которая отличается от морали большинства людей. Она человек очень благородный и,
кажется, не способный на сознательное зло, но порой она совершает такие гадкие поступки, которые даже я не в силах понять. Но в этом-то и фокус. Надо
быть Рене, что бы понять, почему она поступает так а не иначе. С ее
собственной позиции — она делает благо. Но слишком часто благо это приходит на
острие бритвы… Ладно, Клер, кажется ты далека сейчас от всего этого, я выключаю радио. — Он покачал головой и устало вздохнул. — Просто не расслабляйся рядом с ней, хорошо? Вот и все о чем я прошу. Наши с Рене симпатии почему-то часто совпадают, поэтому я тоже немного привязался к тебе. Не хочу, чтобы она случайно тебя погубила, понимаешь? — Поль наконец-то снова поднял на меня глаза и добавил: — Но не забывай, мы почти враги с тобой, девочка. Не знаю как я поступлю, если ты попытаешься утащить Рене в свою жизнь.
— Там она мне будет не нужна. — Прошептала я. Подумав про себя, что СВОЕЙ жизни
у меня никогда не было и не будет. Во всяком случае, в этой СВОЕЙ жизни я и
сама-то себе буду не нужна. — Я никогда не сделаю ничего против тебя.
— За это ты должна требовать награду. Не знаю что вы при этом чувствуете, но сейчас кажется мне хочется этого самому. — Он улыбнулся краем рта, слегка потянул
меня к себе, я послушно и благодарно упала ему навстречу и тут же
впилась в его губы. С такой страстью и нежностью могла бы целоваться, наверное,
только монашка, сойди к ней ночью ее возлюбленный идол, которому берегла она
свою невинность. Да, как это ни дико звучит, в том сладком исступлении, с
которым я целовала Поля, было что-то от благоговения. Будто мне позволили
прикоснуться к святыне. Никогда ни до ни после я не испытывала такого странного
ощущения. Я не верю во всякие сверхъестественные вещи, но даже сейчас, вспоминая
о Поле, я думаю, что может быть, он был ангелом на самом деле? Это многое
объяснило бы, да…
Вечность закончилась когда я начала задыхаться. Мои глаза все еще были блаженно
закрыты, но я чувствовала, что Поля уже нет. Будто невидимую тончайшую накидку
сдернули с окружающего мира, и снова все стало на свои места. Только я
продолжала сидеть как дурочка с закрытыми глазами и жадно впитывать в себя этот
воздух, которым совсем недавно дышал мой идол. А это было только начало
безумного безумного дня…
С наступлением темноты парк преобразился. Сотни, а может тысячи маленьких
разноцветных фонариков превратили дом в настоящий сказочный замок. Парк сиял и
искрился множеством бенгальских огней в руках быстро пьянеющих
прекрасных нимф, тела которых в этом освещенном мраке ночи становились похожи
на шедевры гениального скульптора. Какая-то странная мистическая аура, царившая
в эту ночь в Изумруде и эта красота вокруг превращали обычную попойку в
восхитительное зрелище. Мне казалось, что я попала в один из своих детских снов, в
сказочный нереальный мир, где возможно любое чудо, и где сам воздух пропитан
тайной и волнующей негой. Откуда-то лилась музыка. Не та, которой радуют нас
радиостанции, а другая, со странным будоражащим ритмом, совсем мне не знакомым. Некоторые пытались танцевать под нее, в каком-то трансе переставляя ноги
и вращая руками, другие уже валялись вокруг бассейна, неспешно изучая друг
друга. И конечно выпивка рекой, смех — неизменный фоновый шум Изумруда, и плеск
воды в бассейне. Барби попыталась вылить мне в коктейль какую-то подозрительную
жидкость, радостно убеждая, что гадость «совершенно безвредна, а кайф будет до
самого утра», но я вежливо отказалась. После второго бокала выпивки голова моя и
так гудела, поэтому я разумно рассудила, что лишний кайф будет именно лишним. Я
чувствовала себя прекрасно. Как зачарованная бродила между столиков и вдоль
красиво подсвеченного бассейна, пялилась на людей, то и дело натыкаясь на новые
незнакомые лица — в этот день откуда-то понаехала целая толпа — и искала хоть
кого-нибудь из старых постояльцев, чтобы пропустить в их компании еще бокальчик.
Пару раз какие-то личности с обнаженными торсами пытались страстно запихнуть мне
в рот свои языки, но я кусалась, неизменный Дионис многозначительно просовывал
свою морду с обнаженными клыками из-за моей ноги, и парни быстро отваливали,
решив видимо, что я здесь нахожусь исключительно для удовлетворения
четвероногих.
Рене отыскалась на исходе моего третьего коктейля. Моя ненасытная лапа
потянулась к очередному бокалу, когда над парком пронесся ее звонкий голос,
усиленный в несколько раз микрофоном.
— Товарищи депутаты! Прошу слова! — Выкрикнула она. Я повернулась вместе со
всеми и увидела Рене, стоящую на столе. Она была в дурацком длинном белом
платье, которое после привычных джинсов делало ее фигуру смешной и нелепой.
— Приём! — Еще громче крикнула девчонка, заставляя даже самых занятых
оторваться от своих партнерш. — Я хочу напомнить вам про повод к сегодняшней
пьянке! Я, конечно, понимаю, что напиваться мы можем каждый день, но когда есть
повод — это особенно приятно, верно?
Одобрительный гул.
— Ну да, я тоже так думаю… Тем более что сегодня повод особенный — у нашего
общего друга день рождения. Многие даже знают его весьма и весьма близко,
практически это неизменный член нашей вечно меняющейся семьи, поэтому сегодня
приехали его поздравить даже те, кто давненько в Изумруд не наведывался. И вот я
от имени нас всех сейчас поздравляю Джулиуса! Здесь должны быть аплодисменты…
Аплодисменты, визг, крик, звон бутылок и бокалов.
— Ну и конечно мои персональные поздравления моему любимому мужчине, — интимно
добавила Рене, скорчив уморительную рожицу и кокетливо помахав пальчиками
кому-то внизу.
Народ загалдел еще громче, чья-то рука сильно хлопнула Рене по заднице, в ответ
она пихнула смельчака ногой. Оказалось, что это и был Джулиус. Вероятно, пинок
не охладил его намерений, потому что Рене вдруг взвизгнула и с криком «Уберите
этого развратника!» отскочила на другой конец стола. Убедившись в том, что
опасность миновала, она снова обратилась к толпе:
— Итак, господа, что же мы имеем подарить нашему обожаемому ненаглядному
Джулиусу?
Подождав пока поток веселой похабщины, обрушившийся со всех сторон иссякнет,
Рене подняла кем-то услужливо подсунутый бокал и объявила:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});