И дотянулся!
Правда, навсегда остался в болоте, из которого теперь торчала лишь рука, на ладони которой лежал «проводник». Видимо, умирая, человек до самого конца выталкивал наверх артефакт, пытался спасти самое для него ценное – и это была не его жизнь… Оттого и мертвечиной тащило над трясиной, словно мы шли по старому полю боя, с которого никто не удосужился убрать трупы…
Но настораживало то, что Иван был прав: никаких признаков кузницы не слышалось и не наблюдалось. Тишина вокруг расстилалась мертвая – определение, как нельзя хорошо подходящее к этому месту. Еще и легкая дымка впереди начала сгущаться…
Плохо. Если никуда не придем в ближайшие четверть часа, дымка станет плотным и липким болотным туманом, в котором на расстоянии вытянутой руки ничего не видно. А это уже опасно – вешки стоят довольно далеко друг от друга, а чем чреваты несколько шагов в сторону от гати, мы уже видели…
Но тут впереди замаячило что-то, похожее на поросшую камышом и рогозом спину водяного чудовища, решившего вздремнуть после сытного обеда.
– Остров, – сказал Иван.
– Похоже на то, – отозвался я.
Это и правда был остров посреди болота, к которому гать и вела. Мы насколько могли ускорили шаг, и не прошло и десяти минут, как мы уже продирались сквозь густые заросли прибрежных растений.
– Кузня тут, ага, – ворчал мой двойник. – С наковальнями, молотами, мешками с углем для горна, со стенами и крышей, кстати. Сам подумай – как сюда все это приперли через эдакое болото? И что самое главное – на хрена? На суше никак нельзя было кузницу построить? По ходу, тебя или развели, или мы забрели куда-то сильно не туда…
Но оказалось – туда.
Наверное…
Камышовые заросли наконец закончились, и мы вышли на открытое место, где никакой кузни в помине не было. Вместо нее в нескольких сантиметрах над землей завис овал, похожий на двухметровое серебряное зеркало, в отполированной поверхности которого прекрасно отражались мы с Иваном, грязные как сантехники, которых заставили прочищать канализацию.
Больше на островке ничего не было, да и что на нем могло быть? Клочок суши метров пять в диаметре, посредине – этот овал. И все.
– Ну и чего дальше? – поинтересовался Иван.
Блин, если это моя копия, то я что, реально такой тупой? Или я бешу Ивана так же, как и он меня, и один из способов немного понизить уровень того бешенства – это задавать тупые вопросы и смотреть, как от них закипаю я?
Вместо ответа я отсоединил магазин автомата, выщелкнул патрон и бросил его в овал, почти уверенный, что кусок металла отскочит от поверхности, столь явно металлической с виду.
Мои ожидания не оправдались. Патрон беззвучно исчез в блестящем серебре, словно я его в ртутное озеро кинул.
– А логику подключить не судьба? – поинтересовался мой двойник. – Если сюда борги ходят оружие чинить и это место охраняют, то это портал, а не аномалия.
– Согласен, – кивнул я. – Зря патрон потратил. Надо было тебя «отмычкой» вперед послать, испытать портал на пропускную способность.
– Меня посылать куда-либо дело неблагодарное, можно оказаться посланным в ответ – туда, откуда не возвращаются, – произнес Иван. – Но, с другой стороны, если уж мы сюда приперлись, то можно и посмотреть, что это за штуковина, – лично мне не улыбается тащиться обратно в тумане через болото.
С этими словами он шагнул в серебряный овал и пропал в нем так же, как и патрон до этого.
Я почесал подбородок. Душный, конечно, этот Иван Николаевич Иванов и занудный – так и охота порой в челюсть ему прикладом заехать. Но, с другой стороны, если он – моя копия, то глупо как-то бить самого себя за свои же недостатки. И дать ему подохнуть там, в зазеркалье, тоже уже как-то не дело. Беда у нас, получается, общая, и мы вместе сюда пришли. Значит, и уходить вместе надо, иначе как-то нехорошо будет, не по-сталкерски.
