— Не выгонит, — ответил сухо.
— Почему?
Он взял меня за цепочку соколиного обручального браслета, поднимая его на уровень моих глаз.
— Из-за него.
— Я не понимаю, — Гавриил говорил какими-то загадками.
— Это сильный магический артефакт. Он связывает мужчину и его женщину. Чем дольше ты носишь браслет, тем сильней связь между вами. Так что тебя он не сможет просто так выгнать. У него привязанности к тебе больше, чем к Татьяне.
Я нахмурилась.
— Это разновидность любовного приворота?
— Не совсем, но очень на него похоже.
Я вспомнила о странном поведение грифа хранителя-отбора в парке и о увеличение кулона. За эти дни ничего не смогла найти в библиотеке об том явление.
— У меня подвеска светилась на днях. Ваша обручальная подвеска грифа… — Он взял меня за запястье, рассматривая то, о чем я говорила. — И он увеличился в размере.
— Не может этого быть, — ответил совершенно безразлично.
— Но я видела! Вот смотрите, кулон сокола меньше, хотя они были одного размера, — поднесла вторую руку для сравнения, и замерла. Сокол был того же размера, что и гриф. Кулон Марьяна вырос, сравнявшись с грифом.
— Они одинаковые. Тебе показалось.
— Нет же…
— Если, кроме этого, у тебя нет вопросов, то наше занятие закончено. У меня много дел.
Гавриил отступил от меня, оставляя в пучине мятежных мыслей, пошел к двери. Не знаю, откуда у меня столько храбрости, но я спросила раньше, чем успела подумать:
— А как это — испытывать симпатию сразу к двадцати девушкам одновременно?
Во взгляде Гавриила проскользнул металл:
— Приятного мало. До встречи на ужине, Софи.
Гавриил вышел из комнаты. Я еще стояла, размышляя над сказанным. Если нас с Марьяном связывает многолетняя магия, почему я не чувствую к нему почти никаких чувств?
Если мне суждено сегодня покинуть отбор, нужно срочно уладить все дела. Самое главное из них весило больше сотни килограммов, рылось в моей одежде и тоннами поглощало яблоки. Когда я поняла, что одними фруктами пернатому не наесться, пришлось рассказать кухаркам о силе обертывания зерном, и в моей комнате появился птичий корм. Сытый страус реже устраивал беспорядок, но так и не пустил меня на кровать, заставив ютиться на диване. За что получил имя Хам, сокращённое от «хамелеоновый». Поначалу меня забавляло это прозвище, но через пару дней птица начала на него реагировать. Как бы меня ни раздражала двухметровая дылда, я не могла его бросить и вернуться домой. Поэтому после занятий танцами с Гавриилом я отправилась в Институт Науки.
Газетчики караулили у ворот дворца и просто так меня бы не пропустили. Пришлось попросить лакея обеспечить меня транспортом. Я не была уверена, могу ли себе это позволить, но другого выхода не было. На удивление мне быстро предоставили мобиль.
Черные окна тонированного мобиля помогли скрыться от репортеров. Машина остановилась возле главного входа под пристальным взглядом каменных статуй. Я быстро прошла внутрь, стараясь привлекать меньше внимания.
Александра Воробушка застала в его кабинете. Сгорбившись за столом, он что-то записывал в блокнот.
— Добрый день. Извините, я без предупреждения.
— Софья, рад вас видеть, проходите, — приподнялся, указывая мне на свободный стул.
— Помню, вы рассказывали, что на дирижабле у вас пропал хамелеоновый страус? В это сложно поверить, но сейчас он живет у меня. В моих покоях во дворце.
Александр поправил очки и переспросил:
— Во дворце?
Я рассказала ему, как встретила птицу и что происходило потом. Пришлось признаться, что я участница отбора и, возможно, мне придется завтра его покинуть.
— Как я понимаю, ветеринар запретил птице двигаться, и любая транспортировка ему может навредить?
— Если меня сегодня вечером выгонят, утром я должна буду покинуть покои. Страуса все равно нужно куда-то переводить.
— Да-да, я понимаю. То, что вы делаете для него, уже огромная помощь, Софья. И я обещаю взять его под свое покровительство. Придумаю, как комфортабельно его перевезти. Хотел спросить — если вас не выгонят, вы сможете подождать заключения ветеринара, после которого я заберу птицу?
