продолжается часа два. Он кричит без перерыва и корчится от боли. Мне самой плохо становится, когда вижу это.
– Бедный ребенок. Сколько ему сейчас