— Спасибо, папа. Все хорошо.
— Я должен задать тебе несколько вопросов по поводу того, что произошло в прошедшие дни. Мне не хотелось расстраивать тебя, но есть вещи, о которых я обязан спросить.
По телу Мэриэнн пробежала нервная дрожь.
Отец откашлялся, скрывая неловкость, и продолжил:
— Мама сказала, что… что злодей не… — Он снова откашлялся, стараясь не смотреть дочери в глаза.
Мэриэнн взглянула на брата. Его лицо, словно застывшая маска, ничего не выражало.
— Он не применял насилие к тебе? — наконец проговорил отец.
— Нет. Ничего подобного он не делал. Наоборот, обращался со мной по-доброму.
— По-доброму? — Отец пристально посмотрел ей в глаза, и Мэриэнн заметила, как в его взгляде внезапно появилась неприятная жесткость. Ей стало страшно не за себя — за разбойника.
— Он не причинил мне вреда, — добавила она. — Он принес свечи, чтобы разогнать темноту. А когда я убежала и заблудилась в районе Сент-Жиль, он спас меня от бандитов, которые хотели меня… — Она отвернулась в смущении. — Они собирались… — Она снова встретилась глазами с отцом. — Разбойник спас меня от них.
Мэриэнн заметила, как отец обменялся взглядом с ее братом.
— Я хочу знать о нем все, Мэриэнн. Куда он отвез тебя, что делал. Все.
Она помедлила. Затем неторопливо в самых общих чертах пересказала события последних нескольких дней.
Под конец рассказа она увидела, что отец прикрыл глаза, будто сдерживая порыв какого-то чрезвычайно сильного чувства.
— Что бы там ни было, ты видела его лицо?
Всего одна секунда, чтобы принять решение. Сердце Мэриэнн забилось чаще. Крохотная пауза показалась бесконечной. Она должна сказать правду. Описать его лицо, такое красивое лицо. Особенно зная, как он обошелся с отцом.
— Ты не должна обращать внимания на угрозы злодея, Мэриэнн. Клянусь жизнью, негодяй будет пойман.
Она знала, что делают с разбойниками, когда их удается схватить. Магистрат не станет проявлять снисхождение. Отец проследит за этим.
— Я ничего не видела. Он все время был в маске. — Произнося эту ложь, Мэриэнн не посмела взглянуть отцу в глаза. Ее сердце колотилось все быстрее.
В комнате воцарилась тишина. Мэриэнн ждала, что ее вот-вот уличат во лжи. Но они промолчали.
Так она и сидела, сжав руки на коленях, пришлось даже стиснуть их еще сильнее.
— Он сказал, что похитил меня, чтобы заставить тебя отдать какой-то документ. — Она замялась, но затем продолжила: — Почему ты не отдал его, папа?
— Глупый вопрос, Мэриэнн! — Лицо отца покрылось багровыми пятнами. — Ты всерьез считаешь, что я не отдал бы документ, если бы мог это сделать? — сердито спросил он.
— У тебя нет документа, который ему нужен. — Она не спрашивала, она хотела подтвердить то, в чем была уверена.
— Я не имею ни малейшего представления, о чем он говорит. Этот человек безумен. Требует какой-то старый документ, о котором я ничего не знаю. Да он просто опасный сумасшедший.
— Я говорила ему, что у тебя нет документа.
Отец побледнел. Его глаза расширились, и Мэриэнн уловила в них внезапный испуг.
— Ты говорила с ним о документе… о его содержании?
Мэриэнн увидела, как посмотрел на отца ее брат.
— Нет. Речь шла о том, что документ у тебя, он уверен в этом. Именно потому он захватил меня, но пообещал, что не причинит мне вреда.
— Обещание негодяя. — Отец покачал головой, удивляясь ее наивности. — Слава богу, он испугался людей, которых я послал.
— Он ничего не испугался. А люди, которых ты послал, вели себя совершенно бестолково, несмотря на свои ружья.
— Ты была с ним? — Лицо отца исказил ужас.
Мэриэнн кивнула:
— Они стреляли в меня, а он меня спас, папа. Заслонил собой от пули.
И снова отец с братом переглянулись.
— Ты хочешь сказать, что разбойник ранен?
— Да, его ранили. — Она посмотрела на свои руки, вспомнив тот жуткий миг, когда поняла, что он ранен.
— Тебе нехорошо? — Отец смотрел на дочь так, будто перед ним хрупкий фарфоровый сосуд, готовый разбиться в любую минуту.
До встречи с разбойником она была такой. Но после того, как встретила его… То, что должно было бы сломать, похоже, возымело противоположный эффект.
— У меня все хорошо.
Она смотрела на свои руки и думала, что сказали бы ее родные, расскажи она, как вытаскивала лоскуток рубашки из раны разбойника перед тем, как перевязать его. О том, что произошло между ними потом на складе… и в переулке всего в сотне ярдов от того места, где они сейчас сидели.
Когда Мэриэнн снова подняла голову, увидела, что отец теребит бороду.
— Так, значит, негодяй ранен. — Его прищуренные глаза излучали такую ненависть, что Мэриэнн похолодела. Взглянув на нее, он мрачно улыбнулся, взял ее руку и пожал. — Не бойся, девочка. Клянусь, мы поймаем его. Он заплатит за все, что сделал. С ним будет покончено. Теперь ступай отдохни, дорогая.
— Но, папа, я прекрасно себя чувствую, уверяю тебя. Мне не нужен отдых.
— Делай, что я сказал, Мэриэнн. Папа лучше знает, что тебе нужно.
Держаться незаметно и вместе с тем изображать бесшабашного городского повесу оказалось совсем непросто. Проще было избегать тех мест, где могли появляться респектабельные молодые леди. Но, несмотря на это, Рейф постоянно ловил себя на мысли о том, что думает о Мэриэнн Уинслоу и прислушивается к происходящему вокруг не только из-за Мисборна, но и из-за его дочери.
Найт знал, что Мисборн нанял частного сыщика, чтобы найти его, и не стал обращаться в орден Волка. Ему также стало известно, что за голову таинственного разбойника назначена значительная сумма денег. Газета, принадлежавшая Мисборну, писала, что деньги предоставлены группой самых уважаемых жителей Лондона. Однако Рейф сомневался, что в этом участвовал кто-нибудь еще, кроме Мисборна. Пять тысяч гиней — поистине царская награда. Большинство людей не смогли бы заработать столько и за сотню жизней. Ради таких денег могли найтись желающие нарушить законы преступного мира. Однако про Мэриэнн и ее свадьбу с Пикерингом совсем ничего не было слышно.
Ее образ не шел у него из головы. Бледная, со всеми своими тайнами, чувственностью, которую старалась скрыть. Рейф помнил вкус ее губ, ее страстность, прорывавшуюся сквозь робость и невинность. Уж скорее бы она вышла за Пикеринга. Возможно, тогда настал бы конец его мучениям и он обрел бы покой.
— Что скажете, Найт? Вы бы переспали с ней? — спросил Дэвлин, когда они спускались по лестнице, ведущей в клуб на Сент-Джеймс.
Переспать с Мэриэнн Уинслоу? Да, приходилось признать, он хотел ее с такой страстью, которая удивляла его самого. Рейф закрыл глаза, стараясь отогнать навязчивые мысли.