– Так вот что я тебе скажу, – сказал Кроули в тот момент, когда остатки шин задымились на объезде у Тэдфилда. – Время открыть карты. Я назову своих, если ты назовешь ваших.
– Ладно. Ты первый.
– Ну уж нет. Ты первый.
– Но ты же демон.
– Да, но я демон слова, как мне кажется.
Азирафель назвал пять ведущих политиков. Кроули назвал шесть. Три имени совпадали.
– Видишь? – вздохнул Кроули. – Именно так, как я всегда говорил. Хитрые бестии, эти людишки. Ни на грош нельзя доверять.
– Но я не думаю, что у наших есть какие-то крупные планы на ближайшее будущее, – сказал Азирафель. – Разве что мелкие терр… ммм, акции политического протеста, – поправился он.
– Ага, – съязвил Кроули. – То есть никакой дешевки с конвейера? Только ручная работа, каждая пуля заботливо положена в цель опытными работниками?
Азирафель решил быть выше этого.
– Так что нам теперь делать?
– Попробовать выспаться.
– Тебе не нужен сон. И мне не нужен сон. Зло никогда не спит, а Добро неусыпно.
– Зло вообще – может быть. Что до моего конкретного случая, у него выработалась привычка иногда прилечь на пару часиков. – Он взглянул на дорогу в свете фар. Скоро наступят времена, когда сну просто не будет места. Стоит им там, Внизу, узнать, что это он несет личную ответственность за пропажу Антихриста, они, скорее всего, поднимут все его отчеты об испанской инквизиции и проверят их, сначала каждый по отдельности, потом все вместе, а он будет выступать в роли подопытного образца.
Он порылся в бардачке, вытащил кассету наугад, и сунул ее в плеер. Немного музыки наверняка окажет…
– И в аду есть местечко для меня, для меня… – взвыл Фредди.
– Для меня, – пробормотал Кроули.
С его лица вдруг исчезло всякое выражение. Потом он приглушенно вскрикнул и выломал регулятор громкости.
– Мы, конечно, можем напустить на него других людей, – задумчиво сказал Азирафель.
– Что? – потрясенно спросил Кроули.
– Люди отлично умеют разыскивать себе подобных. Они этим занимались тысячи лет. А этот ребенок – человек. Так же, как и… ну, ты знаешь. Мы его не увидим, но другие люди, может быть, смогут… ну, как бы почувствовать его. Возможно. Или заметить то, что нам и в голову не придет.
– Не получится. Это же Антихрист! У него… ну, что-то вроде автоматической защиты, так ведь? Даже если он понятия об этом не имеет. Она просто не даст другим подозревать его. Пока не даст. Подозрения будут просто соскальзывать с него, как… с чего там вода? – неловко закончил Кроули.
– Есть идеи получше? Хотя бы одна идея получше?
– Нет.
– То-то и оно. Может сработать. И не говори, что у тебя нет каких-нибудь подпольных групп, которые могут пригодиться. У меня есть, к примеру. Можно попробовать пустить их по его следу.
– Что они могут сделать такого, чего не можем мы?
– Ну, для начала, они не будут заставлять людей стрелять друг в друга, они не будут гипнотизировать уважаемую даму, они…
– Ладно. Ладно. Но шансов у них не больше, чем у сосульки в Аду. Можешь поверить, я знаю о чем говорю. Все равно больше ничего в голову не приходит. – Кроули свернул на шоссе и направил «бентли» в сторону Лондона.
Через некоторое время Азирафель сказал:
– У меня есть… есть, скажем так, агентурная сеть. По всей стране. Хорошо вымуштрованная, хотя и небольшая, армия. Я могу приказать им заняться поисками.
– У меня тоже есть что-то вроде этого, – признался Кроули. – Сам знаешь, вдруг пригодится и все такое…
– Их нужно поднять по тревоге. Как ты думаешь, они могут работать вместе?
Кроули покачал головой.
– Вряд ли это разумно, – сказал он. – С политической точки зрения они не настолько продвинуты.
– Тогда давай пусть каждый свяжется со своими людьми, и посмотрим, что они могут сделать.
– Видимо, стоит попробовать, – сказал Кроули. – Словно мне больше нечем заняться, прости Господи…
Он наморщил лоб, и вдруг торжествующе хлопнул ладонью по рулю.
– С гуся! – воскликнул он.
– Что?
– Вот как с чего вода – с гуся!
Азирафель громко втянул воздух сквозь зубы.
– Веди машину, будь добр, – устало сказал он.
И они поехали обратно в лучах рассвета, а из динамиков струилась Месса Си-минор Иоганна Себастьяна Баха, вокальная партия – Фредди Меркьюри.
