— Это лишь сплетни.
— Да, наверное…но кое-что все-таки правда… Она же умерла…
— Ксения Андреевна была больна.
— Любовью, — подытожила Ангелова и отпила горячий кофе. — Знаю, Евгений будет мне изменять, но хотя бы в брачную ночь он останется верен, как думаешь?
Я молчала, изумленная такой откровенностью. Интересно, она и с подругами настолько прямодушна? Будто прочитав мысли, Елизавета тихо проговорила:
— Не знаю, но с тобой мне спокойно и хочется делиться…рассказывать…пусть ты — совсем неподходящая компания, — она осеклась и густо покраснела.
Я молча отпила кофе, пропуская мимо ушей поток извинений.
Интерес к Ксении Андреевны был понятен и желание посплетничать с телохранителем жениха — тоже. Мало ли, я возьму да и сболтну лишнего, но на самом деле мои познания были очень скудны. Я знала только то, что знали все. Сомневаюсь, что и Евгений обладал большей информацией. В курсе были лишь свидетели тех дней, когда развернувшиеся боевые действия в семье Демоновых приобрели огласку, а именно — с прошения о разводе и отъезда жены с сыном из особняка на Фонтанке на дачу к родителям, а оттуда в Париж, в Венецию и обратно к родителям, где притаившись, ждала смерть. По непонятным причинам Ксения Андреевна скончалась в возрасте двадцати лет за неделю до двадцать первого дня рождения, так и не получив разрешения на развод.
— Ты мне очень помогла сегодня, — поблагодарила Елизавета, когда мы взлетали.
Весь полет я наблюдала за Алисой и её друзьями, по случайности попавшими в один вертолёт.
Чутьё подсказывало быть настороже. Дети так жестоки, особенно в пубертатный период, особенно красивые рыжеволосые девочки, особенно, когда не помолвлены с будущим архонтом.
Что она могла сделать? Выкинуть глупость? Пошутить? Да. Но я опасалась худшего. Глаза её не отрывались от Ангеловой, даже когда та отвечала на зрительный контакт — они, наоборот, вспыхивали мстительным огнём.
Конечно, мои заботы — это Евгений. Но не думаю, что Демонов погладит по голове, если я не догляжу за невесткой.
Вертолёт приземлился, и нас встретила темнота, охранники и двое преподавателей.
— Ужин через полчаса! Поторопитесь, — сказала преподаватель, пока все выпрыгивали.
— Ещё раз спасибо тебе. Надеюсь, увидеть тебя за ужином, — Елизавета смущенно потупилась.
— Была рада вас сопроводить в город.
Поднимаясь на второй этаж, уже издалека приметила охранника. Караул недавно сменился.
— Марк, — приветствовала я вторую смену.
— Как ушёл после обеда, так и не возвращался. Где-то в замке, — отрапортовал шаман.
Комната пустовала. Свет от фонарей падал в окно. Я прислушалась, гнетущая тишина тяжестью опустилась на плечи.
На постели лежала кинутая белая рубашка. Я подобрала её, гадая, отправить в бельевую корзину или повесить на вешалку. Вдохнула запах — его собственный и едва уловимый жасмин. По всей видимости, он был в ней днем. В корзину.
Уже после сняла куртку и прошла в гардеробную. За неделю стало ясно, что мое пребывание в покоях Евгения надолго и съеду я отсюда только вместе с ним, поэтому он великодушно поделился парой полок. Прекрасно осознавая, в какое положение он себя ставит и что могут подумать слуги, убирающие комнаты, я предусмотрительно спрятала свою одежду подальше от любопытных глаз. Благо, размеры гардеробной позволяли.
Поход по магазинам вымотал больше, чем убийство. Тело требовало душа.
Быстро ополоснувшись, переодевшись в чистое, я покинула помещение.
— Найди хозяина, — мой голос приказом отозвался в естестве Альберта.
Я спускалась по винтовой лестнице, дух парил надо мной словно Купидон, но никто его не видел. Больше никто из телохранителей не мог почувствовать Евгения, а точнее, его энергию. Он открылся мне, потому что доверял. Большой риск быть всегда открытым для кого-то — тебя могут найти в любой момент в любом месте. Конечно, Евгений всегда мог закрыться, но он знал, моя преданность подобна собачьей — безгранична.
