Качество управления государством и обществом самым непосредственным образом зависит от наличия высоких личностных (деловых, мировоззренческих, нравственно-духовных) характеристик у большинства людей, наполняющих структуры власти и управления государства.
Формально в современных обществах в основе селектирования управленческих кадров в госструктуры лежат выборные процедуры, реализуемые с участием политических партий и общественных организаций. В СССР это дело было сосредоточено в руках одной — правящей — политической партии КПСС. Во многих западных странах традиционно кадровая политика государства находится неформально, но вполне устойчиво и надёжно в руках масонов — одной из основных форм скрытого структурирования традиционных элит.
Казалось бы именно здесь и должно быть одно из главных направлений деятельности спецслужб по защите государственных интересов. Именно так оно и декларируется. Но получается на практике нечто совсем другое. И только оно. Бесспорно открытых врагов страны, да и некоторых замаскированных супостатов спецслужбы по их делишкам углядят и остановят перед шлагбаумом на въезде в зону власти.
Но, в основном то, что делают спецслужбы, «фильтруя» на разный манер кадровые потоки державы, приводит, в лучшем случае, к кадровой стагнации, а обычно — к стабильному неуклонному (хотя и не стремительному) снижению качества кадрового состава в структурах власти.
Прежде всего, тем, что привычно истово, беспрерывно, где только возможно проталкивают, пропихивают на любые хоть сколь-нибудь денежные, значимые должности свою многочисленную родню, друзей, знакомых, нисколько не сообразуясь с соответствием их хотя бы некоторых деловых качеств стандартным должностным требованиям по профессиональной подготовке, организационным способностям.
Единственное, что безусловно в такой ситуации наличествует положительного — среди этой категории «опоры и надёжи» общества низок процент алкоголиков, наркоманов, состоявшихся уголовников. А вот уровень предрасположенности к коррумпированию, пожалуй, самый высокий — блатной народ ломится к жизненному успеху в любом месте, любой ценой с удесятерённой энергией.
Вообще-то любая кадровая политика в любом социуме — совершенно не похожа на какую-то стройную, концептуально содержательную деятельность по разумному, последовательному отбору наиболее одарённых, способных, наилучше образованных для исполнения определённых властнораспорядительных, координирующих функций. Даже в тех обществах, где этой работой занимались наиболее организованно, системно, как это практиковал партийный аппарат КПСС в СССР.
Как правило, подбор кадров более-менее объективно, толково, даже в чём-то научно организован в любых структурах только при первичном наборе на низшие уровни социальных иерархий. Когда формируется «первичный» кадровый массив, из которого потом будут «выдвигать» наиболее приемлемых на более высокие «руководящие уровни».
К примеру, на первый курс высшего военного училища бронетанковых войск с кучей безродных зачисляют и подросших детей генералов и маршалов. И всем доподлинно известно заранее, что отпрыск большого военачальника скорее всего закончит военную карьеру в Генеральном штабе многозвёздным генералом, а его безродные сокурсники в большинстве — майорами и подполковниками в захолустных гарнизонах, побывав до того во всех сущих «горячих точках».
И подобное происходит по всем каналам вертикальной социальной канализации — за каждое значимое место для своих детей, подельников, друзей, единомышленников бьются семейные кланы со всей мощью совокупных значимых связей, разнородные неформальные группы — от собутыльников, завсегдатаев гей-клубов, до членов масонских лож, элитарных клубов, партий и т. п.
И в этих свалках, интригах, провокациях никто и никогда не принимает в расчёт более высокие деловые и профессиональные качества претендентов, действуя исключительно в рамках мотивации «свой-чужой»: любого «своего» надо продвигать (будь он хоть одноглаз и криворук), любого «чужого» — гасить всеми мыслимыми способами и средствами.
Мотив всегда прост и прям, как оглобля: более высокая должность позволяет распоряжаться (в том числе и для себя лично) более впечатляющими человеческими и прочими ресурсами, предполагает более серьёзные властные полномочия, которые в некоторой части могут быть использованы во благо семьи, клана, ложи, ордена, партийной группировки и т. п.
