жалование.
Зато при поступлении в орден рыцарь дарил ему все свое имущество, отчего орденская верхушка богатела неимоверно. А еще по всей Европе постоянно в пользу ордена собирались немалые пожертвования, которые тоже никак не доходили до простых братьев. Хотя орден тамплиеров и считался самым богатым, орденское руководство обеспечивало своих рыцарей едой, кровом, конями, амуницией и вооружением, но только не деньгами. Все это напоминало Грише какую-то секту. «Впрочем, а что такое монашеский орден, как не узаконенная секта?» — подумал он.
У Грегора Рокбюрна имелись всего две серебряные монеты, тщательно припрятанные на дне седельной сумки под бельем. Григорий вынужденно вытащил их и сунул в маленький кармашек, нашитый на обратной стороне орденского сюрко. Спустив девочку на землю с седла, он привязал лошадей в тени под навесом у коновязи. Но, конюха нигде видно не было.
Когда они вошли на веранду трактира, расположенного на первом этаже каменного двухэтажного здания, там сидели четверо воинов. По виду двое были мирскими рыцарями, а двое других — их оруженосцами. Почему эти люди с крестами на одеждах пустились в опасное путешествие по землям, формально занятым неприятелем, а на самом деле пустым и разоренным, Григорию еще только предстояло выяснить. Но, он не видел врагов в этих людях. Во всяком случае, кресты на их одеждах говорили об этом. Потому, держа девочку за руку, он смело подошел к стойке полноватого немолодого трактирщика.
— Эй, тамплиер, чего ты здесь ищешь? — неучтиво окликнул Григория один из сидящих, который выглядел постарше остальных, здоровый седоватый мужик лет сорока.
— Еду ищу, — коротко бросил Грегор.
— Здесь милостыню не подают, — сообщил спутник седого, рыцарь лет тридцати пяти.
— Я и не прошу, — сказал Грегор.
Он вытащил один из серебряных кругляшей и положил перед трактирщиком.
— Уходили бы вы отсюда, мессир. Видите, мои гости сильно пьяны, — шепотом поведал хозяин заведения.
Наверное, следовало бы последовать его совету. Но, Адельгейда сказала с непосредственностью маленького ребенка, уловив носиком вкусный аромат свежего бульона:
— Суп. Я хотеть суп!
Трактирщик забрал монетку, налив им по большой глиняной миске бульона и выдав по кругляшу свежего хлеба. Никакой сдачи он не дал. Впрочем, упрекать торговца Григорий не мог, потому что совсем не ориентировался пока в здешних ценах. А ничего похожего на меню в заведении не наблюдалось. Адельгейда помочь ему тоже ничем не могла, ведь она росла в баронской семье на всем готовом, и сама ничего никогда не покупала. Чувствуя себя дурачком, которого можно легко обвести вокруг пальца, Родимцев отнес еду к пустующему столу на веранде, и они с Адельгейдой, усевшись на лавке, с удовольствием приступили к еде в прохладе тени навеса, хлебая бульон грубыми деревянными ложками.
В разгар трапезы снаружи послышался шум и конское ржание. Лица обоих рыцарей, сидящих напротив, сразу вытянулись и побледнели. Григорий обернулся и понял, почему. В постоялый двор въезжали сарацины. Шесть всадников. Должно быть, передовой дозор все того же Халеда, который все же отправили для проверки тропы, ведущей на перевал.
— Быстро прячься! — сказал Григорий Адельгейде.
Девочке два раза повторять не пришлось. Сарацин она уже и так боялась до дрожи. Проворно, словно маленькое животное, она приподняла подол своей рясы и юркнула в дальний угол трактира, спрятавшись где-то внутри помещения. Григорий поднялся с лавки и отошел в тень, затаившись за широкой деревянной опорой навеса. Он и сам не заметил, как одним быстрым движением выдернул меч из ножен. Похоже, боевые рефлексы Грегора Рокбюрна работали. И это немного обнадеживало, потому что сам Родимцев, конечно, никогда на мечах не дрался. Он знал, что умение вести такой бой приходило постепенно и требовало постоянных тренировок. Рыцари учились этому искусству с детства и владели мечом на уровне рефлексов. И потому, наверстать навыки владения длинным клинком он сам быстро не смог бы. Но, Рокбюрн, похоже, владел мечом достаточно хорошо.
Глава 10
Всадники спешились. Это оказались загорелые сарацинские воины в кожаных доспехах, усиленных металлическими наплечниками и нагрудниками. Голову каждого из них покрывал стальной шишак. Молодые и неопытные, они сразу все вместе рванулись внутрь постоялого двора, вместо того, чтобы сначала забрать рыцарских лошадей и оставить кого-нибудь в карауле снаружи. Уверенные в себе, в руках витязи держали кривые сабли и небольшие круглые щиты.
Очевидно, они рассчитывали застать посетителей заведения врасплох и быстро перебить их всех, но не тут-то было. Седой рыцарь что-то негромко сказал, и его люди сразу вскочили, перевернув стол со всей едой в сторону неприятеля. Тут же начался бой. Длинные кривые сабли замелькали, пытаясь достать подвыпивших христиан, использующих свой опрокинутый стол в качестве небольшой баррикады. Никакого оружия, кроме мечей и кинжалов, у компании не оказалось. Они были без шлемов и не имели щитов, но решимость сражаться или погибнуть читалась в их взглядах. Разделившись по двое с каждой стороны перевернутого стола, христиане пытались противостоять нападению. И это вначале удавалось, но трезвые сарацины все же теснили пьяных гостей постоялого двора, когда в схватку решился вмешаться Григорий Родимцев.
Он вынул из ножен на поясе трофейный кинжал и решил действовать им левой рукой, вместо щита. Выбрав удобный момент, Гриша вышел из тени и, размахнувшись, нанес удар сзади мечом одному из атакующих. Наверное, это было совсем не по-рыцарски, но зато эффективно. Тяжелый клинок угодил сарацину по затылку, попав по стальной кромке шлема-шишака. Но, длинны и резкости размаха вполне хватило, чтобы враг полетел вперед и растянулся на полу, не двигаясь и разбив при падении еще и лицо. Удар в основание черепа вырубил противника.
Силы сторон тут же сравнялись. Пять прямых мечей замелькали в воздухе против пяти сабель. Но, успех способствовал сарацинам, и один из христиан, молодой оруженосец, вскоре получил удар острым кривым клинком по шее и упал замертво, разбрызгивая алую кровь. И теперь четверо сарацин теснили троих христиан к углу, успешно обойдя препятствие в виде перевернутого стола.
А пятый, самый высокий из витязей, надвигался на Григория, прикрываясь своим круглым щитом, диаметром чуть больше обычного баклера. Его сабля, оттянутая назад и чуть опущенная, таила угрозу внезапной атаки. И тут нужно было выждать миг для удара, потому что этот вражеский боец, пожалуй, дрался лучше других.
Похоже, что он и был главным в небольшом отряде. Сражался высокий молча, в то время, как другие сарацины все время что-то визгливо орали на своем языке. А еще он обладал хорошей скоростью и каждый новый его удар походил на настоящий экзамен по бою с мечом против сабли. Незачет означал смерть. И Григорий это хорошо понимал. Он напряженно ждал, чтобы вовремя парировать