Читать интересную книгу "Путешествие героини. Женский путь к целостности - Морин Мердок"

женской матрицы, помог мне обрести внутренние силы, женскую основу. Вряд ли я смогла бы добиться этого другим способом[88].

Женщина опускается в глубины, чтобы вернуть те части себя, которые откололись, когда она отвергла мать и разбила зеркало женского начала. Она забывает об играх интеллекта и культуры и знакомится, возможно впервые, со своим телом, своими эмоциями, своей сексуальностью, своей интуицией, своими мысленными образами, своими ценностями и своим разумом. Все это она находит в глубинах души.

Я с трепетом пишу о нисхождении, поскольку с большим уважением отношусь к этому процессу и не хочу его упрощать.

Это священное путешествие. Однако в нашем обществе его обычно считают депрессией, которую необходимо устранить как можно быстрее. Никому не нравится находиться рядом с человеком в таком состоянии. Но если бы мы почитали нисхождение как священное и необходимое условие для полного познания себя, меньше женщин погрязло бы в депрессии, алкоголизме, нездоровых отношениях. Они могли бы проживать свои эмоции без стыда, раскрывать свою боль без апатии.

Совершая нисхождение, женщина порой ощущает себя нагой, разорванной на куски или охваченной яростью. Она переживает потерю самобытности, выпадение за рамки привычной роли и страх, сопровождающий потерю. Она может быть унылой, уязвимой и лишенной сексуальности или испытывать мучительную боль оттого, что ее как будто выворачивают наизнанку. И она остается в темноте, пока наверху жизнь продолжается.

Она может встретить Эрешкигаль, древнюю шумерскую богиню, которая повесила свою сестру Инанну, богиню неба и земли, на крюк, чтобы та сгнила и умерла. Каждый раз, когда женщина совершает нисхождение, она боится темной богини и того, что эта часть ее «я» сделает с ней. «Я опасаюсь, что она раздавит меня, сотрет в порошок, пережует и выплюнет. Я знаю, что каждый раз, когда это происходит, я подбираюсь ближе к своей сути, но это мучительный опыт».

Нисхождение – вынужденная мера. Мы пытаемся избежать его, но в какой-то момент погружаемся в свои глубины. Это путешествие не из приятных, но оно укрепляет женщину и проясняет ее самоощущение. Некоторые современные женщины рассказывают о своем нисхождении, упоминая встречу с темной богиней во снах. Это может быть гневная, хищная индуистская богиня Кали, преисполненная ярости из-за того, что древние цивилизации предали ее, передав власть и славу божествам мужского пола.

Созидающее начало Кали и других женских божеств узурпировали боги-отцы. Библейский Яхве, называвший себя Отцом, своими руками лепил детей из глины, копируя древнюю магию шумерской и вавилонской Богини-Матери, носившей такие титулы, как Нана, Нинхурсаг и Мами[89]. «Индусы говорили, что в начале мира было море или океан крови; этот океан был сущностью Кали-Майи, Создательницы»[90]. Египтяне называли ее Исидой, Старейшей из Древних, существовавших в начале времен. «Она была Богиней, от которой исходило все становление»[91]. Символ женского божества как плодородной создательницы Земли искоренили во время успешной попытки христианства уничтожить архетип матери, заменив его Отцом-Создателем и Сыном-Искупителем[92].

В ПОИСКАХ УТРАЧЕННЫХ ЧАСТЕЙ СЕБЯ

Я готовлюсь к встрече с ней, не зная, что сказать.

Ведь ее предавали не только мужчины, но и я сама.

Я была папиной дочкой, отвергающей свою мать.

Я всегда боялась погружаться в темноту, где можно потерять сознание, голос, зрение, душевное равновесие.

Что из этого мое?

Мои слова сказаны на чужом языке.

Мои образы рождены чужим искусством.

Что есть я?

Я ищу утраченные части себя. Почему-то я чувствую, что должна найти их. Что я потеряла, будучи папиной дочкой, пытаясь угодить отцу и добиться его внимания? Чего я лишилась, приняв его сторону? Я утратила правду, способность видеть картину в целом, в том числе уродливое, безумное, отвергнутое, исчезнувшее.

