таких случаях помочь.
Все испытывали какое-то особое беспокойство, какую-то напряженность. В этой необычной обстановке никто не заметил, как вернулась Марушка. Узнав, что произошло с бабушкой, девушка разрыдалась.
Бетушка удивленно посмотрела на нее, хотела что-то сказать, уже собралась с духом, однако вместо слов у нее из горла тоже вдруг вырвались отчаянные всхлипывания.
— Ну что вы плачете? — улыбнулась бабушка, которую уложили в постель. — Ведь ничего не случилось. Нога цела, и завтра я уже опять буду бегать.
«Надо же так испугаться, — подумал отец. — Бывает, что до человека все доходит потом, когда все уже позади».
Последний поезд на Мияву ушел. До станции еще доносился удаляющийся стук колес. За стеной, в кабинете начальника станции, раздавались размеренные звонки.
Марушка никак не могла заснуть. Впечатления прошлых дней, копившиеся у нее в подсознании, переплетались, дробились и группировались в новые, подчас бессмысленные представления. Как только она погружалась в сон, перед ней возникал сын желетицкого церковного сторожа в форме офицера, державший в занесенной руке нож.
Хрипло прокукарекал петух.
Через клубы тумана начал пробиваться новый день.
Марушка приоткрыла занавеску на окне. В голове у нее роились беспокойные мысли, обрывки воспоминаний и разговоров, которые она слышала в школе или на улице.
На рельсах стоял поезд. Из-под колес выходил пар, как из ноздрей хуторских лошадей, на которых хуторяне зимой привозили груз на вокзал. Он стоял пять, десять минут и все никак не трогался.
Вот из своего кабинета выбежал начальник станции и бросился к паровозу. Что случилось? Машинист наклонился к нему. В утреннем тумане были видны его глаза на испачканном лице. С минуту он говорил с начальником, а потом вышел из паровоза. За ним вылез кочегар, а потом прибежал и проводник. Они стояли тесным кружком, словно о чем-то советовались.
У Марушки от страха сжалось сердце. В этот предутренний час их встреча показалась ей ужасной, как заговор. Призрачные тени разговаривавших, как привидения, прыгали по стенам, озаряемым отблесками вокзальных фонарей. Когда в открытых дверях появился отец, девушка испуганно бросилась ему на шею.
— Что случилось?
Отец немного помолчал, а затем глубоко вздохнул:
— Что?.. Генлейновцы в пограничных областях объединяются. Хотят к Гитлеру.
— Они этого Гитлера хотели бы привести сюда, к нам, скоты! — откликнулась мать. — Вместе с теми ордами, которые вооружили винтовками и пушками и научили орать «хайль Гитлер!» и убивать!
Марушка закрыла глаза. Она увидела школу во Вноровах, залитые солнцем окна, у доски стоит учительница и рассказывает первоклассникам о происхождении названия их деревни.
Тогда, в старые времена, в эту страну часто вторгались дикие орды…
14
События развивались неудержимо. Словно прорвало плотину и в пролом устремились мутные воды, несущие с собой гибель. С границы раздавались брань, лживые обвинения, из Берлина неслись ругательства и угрозы.
Соседняя Австрия уже аннексирована гитлеровской Германией.
В минуты опасности люди становятся ближе друг к другу. Им грозило бедствие, пожалуй, еще более губительное, чем средневековая чума.
Подняться против этого шторма! Остановить его голыми руками, распахнутой грудью!
— Союзники нас не бросят! — надеялись люди. — Ведь еще Бисмарк говорил: у кого Чехия, у того вся Европа. А великие державы не хотят отдать Европу Гитлеру!
Первомайский праздник 1938 года проходил под одним лозунгом: «Дружно объединимся в едином строю против общего врага, угрожающего отечеству и нашей свободе!»
Из окон вагонов длинного поезда выглядывали спешно призванные резервисты. Они смеялись, шутили и перебрасывались фразами с людьми, стоящими на перроне.
— До свидания, Мартин! Возвращайся быстрее! — Марушка помахала рукой молодому Саботе.
Мартин поднял черный чемоданчик и занес ногу на подножку вагона. Он уже хотел подняться наверх, однако в последний момент наклонился и поцеловал Марушку.
— Это если я вдруг не вернусь, — сказал он в свое оправдание и в ту же минуту скрылся в вагоне.
— Ты вернешься! — весело крикнула ему вдогонку Марушка. Эти слова она говорила не только Мартину, но и всем парням, которые признательно улыбались ей из окон вагонов.
Захлопали двери, раздались крики проводников, и поезд тронулся. Марушка стояла на перроне и махала ему вслед, пока не рассеялся дым паровоза, тянувшийся над поездом, словно вуаль.
Это было в ночь на субботу 21 мая.
Мутные воды натолкнулись на преграду пограничных гор и с беспомощным ревом откатились назад.
Враг не прошел!
Мы выстояли!
Солдаты возвращались, гордые и удовлетворенные. Напряженность ослабла, после долгого перерыва люди снова дышали свободно. Приятно быть уверенным в том, что сил для защиты хватит.
Тяжелые облака, висевшие над домами, развеялись, выглянуло солнце. Гнетущая подавленность, характерная для прошедших месяцев, исчезала, сердца широко открывались навстречу теплым солнечным лучам и беззаботному лету.
Грозный призрак исчез, все будет хорошо. Ведь союзники их не оставят. Молодость имеет право на беззаботность. Молодость быстро забывает о дурных, страшных снах…
Есть, однако, и такие среди молодых, кого жизнь отучила от беззаботности. Им жизнь не позволяла забывать о дурных снах, поскольку то, что для других было дурным сном, для них — повседневная действительность.
Юла не мог беспечно радоваться вместе с остальными.
— Они придут, — говорил он Марушке, — придут снова. Нельзя упиваться успехами, нужно готовиться отразить новый удар.
Марушка уже привыкла думать его мыслями, жить его интересами. Юла открыл ей новый мир, лучший и справедливый, в котором не будет бедных и угнетенных, он показал ей цель, и она шла к этой цели рука об руку со своим любимым.
«Я хочу подниматься все выше и выше, хочу учиться, хочу по-настоящему любить свой народ, — записала она в своем дневнике. — Хочу работать с любовью, поддерживать своего Юлу и всему этому учить людей, которые будут в этом заинтересованы, но я хочу и сама пробуждать этот интерес. Стоит мне представить, сколько работы, кропотливой работы еще ждет коммунистов, а я при этом сама все еще не стала хорошей, умной, трудолюбивой и интеллигентной коммунисткой и люди одного со мной возраста ушли гораздо дальше, мне хочется поколотить себя! Действительно, нас ждет работа!»
Марушка любила работать и не умела бездельничать. С малых лет она познала труд. Она видела, как трудились ее мать, отец, бабушка и тетя. Их рукам она была обязана и своими нынешними духовными качествами.
Она была благодарна своей семье, которая делала все для того, чтобы Марушка училась. Насколько тяжелее было Юле! Ему приходилось много работать, бороться, прежде чем он добивался того, что ей доставалось совсем без труда.
Мать уже знала, что у Марушки есть парень. Слишком изменилась ее маленькая девочка. Детская строптивость дочери превратилась в