— Я бы мог это сделать, тайпэн, запросто.
— Да, но это не твоя проблема, Джейми, да даже если бы я это и сделал, я выиграл бы лишь неделю или около того, а мне нужно больше. Йосс. Королевскую почту трогать мы не имеем права. Давай забудем, что это случилось. А? — Он протянул руку. — Ты настоящий друг, лучшего у меня никогда не было. Извини, что я был с тобой так груб.
Джейми с теплотой пожал протянутую руку.
— Да что ты, я заслужил все, что ты мне тогда высказал. Только на пользу пошло. Тайпэн… пожалуйста, это было бы так легко.
— Спасибо, но нет. — В тысячный раз Малкольм понял, что он не Дирк Струан и никогда не сможет поступать так, как поступал тайпэн: в данном случае не стесняясь вытащил бы письма или утопил их. До Токайдо я, возможно, ещё бы осмелился, но сейчас… сейчас все было в пятьдесят раз хуже. Токайдо, всегда Токайдо, подумал он, это слово как клеймо впечаталось в его мозг. Ему хотелось кричать от отчаяния. — Я сам должен с этим справиться, один.
Он проковылял к берегу и отправился к себе. Маленькая бутылочка была полной, но он не выпил ни капли и твердой рукой убрал её назад в ящик. Морщась от боли, он подтянул кресло ближе к окну и с облегчением опустился в него.
Я выиграю эту битву, подумал он. Прошу тебя, Господи, помоги мне. Я не знаю как, но Анжелика станет моей, я превозмогу боль, опиум, Токайдо, Тесс и выйду победителем…
Сон его был спокойным и глубоким. Когда он проснулся, рядом сидела Анжелика и улыбалась ему.
— Добрый день, дорогой мой, ну и славно же ты поспал. Уже почти пора переодеваться к ужину! — Глаза её сверкали. Она подошла к нему, поцеловала и опустилась на колени рядом с креслом. — Как ты себя чувствуешь?
— Я всегда так счастлив, когда вижу тебя. — Голос его был наполнен любовью, но не скрыл до конца его внутренней тревоги.
Это придало ей решимости. Было важно вывести его из обычной для него серьезности, он должен веселиться на сегодняшнем вечере, который, как он обещал, будет праздником.
— У меня для тебя сюрприз, — сказала она с озорным видом.
— Что?
Она поднялась на ноги и закружилась, словно в танце, шурша дневным платьем. Вдруг она хохотнула и крикнула: «Смотри!» и подняла подол и нижние юбки, показав длинные точеные ноги в шелковых чулках, игривые подвязки под коленями, пояс для чулок и трусики с многочисленными оборками. Он ожидал увидеть традиционные, все скрывающие панталоны. От вида её у него захватило дух.
— Господь милостивый и всемогущий… — пробормотал он.
— Это для твоего удовольствия и только, мой дорогой, — сказала она, розовея от собственной смелости и хохоча над его покрасневшим лицом, потом с кокетливой улыбкой на мгновение подняла юбки над головой, так же внезапно уронила их и встала, обмахиваясь веером. — Это последняя мода, больше никаких панталон! — чуть задыхаясь, объявила она. — С панталонами покончено. Репортер в «Фигаро» пишет, что теперь некоторые из самых знаменитых дам Парижа даже трусики не надевают в оперу — в особых случаях, — чтобы доставить тайное удовольствие своим возлюбленным.
— И думать не смей, — грозно проговорил он, хохоча вместе с ней, захваченный её безудержной радостью. Он поймал её за руку и усадил к себе на колени. — Одна мысль об этом свела бы меня с ума.
Она уткнулась лицом в его плечо, довольная тем, что её план удался.
— Пожалуй, я стану шептать тебе на ухо за обедом, иногда, или во время танца, что забыла их надеть, просто чтобы подразнить моего сказочного принца, но лишь когда мы будем женаты и только ради шутки. Ты ведь не возражаешь, chéri, нет — против этой новой моды, без панталон?
— Ну конечно нет, — ответил он со светской улыбкой, в душе думая иначе. — Если это модно, значит, это модно.
— Ты говорил, что сегодняшний ужин должен стать праздником?
Тяжесть опять легла ему на сердце.
— Да-да, должен был. Но… наберись терпения, Анжелика. Через несколько дней я смогу открыть тебе истинную причину — просто мне нужно подождать немного. А пока знай, что я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя…
К вечеру погода испортилась, но это не подмочило настроения гостей Малкольма. Главная столовая фактории Струанов была построена специально для таких торжеств, и в сравнении с ней любые другие подобные помещения в Поселении, исключая разве что клуб, выглядели тесными каморками. Сверкающее серебро, хрустальные бокалы, тончайший пекинский фарфор, более тридцати гостей в вечерних платьях или парадных мундирах. Хоуг не принял приглашения, у него был жар.
Ужин по обыкновению был непомерным и в конце концов закончился. Сейчас, под одобрительный гул, длинный стол отодвинули к стене — случай редкий, но почти обязательный, когда присутствовала Анжелика: всем гостям хотелось танцевать с ней. Кроме Джейми, но только в этот вечер. По предварительной договоренности с Малкольмом Джейми незаметно удалился, пока все суетились, переставляя стол:
— Извини, но мне что-то не особенно хочется танцевать, я тихонько выскользну, тайпэн.
— Мы оба поклялись забыть на сегодня о катере.
— Дело не в этом, просто хочу собраться с мыслями.
Сегодня Анжелика была единственной леди на вечере, постоянно сменяя кавалеров, она кружилась в волнующих кровь ритмах вальсов и полек, исполняемых Андре Посеном на рояле, который под гром аплодисментов был доставлен сюда весной. По заведенному обычаю она танцевала один танец с каждым гостем, после каждых четырех танцев могла отдохнуть и могла перестать танцевать в любой момент по своему желанию. Её лицо лучилось, она была в новом платье из красного и зеленого шелка, но её кринолин был меньше обычного, что подчеркивало её осиную талию и высокую грудь. Вырез платья едва прикрывал соски, как того требовала парижская мода; отсутствовавшие священники в голос осуждали подобное бесстыдство, зато каждый мужчина в зале пожирал её глазами.
— Довольно, mes amis,[31] — сказала она по истечении часа под стоны и мольбы тех, кто ещё не получил своего танца, и вернулась к Малкольму, обмахиваясь веером, разгоряченная и возбужденная.
Он сидел в огромном кресле резного дуба во главе стола, размякший от вина и бренди.
Она присела на подлокотник кресла. Его рука легко обвила её талию, её — легла ему на плечи.
— Ты танцуешь божественно, Эйнджел.
— Ни один из них не сравнится с тобой, — прошептала она. — Это было первое, что привлекло меня в тебе, и, мой сказочный принц…
Радостные крики прервали её. К её смущению и досаде, пальцы Андре медленно и соблазнительно начали первые аккорды канкана. По-настоящему раздраженная, Анжелика мотнула головой и не тронулась с места.