Я оглядываюсь вокруг и вижу головы матерей с закрытыми глазами – моей, моего бывшего мужа, лучшей подруги моей матери. Джулия, Кэтлин, Бетти. Что они пытаются мне сказать? «Вытащи нас и воссоедини с нашими телами. Похорони нас как следует. Мы здесь одни в грязи. Мы не можем двигаться, ничего не видим».

«Верни тьму», – шепчут они.

Что еще похоронено с ними? Способность видеть сны – мои мечты, фантазии. Мое воображение тоже здесь – разбросано по земляному полу: сказки, домики на деревьях и фантастические существа. Это части меня, которые я забираю. Признаю их своими. Я возвращаю давно забытое чувство, что могу делать все, что захочу, воплощать в жизнь все, что себе представляю. Когда-то я знала это, и это было волшебно. Я любила сидеть у стены дома и смотреть, как растут розы. Я умела замирать настолько неподвижно, что ощущала пульс жизни, ее запахи и звуки. Я знаю болото, вижу его не в первый раз. Я бывала здесь раньше и чувствовала себя защищенной. Болото, лес – моя мать. Я ощущала связь с деревьями, грязью, травой и листьями. Я никогда не чувствовала себя одинокой. Я возвращаюсь к этой связи. Она глубока.

Теперь я погружаюсь в толщу. В грязи лежат кости – белые, красивые, фарфоровые. Я держу в руках собственные скелетообразные руки и ребра. Кости – это каркас. Я копаю все глубже в поисках утраченных частей себя. Я глубоко скорблю по ним. Куда они подевались?

Вытащив кости, я мельком вижу Богиню-Мать под земляным полом. Она обнимает дочь. Я ожидала другого: она не гневная, не старая и не уродливая, а молодая женщина со светло-каштановыми волосами. Она успокаивает и обнимает. Слушает и защищает. Она смеется и поет, ее голос звучит как звон колокольчиков.

Но я еще не добралась до цели. Я прошу своего проводника пройти со мной вниз.

Он ведет меня глубже, чем раньше, я боюсь утонуть. Я отплевываюсь и глотаю слишком много воды, когда мы спускаемся ниже уровня болота. Он держит меня за руку и просит не бояться. Он ведет меня вниз, в пещеру. Там я вижу огромную китоподобную фигуру, окруженную строительными лесами, которые соорудили лилипуты.

Они удерживают ее внизу.

Она все еще может двигать своим огромным черным хвостом. Он раскачивается взад-вперед в мощном, грациозном ритме. Но остальная часть ее тела неподвижна, выпирает между прутьями этой подводной тюрьмы. В ней нет ничего угрожающего, я чувствую ее глубокую печаль. Она подводит меня ближе, и я ужасаюсь ее силе.

«Ты можешь мне помочь», – говорит она.

Я отстраняюсь.

«Нет, не могу».

«Можешь, – рокочет она. – Теперь, когда ты здесь, они больше не могут удерживать меня. Когда каждая из моих дочерей приходит ко мне по собственной воле, я получаю свободу».

Тут строительные леса рушатся. Прочность их была иллюзорной. Теперь она выгибает спину, от ее могучего хвоста по океанскому дну пробегает волна. Она плывет, и мы вместе с ней. Она уменьшается и больше не выглядит раздутой и громадной. Она грациозна и свободна. Она движется в воде с грацией русалки…

Лилипуты продолжают строить клетку. Почему-то они не осознают, что больше не держат ее в плену. Мы покидаем пещеру, и вода меняется, становится теплой и молочной. Она останавливается и поворачивается ко мне. Теперь у нее длинные красивые золотистые волосы.

«Когда мои дочери приходят ко мне, они не только исцеляются, но и освобождают меня от оков», – говорит она. Она – рыбохвостая Афродита-Мари, Мать Моря. Она – Великая Рыба, давшая жизнь богам.

Она больше не пугает меня. Как и большинство женщин, эта глубинная Богиня страшит только тогда, когда ее энергию сковывают, сдерживают и не дают ей проявиться. Если она способна свободно двигаться, все существа земли и моря приходят к ней. В ее присутствии мы чувствуем себя бодрыми и обновленными. Женщины, да и мужчины, должны помнить, как ее найти.

ЗАГАДКИ МАТЕРИ И ДОЧЕРИ

Потеря дочери матерью, а матери дочерью –