При этом я, конечно, не забыл, что моя копия настойчиво пытался меня завалить, но это уже другая история. Дойдет дело до разборок, когда он мне Долг Жизни отдаст, – разберемся. А сейчас…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сейчас мне ничего больше не оставалось, как шумно выдохнуть, взять автомат на изготовку и шагнуть в портал.
* * *
Внутри овала было холодно. Жутко холодно, так что я моментально промерз до позвоночника. Еще немного – и в ледяную статую бы превратился. Но все же, превозмогая окоченение, я со скрипом в суставах сделал еще один шаг – и оказался на поляне, поросшей вполне себе нормальной травой, правда, фиолетового цвета.
Рядом со мной стоял Иван с выражением изрядного офигения на лице. Думаю, на моей физиономии сейчас стремительно формировалось такое же, ибо было с чего.
Для начала, мой двойник отбрасывал три тени, так как в небе над поляной висело два солнца. Одно здоровенное, в полнеба, слегка тусклое, как лампочка в фонаре с подсевшей батарейкой. И второе – сильно меньше первого, яркое, белое, с сиянием как у ламп дневного света. А еще между этими солнцами комета зависла, крупная, не меньше второго солнца, с роскошным светящимся хвостом. Оттого и три тени, м-да… Что ж тут, блин, непонятного. Все просто. Два солнца и комета…
И это еще не все.
По периметру поляны были расставлены – или, правильнее, развешены в воздухе – такие же овалы, по форме как тот, из которого мы с Иваном вывалились. Разные по цветам и размерам, примерно от полутора метров в высоту до двух с половиной. Много овалов, штук двадцать, может, больше. Точно не посчитать, так как обзор противоположной части поляны загораживала большая кузница с пристройками.
То, что это кузница, сомнений не было. Воняла она правильно – разогретым металлом, испарившимся маслом, горелым углем. Ну и перезвон в кузне стоял соответствующий – звонкий «дзынь» маленького молоточка и следом тяжелый «бабах!» здоровенного молота.
– Интересно было бы узнать, в какую это хрень нас занесло на этот раз, – слегка растерянным голосом произнес Иван, практически дословно озвучив мои мысли.
И получил ответ.
– Вас занесло на Распутье Миров, – проговорил чей-то бесстрастный голос рядом с нами. – А теперь стволы убрали, развернулись и свалили туда, откуда пришли.
– С чего это? – поинтересовался я.
– С того, что перед тем, как вы тут появились, из вашей двери патрон вылетел и взорвался, – терпеливо ответил голос. – Значит, вы новички на Распутье, от которых всегда одни проблемы. Потому предлагаю уйти по-хорошему.
– А если по-плохому? – спросил Иван, как и я, прислушиваясь к голосу, который хоть и разносился шелестящим эхом по всей поляне, но определенно шел из одного конкретного места.
Послышался вздох. Так обреченно выдыхают воздух веганы, которых зверски достала назойливая муха – настолько, что они наконец решились ее прихлопнуть. А потом воздух перед нами начал сгущаться и светлеть, быстро превращаясь в светящийся шар размером с волейбольный мяч. И лысому ежу понятно: когда тебя в Зоне вежливо попросили уйти, а ты не ушел, это значит, что тебя сейчас начнут убивать.
Противник был невидим, но какая разница? Ясно же, что это он нечто вроде фаербола формирует. И когда сформирует, у нас с Иваном наверняка появится одна головная боль на двоих.
Потому мы, не сговариваясь, резко сместились – я вправо, он влево – и начали стрелять в невидимого вежливого собеседника. Вернее, в то место, где он теоретически мог стоять.
Однако толку от той стрельбы никакого не случилось. Я видел, как очередь прочертила убедительный пунктир под шаром, но пули словно воду расстреляли. По пространству позади фаербола лишь мелкая рябь прошла – и все…
Плохо дело. По ходу, производителю шаровых молний наши расстрелы были как слону дробина – от очереди Ивана тоже толку не прибавилось.
А фаербол тем временем превратился в маленькую копию белого солнца, которая пришла в движение и резко метнулась в мою сторону.
Я был готов к чему-то подобному. Короткой очередью резанул по шару, одновременно смещаясь в сторону.