— На двадцать седьмой странице, — подсказала Долорес. — Читай: его жена подала на развод в Санта-Монике. Говорила же я тебе, он женат!
— Но теперь-то он свободен! Я уверена, Долорес, в ином случае он бы обязательно упомянул свою жену.
— Ну ладно, теперь он не женат. Ну и что? Все равно он выродок, и твое счастье, что он не дает о себе знать! Ладно, чао! Я пошла! Не делай ничего, что не сделала бы я, это хотя бы оставит тебе простор для маневра.
Долорес подхватила альбом, рабочую сумку и исчезла, оставив Кэрри с журналом в руках.
Сегодня Долорес пришлось демонстрировать одежду в центре готового платья, в ненавистной ей части города. Желая привести себя в порядок после работы, Долорес отправилась в клуб здоровья, где долго нежилась в аквамариновой воде бассейна, сбрасывая напряжение. Долорес регулярно посещала клуб здоровья, но помнила, что секрет душевного и физического равновесия не в гимнастическом зале или бассейне. Для полной разрядки необходима и постель.
Достойного богатого обитателя Манхэттена Долорес пока не обнаружила. Нужно было сохранить себя свежей для большой охоты. Но что ей делать пока?
Сексуальная проблема разрешилась сама собой при обсуждении участия Долорес в кампании по рекламе распылителя от насекомых. Владелец фирмы, которой была поручена реклама, Фред Логан, толстобрюхий человечек с детским личиком, приветствовал Долорес пожатием своей лилейно-белой ручки. Он Достал напитки из бара, упрятанного в углу его большого, отделанного кленом офиса, и изложил Долорес свое предложение:
— Возможно, вас заинтересует… — Да?
Уголки его губ поползли кверху.
— Время от времени нас посещают клиенты из других городов, и нам хотелось бы принять их получше. На этом можно заработать дополнительно.
— Я всегда заинтересована в дополнительном заработке.
— Значит, мы поняли друг дружку?
— Вполне.
— Мы вам платим сто долларов за то, что вы встречаетесь с нашим клиентом и ужинаете с ним. Ну а что сверху, то сверху, вам решать.
Долорес улыбнулась.
— Вот и прекрасно, — сказал Фред Логан. — Отныне вы в нашем особом списке.
В закрепление сделки они пожали друг другу руки, а после обеда Долорес отпраздновала вновь обретенное благосостояние оргией покупок.
Несколько недель спустя, вернувшись, домой после рабочего дня, Кэрри застала Долорес перед зеркалом восторгающейся собой.
— Посмотри-ка, что нам купила твоя подруга! — пропела она.
— Телевизор! — ахнула Кэрри. — Теперь мы увидим программы, в которых ты снималась в Голливуде!
— Цветной телевизор, цветной! — хвасталась Долорес, пробуя различные улыбки перед зеркалом, чтобы понять, какая больше подойдет к ее новенькому парчовому брючному костюму от Билла Бласса.
Зазвонил телефон. Когда Кэрри закончила разговор, Долорес поинтересовалась:
— Кто звонил? Не Мел Шеперд случайно?
— Нет, это был не Мел.
— Как сквозь землю провалился! Говорю тебе, выбрось ты его из головы, выродка! А кто звонил?
— Эдмунд Астор.
— Тоже подарочек! Что нужно этому старому скряге, сукиному сыну?
— Ему нужно было сообщить мне, что даже пребывание в десяти шагах от меня делает его на двадцать лет моложе! Рядом со мной он чувствует, что ему снова тридцать.
— Он выжил из ума и разучился считать, если ему кажется, будто двадцать лет назад ему было всего тридцать.
— Сколько ему может быть лет, как тебе кажется? Под шестьдесят?
— По самым консервативным подсчетам, ему должно быть хорошо за семьдесят. Если не все восемьдесят.
— Бедный Эдмунд, — вздохнула Кэрри.
— Бедный Эдмунд, старый козел! Осточертели мне все эти престарелые Лотарио с их постоянным желанием обмануть самих себя! Сколько можно слушать их занудные рассуждения о том, что молодость — это состояние души. Естественно, имея в виду свою персону. Вокруг одно старичье, и только они вечно молоды. Хоть бы изредка смотрелись в зеркало. Ни за что не сознаются, что засохли на ветке.
«Я говорю чистую правду! — подумала Долорес. — Но у них есть деньги, поэтому их не пошлешь куда подальше. Беда в том, что все они жмоты и скряги».
Долорес радовалась, что Фред Логан предложил ей сделку. Теперь, когда у нее есть свободные деньги, она может и жить свободней, и проводить время в свое удовольствие, делать вечерами что захочет. Нет, все идет путем.
Долорес удовлетворенно посмотрела на свое отражение и отправилась в спальню примерить еще одно новое платье.
Из дневника Кэрри
18 сентября. Есть человек, которого я люблю! Как прекрасно это звучит, и как это прекрасно на самом деле! Все сбылось. Все?
Да, это Мел! Я переполнена им, тем, что произошло, переполнена нами. С того мига, как я услышала по телефону его голос, я уже больше ни о чем другом не думала.
С чего начать? Может быть, с ощущений, со скользящих мимолетностей. Я вижу, как мы входим в театр, там полно народу, но мы вдвоем и только вдвоем. Вспоминаю странную тревогу перед поднятием занавеса — будто это я должна появиться на сцене. И еще такое чувство, будто бабочки трепещут крылышками в моей груди — от близости Мела, появившегося после такой долгой разлуки.
Мы покидали театр людьми более близкими друг другу. Уличная прохлада заставила меня вздрогнуть.
— Тебе холодно? — спросил Мел.
Я кивнула. Он обнял меня и стал растирать мне спину, спасая от холода, — так смешно, что я фыркнула. У меня кружилась голова. В такси Мел тихонько урчал, на манер игрушечного медвежонка, а я радовалась счастливой случайности — тому, что слишком легко оделась и дала Мелу возможность позаботиться обо мне.
Еще ощущения. Перед внутренним моим оком возникает новая картинка. Танцевальный зал с электронной музыкой. Мы захвачены общим настроением, атмосферой, которую создает оглушительная музыка, взрывающаяся пронзительными каденциями и сексуальными синкопами. Мы — в центре. Каждый мускул и нерв, каждый атом моего существа бурно отзывается на музыку и на присутствие Мела. Разговаривать почти невозможно из-за грохота, общение сводится к танцевальному ритуалу, а танец помогает сбросить оковы, освободиться, целиком отдаться на волю безумной мелодии.
Мы вышли оттуда часа в два ночи, и уличный шум показался мне упоительной тишиной.
Мел крепко обнял меня:
— До чего же ты раскованна!
Мы отправились в «Брассери» и там пробыли часов до четырех утра. Уже светало, и вдруг откуда-то сверху разнесся петушиный крик, до колик насмешивший нас.
— Ты только представь себе человека, которому приходит в голову держать петуха в Манхэттене! — хохотал Мел.