– Вас подвезти? – предложил Грант.
– Пожалуй! – согласилась она.
Голова от выпитого шумела, сладко слипались глаза, но как только они сели в машину, сон как рукой сняло. Грант сидел слишком близко, и она находилась рядом, чувствуя, как в сердце ровно струится чистое чувство.
– Вы меня возите второй день подряд, – заметила Оливия.
– Мне не в тягость, – улыбнулся Майкл, поворачиваясь к ней. – Хотите, я пригоню вашу машину и оставлю под домом?
– А вас это не затруднит?
– Нет! – решительно сказал он. – Даже напротив…
Они свернули на ее улицу. Оливия со страхом думала о том, что сейчас машина остановится, она выйдет и Майкл снова уедет. И когда-то они встретятся опять?
Он притормозил на углу, подогнав машину вплотную к тротуару. Так ездят исключительно законопослушные водители, успела подумать Оливия. Сама она оставляла машину довольно далеко от края тротуара, за что несколько раз была оштрафована полицией.
– Майкл, а вы живете один?
Он снял руки с руля, опустил стекло, впуская в салон запах распустившихся цветов.
– Один. Но два раза в неделю ко мне приходит домработница. Она убирает дом и готовит еду, а в остальное время я, разумеется, живу один.
– А Тина? Тина Фридман? Мне кажется, она имеет на вас виды?
Майкл удивленно посмотрел на Оливию. Его лицо было так близко от ее лица, что от одного этого у нее уже кружилась голова.
– Оливия, я бы не возражал, если бы мы перешли на «ты». Как вы на это смотрите? – спросил Майкл.
– Я за! – Она склонила голову, глядя на его твердые и при этом очень сексуальные губы. – Но вы не ответили на мой вопрос?
Грант прикоснулся пальцами к ее плечу – жар его пальцев прожигал ее даже сквозь ткань. Оливия это чувствовала, молча удивляясь этому феномену. Если его тепло прожигает даже сквозь платье, то какова температура его обнаженного тела? Раскаленный металл, жаровня, губящая все живое?
– Будет время, и я все вам объясню! – пообещал Майкл. – Вы не угостите меня чашечкой кофе?
– Да, конечно! – тихо шепнула она, мучительно соображая, есть ли у нее кофе.
Если нет, придется угостить его чаем. Или молоком. Или чаем с молоком.
Они вышли из машины, прошли несколько метров. У двери подъезда Майкл остановился, пропуская ее вперед. Оливия шла рядом, жар его тела волновал ее. Она вошла в полуосвещенное пространство, поставила ногу на ступеньку и тут же ощутила, как его руки обняли ее за плечи.
– Майкл, ты…
Она хотела то ли что-то сказать, то ли спросить, но Майкл не дал ей раскрыть рот. Его губы, неожиданно мягкие и влекущие, прижались к ее губам, он мягко прикоснулся к приоткрытым створкам ее рта, руки гладили ее плечи, шею, лицо.
– Оливия, не говори ничего, ничего…
От губ он перешел к ее груди, соблазнительно колышущейся в вырезе платья. Ее обнаженные руки, обнимающие его голову, трепетали, подрагивали, в теле жила пустота, смешанная со страхом сделать что-нибудь не так, как надо, как того хочется ему.
Но страх постепенно улетучивался, они оба оставались наедине со своим желанием, со своим всеохватным чувством.
Внезапно рядом с домом раздался визг тормозов, кто-то хлопнул дверцей и выскочил на тротуар.
– Послушайте, мистер, вы обещали заплатить мне десять долларов. А здесь только восемь! – обиженно выкрикнул немолодой голос.
– Хватит с тебя и этого, старый хрыч!
Она сразу узнала этот голос – Генри Пирелли буквально шел по их следам. Неужели он следил за ними?!
И как только она поняла, что Генри рядом, в каких-нибудь десяти шагах от них, Оливия ощутила, что все ее возбуждение пошло на спад, стало таять, растворяться в предчувствии того, что случится дальше.