И чем ближе уровень должности к верхним «этажам» иерархии — тем серьёзнее и беспощаднее схватки всё более мощных заинтересованных неформальных групп. Итогом чего всегда является выдвижение на самые значимые должности по преимуществу только клановых, своекорыстных, весьма посредственных особей, лишённых не только многих качеств руководителей, но, что ещё хуже — внутренней идеи служения на благо дела, государства, общества.
Потому повсеместно качество отправления множества управленческих функций невысокое, отношение властвующих к населению в лучшем случае равнодушное, а предрасположенности к злоупотреблениям служебным положением, коррупции — наивысшие.
Именно через эту уродливую, дикую, стихийную «систему» формирования кадрового корпуса власти и управления государством и обществом воспроизводится из поколения в поколение все известные ущербы, недостатки госуправления.
Спецслужбы в этом не только никакие не исключения, но наоборот — самые активные проводники такой «технологии»: и, как держатели и пользователи разнообразных «компроматов» на неугодных, «не своих» кандидатов на выдвижения, как умелые технологи по дискредитации «чужих» и рекламированию обладателей, пусть и худших качествами, но своих.
Изобилие своих разнообразных «агентов влияния», родственников сотрудников и руководителей спецслужб, их натуральных агентов в структурах власти и управления позволяет органам государственной безопасности не только быть хорошо осведомлёнными о ситуациях и процессах в структурах власти и управления, но и активно влиять на них в нужном спецслужбам направлении.
Что было бы весьма неплохо, если бы не некоторые досадные обстоятельства: спецслужбы по своему изначальному замыслу совершенно не предназначены (а потому полностью непригодны) для выработки доброкачественных, эффективных концепций структурирования, развития социумов, а приспособлены только для «регулированию» весьма специфических процессов в них.
И даже если иные руководители спецслужб оказываются достаточно подготовлены мировоззренчески, являются носителями какой-либо выдающейся социальной концепции, то и тогда они во имя этого могут только выделить и поддержать политическую карьеру наиболее близких по духу и идеям политиков, блокируя одновременно их наиболее яростных оппонентов. Да и то только скрытно, исподволь, в точном соответствии с общегосударственными установками не участвовать (вместе с работниками правоохранительных органов) ни в каких политических партиях, движениях.
Посему весь мощный потенциал «органов» по воздействию на структуры власти и управления государством концептуально бесполезен, не может быть востребован для реализации значимых для нации проектов. Традиционно используется только на локальные, утилитарные цели, большей частью проистекающие из корпоративных или клановых интересов руководителей спецслужб. Которые традиционно сосредотачиваются на расширении зон своего влияния, обретении полномочий, новых возможностей, повышению уровня благосостояния отдельных категорий сотрудников спецслужб.
В таком положении вещей есть и определённые преимущества, некоторая страховка от желающих сильно и опасно экспериментировать с обществом. Известно, к примеру, что убийство российского премьера Столыпина, произошедшее, по крайней мере, при осознанном неучастии спецслужб, решило, вероятно, какие-то острые проблемы для монархии, но послужило, по общему мнению российских историков, скорому и сокрушительному краху царизма. И так — в большинстве известных случаев, когда исторические события совершались при участии или патронаже спецслужб.
Одним словом, несмотря на обширность возможностей и сложность структур спецслужб, их присутствие практически во всех сферах жизнедеятельности социумов, полноценно функционировать в качестве центров национальной координации они не могут, хотя отдельные проекты им вполне по плечу. Даже когда спецслужбы вступают в сговор с военными, через военный переворот приходят к власти и начинают военными и спецслужбовскими средствами управлять страной, очень редко когда из этого получается что-то путное, долгосрочное, вроде режима Франко в Испании.
К тому же социумы тяжело отходят от режимов диктатур — слишком не совпадают представления о том, что хорошо, а что плохо и как одного достичь, а другого избежать у людей в погонах, с лампасами и у большинства остальных прочих граждан.