— Ну, тогда ты тут свой человек, — улыбнулся Сашка, — пойдем?
Лида стянула летный шлем и тряхнула мокрой от пота челкой:
— Пойдем!
Они одновременно открыли дверцы и стали спускаться из кабины на землю. Грузовой отсек уже был открыт и Володя Зимин откидывал для пассажиров приставную лесенку. А к вертолету уже бежали люди:
— Да я тебя под трибунал, за хулиганство! — еще издалека начал орать один из них. Но, подбежав ближе и увидев знаки различия, осекся и побледнел: — Простите, товарищ подполковник госбезопасности. Капитан Лекомцев, — представился он, вскинув руку к фуражке, — над городом полеты запрещены! — возмущенно продолжил он. Вас же зенитчики сбить могли! Хорошо я успел предупредить! А если бы не успел! Вам что, жить надоело?! — начал опять заводиться капитан, наплевав на звания и должности. Да и его можно было понять, а если б сбили этого дурного подпола, кто бы отвечал?! Он! Капитан Лекомцев! И тут фронтом не отделаешься, тут сразу расстрел маячит! — Я буду вынужден доложить о Вашем самоуправстве, товарищ подполковник!
— Разберемся, товарищ капитан! — послышалось откуда-то сбоку. И обернувшись, Сашка с Лекомцевым увидели подтянутого капитана госбезопасности. — Заместитель Начальника НКВД по Тамбовской области капитан госбезопасности Назаров. Товарищ Стаин? — обратился он к Сашке. Парень кивнул. — Нам из Москвы позвонили. Приказано было Вас встретить и обеспечить охрану.
— Там у меня еще старлей с грузом для Вас — Назаров кивнул и пошел к вертолету, из которого бойцы выгружали ящики. А Сашка повернулся к Лекомцеву: — Вы извините, товарищ капитан. У меня второй пилот тамбовская. Ну как можно было над ее домом не пролететь, ну сами поймите! — о с улыбкой посмотрел на смутившуюся Лиду.
— Да что уж там, — остыв, махнул рукой Лекомцев, — просто вас же зенитчики могли сбить!
— Ничего, — улыбнулся Сашка, — нас не так-то просто сбить! У немцев не получилось, и от своих увернемся. Да, товарищ сержант? — улыбнулся он стоящей в сторонке Лидочке.
— Увернемся, товарищ подполковник госбезопасности.
— Да ну вас! — еще раз махнул рукой Лекомцев, — Но рапорт я все равно обязан буду написать, товарищ подполковник государственной безопасности.
— Ну раз обязаны, то пишите, товарищ капитан, — Сашке в принципе было все равно. Достаточно было просто посмотреть на Лидочку и становилось понятно — оно того стоило!
Тошанин со своими бойцами, загрузив ящики в подогнанную полуторку укатили. Назаров тут же выставил возле вертолета охрану. Осталось только устроить Зимина.
— Володя, ты в город или здесь останешься? — спросил у механика Сашка.
— Здесь, товарищ подполковник, — проверю, что да как после перелета, профилактику сделаю. А в город завтра, если можно.
— Можно, — разрешил Сашка, — в комендатуру не забудь зайти, командировочное отметить. Я сейчас с капитаном договорюсь на счет ночлега для тебя, — кивнул Сашка на Лекомцева.
— Не забуду, — Володя мысленно уже был в железках.
Переговорить с Лекомцевым заняло пять минут. Капитан уже окончательно отошел и обещал лично устроить Зимина в казарму к маслопупам.
— Вы сейчас куда? — спросил у Сашки Назаров.
— Лида, тебе куда?
— А мы разве не к Никифоровым сразу? — удивилась девушка.
— К Никифоровым завтра. Ты домой сначала зайди, вижу же, что не терпится. Да и мне сначала обустроится надо, — Шадрина предлагала Сашке остановиться у них, но парень отказался. Ему проще будет в гостинице, чем стеснять родителей Лиды.
Девушка, улыбнувшись, кивнула:
— Спасибо. Тогда мне на Лесную. Рядом с 52-ой школой. Знаете? — смущенно спросила Лидочка у Назарова.
— Знаю, — кивнул капитан, — а Вам, товарищ подполковник?
— А мне в гостиницу или общежитие. Тут я на Вас полагаюсь.
— Тогда рядом с управлением есть гостиница, туда вас и устрою. Вы надолго к нам?