Майкл тоже сразу почувствовал перемену в ее настроении.
– Что-то случилось? – спросил Майкл. Он смотрел ей в лицо, держа руку на талии. – Ты чем-то взволнована?
Она нетерпеливо дернула плечом.
– Там Генри! Тот самый, который был вчера…
– Черт! – Его губы искривила недовольная ухмылка. – Что ему здесь надо?
– Не знаю! – пожала плечами Оливия. – Он хочет довести меня до нервного срыва.
Майкл отпустил ее руку. Его лицо стало холодным и напряженным.
– Я сейчас выйду и поговорю с ним по-мужски!
– Нет, я тебя прошу, не надо! – Ее голос звучал умоляюще. – Не надо, он увидит, что дома никого нет, и уйдет!
Несколько минут они стояли молча, слушая, как Пирелли переругивается с привезшим его таксистом. Наконец опытный водитель – судя по всему, мексиканец – отпустил в его адрес витиеватое ругательство и укатил. Скорей всего, Пирелли уселся на скамейке рядом с подъездом и теперь наблюдает за окнами ее квартиры.
– Но мне все равно придется выйти! – прошептал Майкл. – Он же наверняка видел мою машину и теперь не уйдет, пока я не объяснюсь с ним.
– Подожди, Майкл! Мне так хорошо с тобой! – сказала Оливия, опуская руки ему на плечи.
Они целовались еще несколько минут, позабыв обо всем на свете.
– А давай махнем куда-нибудь на уик-энд! – шепнул ей на ухо Майкл. – Там не будет ни Генри, ни Тины – никого, кто может нам помешать.
– Давай. А куда?
– Я каждое лето выезжаю в Лос-Кабос. Но времени мало, поэтому бываю недолго.
– Это в Мексике?
– Да, двести километров от границы… Там чудные места – песчаные пляжи, причалы для яхт, рыбные рестораны…
– А на обратном пути заедем к моим родителям. Познакомлю тебя со стариками. Ты согласен?
Майкл наклонился и поцеловал ее в губы.
– Прекрасная идея! Я готов. Но сейчас, – он повернулся лицом к двери, – мне надо идти.
Надо полагать, Генри до сих пор сидит на скамеечке рядом с домом. Ей очень не хотелось, чтобы он видел Майкла.
– Пойдем покажу тебе другой выход!
– Еще чего! – насупился Майкл. – Я никого не боюсь и не собираюсь прятаться!
– Майкл, я тебя прошу – сделай это ради меня!
Она взяла его за руку, провела на второй этаж, где была черная лестница, выходившая на другую сторону улицу. Оливия была уверена, что Пирелли о существовании этого выхода не знает.
– До встречи, Лив! – шепнул Майкл, целуя ее на прощание.
– Пока, Майкл! Я буду ждать звонка.
Они постояли несколько мгновений, сжимая друг друга в объятиях, после чего Майкл медленно и осторожно пошел вниз. Оливия слышала, как он открыл дверь запасным ключом, который она ему вручила, его тень промелькнула под окном, и все стихло. Можно было идти домой.
Она поднималась по лестнице, едва сдерживаясь, чтобы не взлететь от переполнявшего ее восторга. Губы горели от его поцелуев, руки пахли туалетной водой Майкла, в ушах звучал его голос – то был голос необыкновенного женского счастья.
Аккуратно, стараясь не звенеть ключом, она открыла дверь и юркнула внутрь. В квартире было тихо, с улицы не раздавалось ни голосов, ни шума машин. Оливия раздевалась, переживая вновь и вновь все подробности свидания. Все было бы хорошо, если бы не Пирелли. Нет, он не должен видеть Майкла, хотя эти предосторожности смешны: по какому праву он вмешивается в ее жизнь, сидит под окнами, преследует ее на улице? Если дальше так пойдет, она вынуждена будет предпринимать меры. Но что она сможет сделать – пойти в полицию? Или попросить Майкла, чтобы он поговорил с Генри по-мужски?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});