прачку…
Иногда дед, испытывая мою мальчишескую храбрость, оставлял меня одного ночью в большом зале. Где-то ухал лесной филин, во мраке светились глаза какого-то хищника… Здесь было царство сказок наяву, да и сам дед казался не каким-то абстрактным магом и волшебником, а добрым сказочником. И вправду был он немного «неземным», непрактичным в житейских делах человеком. Например, не вникал в цены в магазинах и на рынке, не очень интересовался актуальными текущими, как мы сейчас говорим, животрепещущими новостями. Зато какому-нибудь занятному номеру мог отдать все силы и всё время без остатка. Помню, с каким увлечением он работал над номером «Оркестр». Слон крутил ручку шарманки, осел бил в литавры, морской лев дудел в рожок и бил ластом по барабану, пеликан под эти «сладостные» звуки вальсировал…
Запомнилась мне работа деда и над номером «Небывалая школа». Дед очень любил неожиданные сочетания животных. Вот и в свою школу он собрал очень разных учеников, которые в природе вместе не встречаются: в школе «учились» три морских льва, пеликан, слон и две собачки. Слона вызывают к доске. Он старательно пишет мелом палочки. Собачки лаем объявляют результаты математических упражнений. Морской лев стирает ластом с доски неправильные ответы. И никто никого не обижает, никто никого не трогает, не задирает. Тут и ребятам в обычных настоящих школах есть чему поучиться!
С чего начиналась дуровская школа дрессировки? С огромной всепоглощающей любви ко всему живому! «Мои маленькие друзья, – говорил дедушка, – всегда бодры, веселы. Это их неоценимое достоинство. Ласка всё может сделать с животными! Я не могу быть жестоким, потому что люблю и жалею зверей. Забитые и запуганные, они худо работают на манеже».
Неудивительно, что звери дедушки стали моими друзьями и остались моими друзьями на всю жизнь. Про славного ездового верблюда Чижика я Вам рассказывал. Очень привязана ко мне была слониха Нона. Какое это было спокойное, великодушное и терпеливое животное! Я даже не ел сладкого ради Ноночки – всё отдавал ей. Зато какие радостные, красивые по звучанию клики, подобные звукам фанфар, издавала она при моём появлении!
Вы меня как-то спрашивали, как относился Владимир Леонидович к ребятам. Не к тем, которые там, где-то далеко в зрительном зале, а к тем, которые озорничают, всюду лезут, всё высматривают. От мальчишек в Уголке зверей не было отбоя. Напрасно думают, будто в 20-е и 30-е годы дед был каким-то отшельником. Нет и ещё раз нет! Двери Уголка зверей были открыты для желающих и, прямо скажем, кое-кто даже злоупотреблял дедовской добротой. Но о ребятахя так сказать не могу. Они приносили доброму дедушке Дурову (они его так и звали, очень редко обращались к нему по имени и отчеству!) то воронёнка, выпавшего из гнезда, то где-то пойманную белку, то кошечек, то собачек… Дедушка всегда стремился заинтересовать ребятишек жизнью животных, разбудить в них сочувствие к беззащитным зверькам.
В дрессировке дед очень любил контрасты. Самого большого эффекта он достигал там, где стремился привить животному что-нибудь вовсе не свойственное его натуре. Ну, скажем, собака добровольно влезала в ошейник, пугливая пустельга садилась добровольно на ствол громко стреляющего ружья!
Меня часто спрашивали и о моей работе, и о работе деда: «А какой самый большой секрет дрессировки?» И я не боялся выдать этот секрет. Он действительно есть. Это отбор! Дед оставлял себе лишь наиболее способных, я бы даже сказал, в своём роде феноменальных учеников, исключая из своей дуровской школы тупиц и лентяев. Его любимое изречение было такое: «Умнику – пирог, а дурака – за порог». Так что, в шутку говоря, всеобучем дело и не пахло! Да он и не нужен, этот звериный всеобуч и в современных условиях. Что толку тратить силы и время на животное, от которого не будет творческой отдачи! Да и содержание зверей, особенно крупных и редких, обходится очень дорого.
В дальнейшем и я сам не раз убеждался в том, что восприимчивость у животных далеко не одинакова. Вот взять хотя бы дедушкиных прославленных фокстерьера Пика и сенбернара Лорда. Это они с блеском исполняли главные роли в фильме «И мы как люди». Портреты Лорда в роли старого дядюшки-опекуна юной болонки Мими облетели многие европейские газеты. Дед очень гордился тем, что собачье фото печаталось в газетах. Лорд даже научился чуть-чуть говорить: он довольно внятно произносил слово «МАМА». А Пика обессмертил в своих ученых трудах академик Бехтерев. Он восторгался и собакой Марсом, которая не только водила гостей по Уголку зверей не хуже экскурсовода, но и воспринимала на слух ноты и различала цвета/
Уча зверей, дед учил и людей, высмеивая с помощью животных их недостатки. Вместе с тем он утверждал, что «не он учит зверей, а они его учат». Дед восторгался преданностью и честностью собак, идеальной любовью лебедей, слухом кошки, которая слышит даже шажки мышонка, остротой зрения у совы, видящей ясно и во мраке, мускульной силой перелётных птиц, обонянием охотничьих собак, которое он считал просто чудесным!..
Очень трогала деда и дружба между его подопечными. Мне лично в Уголке зверей больше всего запомнилась дружба собаки с пеликаном. Когда погибла собачонка, то умер от горя и её приятель пеликан. Ослепла собачка Томи, и пёсик Яшка стал поводырём своего друга.
В волшебном мире Уголка зверей всё служило искусству и науке. Мы с Вами как-то спорили о том, что больше ценил Владимир Леонидович. Я всё-таки и спустя годы после нашего спора остаюсь при своём мнении – искусство он ставил выше, в том числе и в последний период своей жизни. Наука была его союзницей, помощницей. Она упорядочивала его наблюдения, порою советовала, проясняла какие-то наблюдения…
А в искусстве превыше всего дед ценил артистизм, лёгкость, изящество, красоту! Дед не знал нот, но по слуху играл довольно сложные произведения. Никаких нот не знали и знать не могли попугаи. А так точно воспроизводил мелодию, исполняемую дедом великолепный певец – зеленый попугай! Он вел её ритмично, в той же тональности, испытывая при этом присущее подлинному таланту наслаждение! А серый попугай Жако подражал звуку пилы, звону разбиваемого стекла… Такого бы «звуковика-шумовика» на киностудии при перезаписи!
Вообще питомцы деда были очень музыкальны. Однажды из цирка убежал пеликан. Он услышал звуки оркестра, послушал музыку и спокойненько вернулся домой, к своему рабочему месту. Одна из дедушкиных собачек при грустном мотиве глубоко вздыхала и опускала головку, а при бодром, жизнерадостном – поднимала мордочку, и ушки её становились высокими, чуткими.
Среди любимцев деда были и лисы. Лисица обычно пользуется