Заучив план гимназии, мне не составило труда найти библиотеку — второй корпус, по коридору направо через аудитории и долгожданная дверь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Меня встретили приглушённый свет и тишина. Огромный зал со стеллажами до потолка и столами по центру. Пока я искала взглядом Евгения или на худой конец телохранителя, библиотекарь-мужчина за шестьдесят оторвался от изучения записей и развернулся.
— Могу я чем-то помочь?
— Я ищу Евгений Владиславовича.
На секунду он задумался, а потом кивнул.
— Во втором зале.
Я прошла мимо одиноких столов — все-таки время ужина — и завернула налево.
Дверь с табличкой «Ученикам вход воспрещён» слабо поддалась. До слуха долетели потрескивания поленьев в камине и прежде, чем полностью зайти, раздался голос, показавшийся громким в царившей тишине.
— Вернулась?
Евгений сидел в глубоком кресле возле камина в полнейшем одиночестве, вытянув ноги на пуфике и, казалось, был полностью увлечён чтением.
— Да.
Где охрана?!
Он пошевелился и поднял взгляд. Блики огня осветили часть лица, а именно — пронизывающие лазурно-голубые глаза.
— И переоделась?
— Да.
— Он запомнил, в чем ты уезжала? — хихикнул Альберт.
— В отличие от тебя, он наблюдателен, — огрызнулась я.
— Сильно же она тебя вымотала. Со мной ты так не выдыхаешься, — медленно проговорил чародей, отнимая взор от моих ног и переводя на лицо.
— Вы меня щадите.
Я могла лишь догадываться, улыбнулся хозяин или поджал губы. Взгляд, не тронутый вспышкой гнева или раздражения, можно было счесть за равнодушный, но в следующую секунду Евгений переменил положение и я успела заметить ускользающую ухмылку.
— Считаешь, я должен пользоваться своими привилегиями куда чаще?
То ли Евгений перебрал виски, то ли рассержен.
— То ли он флиртует, — пояснил дух и нарочито звонко — дабы я точно услышала — хлопнул себе по лбу. — Нет, поистине не понимаю, как ты могла сдать экзамен по обольщению!
— На «твёрдое хорошо».
— Оно и видно.
— Вы знаете, Евгений Владиславович, мой долг — служить вам, — игнорируя голос в голове, ответила я.
— Как тухло! — Альберт со скучающим видом рассматривал ногти.
— Замолчи сейчас же.
— Так и помрешь, дожив до пенсионного возраста и не обучившись искусству флирта, — буркнул дух и скрылся в лабиринтах моего сознания.
— Слово «долг» у меня в печёнках уже! — вспылил хозяин. — Подойди.
Ноги послушано оторвались от пола. Евгений вытянул руку ладонью вверх. У меня не было времени проанализировать ситуацию. Мой хозяин приказал подойти — я подошла, он протянул руку — я вложила свою. Сильным движением он дёрнул на себя, колени дрогнули от неожиданности, и я с ужасом полетела прямо на него. Пытаясь сохранить равновесие, только запнулась о вытянутые ноги, что ускорило падение. Тогда, попытавшись в последний раз, развернулась корпусом, тормозя пятками, но кресло на погибель оказалось чрезвычайно близко.
Вмиг тело Евгения напряглось и стало каменным, жёсткие руки поймали и обвились вокруг талии, не давая слететь на пол. Сам он накренился в сторону, напоминая протараненный корабль.
— Ох, простите! Простите меня! — наши глаза встретились и, если бы умела, я бы обязательно покраснела.
По меньшей мере, у него был ошеломлённый вид. А я сидела на нем, как когда-то Ангелова в парке.
— Ангелова, видимо, страшнее Магического клана, — выровнявшись, усмехнулся хозяин. — Впервые вижу, чтобы ты валилась с ног.
Магический клан — сообщество чародейских семей, сплотившихся во время войны и противостоящих магам. Под конец войны они начали творить ужасные вещи — не брали в плен, убивали раненых, истребляли без исключения противников и их союзников, а также всех, кто оставался лояльным. Победа и мир дались кровавым путём.
— Прошу прощения, Евгений Владиславович!
Продолжая крепко держать, Евгений, не переставая, смотрел.
— Ты весь день провела без меня, — шёпот заполнил библиотеку, — больше ты никуда с ней не поедешь. Пускай пользуется своими охранниками. Я ясно выразился?