— Конечно, — произнесла, не задумываясь.
— Тогда ждем вечернего решения. Если все окажется, как вы говорите, я утром подгоню транспорт и заберу птицу.
— Спасибо большое.
— Пойдемте, я вас проведу…
По дороге ученый расспрашивал о питании страуса, его поведении и повадках. Мы остановились у выхода из Института Науки.
— …Софья, если вас оставят в отборе, сообщите мне посыльным, чтобы я отложил транспортировку.
— Обязательно предупрежу, но вопрос уже решенный.
— Я понимаю, — с грустью сказал Воробушек. — Желаю вам удачи.
Я улыбнулась. Мы по-дружески обнялись на прощанье, и я вернулась в мобиль.
Всю дорогу меня мучило двойственное чувство: с одной стороны — я не хотела уезжать, словно, покинув дворец, лишусь чего-то важного. Осознавала, что с окончанием Крылатого отбора в мою жизнь вернутся спокойствие и размерность, и я буду с приятной грустью вспоминать это приключение. С сожалением рассматривала кованый забор, арки, висящие цветы и богато украшенные коридоры императорского дворца. Возле моей двери стоял Станис с вешалом на колесах, на котором висели несколько новых нарядов. Портной сильно нервничал из-за того, что я перестала пускать его в свою комнату. Я посетовала на то, что беспокоюсь за свою безопасность и мне пришлось ограничить круг посетителей. А ведь я совсем забыла, что у нас ним договор. Нужно будет просмотреть вечером документ, может, удастся найти лазейку, чтобы не торчать в столице до истечения положенного срока.
— Где тебя носит, Софи? — с упреком спросил модельер.
— Сначала была с Гавриилом — он учит меня танцевать. Потом нужно было ненадолго уйти. А так я все время во дворце. Почему так много красивой одежды? Обычно ты приносишь один наряд.
Станис расплылся в довольной улыбке.
— Завтра ты идешь со мной на ярмарку мастеров. Все промышленники выставляют там свою продукции. И я принес тебе платье для сегодняшнего ужина.
— Чем это не угодило? Оно красивое, чистое, я его только утром надела, — искренне удивилась.
— Ты же сама сказала, что виделась сегодня с Гавриилом.
— И что?
— И ничего! Бери платья и не трави мое несчастное сердце!
Не стала спорить, все же сегодня мой последний вечер во дворце. Поблагодарила и, когда Станис отошел, вкатила тележку в комнату.
Страус оживился с моим приходом, но быстро поник, когда понял, что я не принесла ничего вкусного. Без особого энтузиазма я осмотрела обновки и села на диван, поджав под себя ноги. На кофейном столике лежала книга по этикету. Открыла ее и погрузилась в мир правил и положений. Так и просидела до ужина, пытаясь запомнить, какой бокал под вино, а какой под воду, и как правильно есть рыбу.
Хам копошился на кровати, когда в дверь постучали. Я настороженно посмотрела на страуса — он понял мой взгляд и стал невидимым. Лишь глубокая вмятина на кровати намекала, что на ней кто-то лежит.
За дверью был лакей в дворцовой форме:
— Его Императорское Величество Марьян Соколов ждет вас в своем кабинете без четверти шесть.
— Спасибо.
Лакей поклонился и ушел. Ужин был назначен на шесть, а значит, Марьян запланировал короткий разговор.
На вечер Станис приготовил для меня чернильное закрытое платье с рукавом до локтя. Оно было бы совершенно невзрачным, если бы на левом плече не красовался аксельбант из серебряных лент, шнуровки и цепочек с перьями на концах. Экзотическое нагромождение делало образ незабываемым.
Хам клацнул клювом — вызывающая деталь его привлекла.
— Это мое, его есть нельзя!
И, чтобы отвлечь зверя, вытащила из ванной его корм. Хромая, страус пошел к ящику с едой. Убрала волосы набок, надела короткие черные перчатки, пошла на встречу с Марьяном. Было тревожно — вдруг он передумал и решил оставить меня в отборе? Каталог привел меня к нужной двери. Я легонько постучала.