— Не знаю. Завтра понятно будет.
Назаров молча кивнул.
Стаин с Лидой забрали из вертолета вещи и загрузились в эмку капитана. Сначала завезли Шадрину. Лида опять стала уговаривать Сашку остановиться у них, но парень категорически отказался. Договорились, что он зайдет за Лидочкой завтра, и они вместе пойдут к Никифоровым. Лида надув губы зашагала к своему дому, ну а Назаров с Сашкой поехали в гостиницу. Все остальные дела будут завтра. А сегодня отдых. Как же давно он не отдыхал! Даже непривычно как-то, что вот сейчас, сию минуту не надо никуда бежать и что-то делать, решать какие-то вопросы, ругаться с интендантами, писать отчеты. На лице парня расплылась блаженная улыбка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
[i] Александр Вертинский, Танго «Магнолия»
[ii] На самом деле «Динарий» современный позывной военного аэродрома в Тамбове, но позывные времен ВОВ просто не нашел, так что, не парясь особо, использую его здесь.
VIII
Знакомый пустой и тихий дворик перед ведомственной деревянной двухэтажкой завода «Ревтруд». Они сюда переехали в 35-ом, когда папу назначили начальником цеха. Вон их окна на втором этаже с такими родными голубыми занавесками в ее комнате. На улице никого, все на работе. Лида не торопясь подошла к подъезду и потянула на себя скрипучую дверь. Повинуясь какому-то детскому порыву, буквально вприпрыжку влетела по лестнице наверх, гулко топая сапогами по дощатым ступенькам. Она была уверенна, что дома никого нет, отец на заводе, мама, наверняка, тоже в своей библиотеке, но все равно нажала на пимпочку звонка. Через дверь раздался пронзительный звон. И все. Тишина. Ожидаемо. Лида привстала на цыпочки и, пошарив рукой по деревянной рейке, для чего-то прибитой прямо над дверью, почти под самым потолком, нащупала ключ. Лида улыбнулась. Один ключ они стали оставлять здесь, над дверью, после того, как она на танцах потеряла свой, а мама с папой как раз уехали к родственникам в деревню. Пришлось ночевать у Зинки. Папа потом сделал у себя на заводе несколько дубликатов, один для Лиды, а второй, запасной, всегда лежал на этой рейке.
Родная прихожка. На вешалке мамин старенький полушубок и отцовское пальто, в уголке «быстрые» безразмерные валенки в галошах. Общие. Наскоро выскочить во двор в уборную, развешать белье или по какой другой надобности. Все такое знакомое и в то же время непривычное. Так всегда бывает, когда возвращаешься домой после долгого отсутствия. Правда, так надолго Лиде из дома уезжать не приходилось. Только один раз, в пионерский лагерь, на берегу Цны, на месяц. А сейчас ее не было целых четыре месяца. Поставив на пол фанерный чемоданчик с вещами и солдатский сидор с продуктами, расстегнула ремень и стянула шинель, повесив ее на вешалку рядом с отцовским пальто. Стащила с ног опостылевшие сапоги, повесила на голенища портянки. Надо будет постирать. Ох, хорошо-то как! С огромным облегчением пошевелила пальцами ног. Не доведет это щегольство до добра. Нет бы, ехать домой в старых, растоптанных,
так нет же, надо же покрасоваться перед родителями и подружками! Лида хихикнула. Конечно надо! Это еще спасибо товарищу старшине, вошел в ее положение и расщедрился на новые хромовые командирские сапоги. Удивительно даже. Обычно у этого прижимистого хохла снега зимой не выпросишь. Интересно, почему все старшины похожи друг на друга? Что Кандыба в училище, что их старшина Горобец. Такие основательные, хозяйственные, скуповатые и суровые, даже в чем-то жестокие в первые дни службы мужики, со временем, превращающиеся в заботливых дядек.
Лида подхватила вещи и прошла к себе в комнату. Чистота и порядок. Ни пылинки. И все, как было при ней. Даже забытый на столе томик стихов советских поэтов так и остался на своем месте. Девушка подошла к столу и открыла небольшую потрепанную книжицу на первой попавшейся странице:
Барабана тугой удар
Будит утренние туманы, —
Это скачет Жанна д'Арк
К осажденному Орлеану.
Двух бокалов влюбленный звон
Тушит музыка менуэта, —
Это празднует Трианон