Кроули любил город ранним утром. В этот момент все его население почти полностью состоит из людей, имеющих пристойную работу и настоящую причину для того, чтобы быть здесь, в отличие от никому не нужных миллионов, наводняющих город после восьми утра. И на улицах более или менее тихо. На узкой мостовой перед магазинчиком Азирафеля четко виднелись двойные желтые линии, означавшие «Не парковаться». Впрочем, когда «бентли» затормозил, они послушно скрутились и пропустили его к обочине.
– Ну что ж, – начал Кроули, когда Азирафель полез за пальто на заднее сиденье. – Будем держать связь. Договорились?
– Это что? – спросил Азирафель, поднимая с сиденья какой-то продолговатый предмет.
Кроули прищурился.
– Книга? – хмыкнул он. – Не моя.
Азирафель перевернул несколько желтых страниц. В его мозгу зазвенел маленький библиографический колокольчик.
– Это, должно быть, принадлежит той юной леди, – сказал он медленно. – Нам нужно было взять у нее адрес.
– Слушай, у меня и так полно проблем, а ты хочешь, чтобы пошли слухи, будто я занимаюсь тем, что возвращаю потерянное имущество? – вопросил Кроули.
Азирафель открыл титульную страницу. Возможно, это было что-то интересное. Кроули не мог разглядеть выражение на его лице.
– Я считаю, ты вполне можешь послать ее туда прямо на почту, – сказал демон. – Если уж думаешь, что это твой долг. В графе «Кому» напиши: «Сумасшедшей с велосипедом». Никогда не доверяй женщинам, которые дают дурацкие клички средствам передвижения…
– Да-да, разумеется, – рассеянно сказал ангел.
Он порылся в карманах, достал ключи, уронил их на мостовую, поднял, снова уронил, и торопливо направился к дверям.
– Так мы будем держать связь? – крикнул Кроули ему вслед.
Азирафель замер, вставив ключ в замок.
– Что? – отозвался он. – А, да. Да. Конечно. Отлично. Прекрасно. – И он захлопнул дверь.
– Вот так, – пробормотал Кроули, внезапно ощутив себя очень, очень одиноким.
* * *
На тропинке мигал фонарик.
Весь ужас поисков книги в рыжей обложке среди рыжих листьев и луж рыжей воды в рыжей канаве в рыжих (ну хорошо, пусть серых!) рассветных сумерках – в том, что найти ее невозможно.
Ее просто не было.
Анафема испробовала все способы, которые приходили ей в голову: методичное разбиение местности на квадраты, ускоренное шурование папоротника вдоль дороги, притворно беззаботное расхаживание туда-сюда с косыми взглядами исподтишка, и даже тот метод, который, по мнению наиболее романтической части ее натуры, должен был сработать обязательно – то есть театрально махнуть рукой, безнадежно опуститься на траву, и как бы случайно взглянуть на тот клочок земли, где (по законам любого уважающего себя повествования) должна была бы обнаружиться книга.
А ее не было.
Это означало (чего она с самого начала опасалась), что книга, по всей вероятности, осталась на заднем сиденье автомобиля, принадлежащего двум сердобольным мастерам по ремонту велосипедов.
Анафеме казалось, что в эту минуту все поколения наследников Агнессы Псих смеются над ней.
Даже если тем двоим хватит честности, чтобы вернуть книгу, они вряд ли возьмут на себя труд отыскать домик, который они видели всего один раз, и то ночью.
Можно было надеяться только на то, что они не поймут, что именно попало им в руки.
* * *
В магазинчике Азирафеля, как и у большинства других книготорговцев Сохо, которые специализировались на добывании раритетных изданий для придирчивых знатоков, была задняя комната, однако ее содержимое было гораздо эзотеричнее, чем то, что обычно оказывается в непрозрачных пластиковых пакетах для Тех Клиентов, Которые Знают, Чего Хотят.
Азирафель особенно гордился своими сборниками пророчеств.
Как правило, это были первые издания.
И каждое – с подписью автора.
Здесь были и Роберт Никсон[17] , и Цыганка Марта, и Игнациус Сибилла, и Старый Оттуэлл Биннс. Нострадамус написал: «Старому Другу моему, Азирафелю, с наилучшими Пожеланиями». Матушка Шиптон уронила на подаренный экземпляр своих сочинений полный бокал. В отдельной кондиционируемой витрине в углу комнаты хранился оригинал рукописи, начертанной на Патмосе дрожащей рукой св. Апостола Иоанна Богослова, «Откровение» которого всегда оставалось в списке бестселлеров. По мнению Азирафеля, он был славный малый, хотя несколько злоупотреблял редкими грибами.
Однако в этой коллекции недоставало «Прекрасных и точных пророчеств Агнессы Псих», и сейчас Азирафель шел словно филателист, который только что получил от тетушки открытку с небрежно наклеенным раритетным «Голубым Маврикием» 1847 года.