Они начинали ссориться.
— Сделаем так, — предложила Гермиона, — как кстати, что я заказала пергаменты и перья… Вы напишите свои ответы, ведь главное, чтобы ваши интеллектуальные возможности работали. Итак, вопрос из категории… Энтони, какую категорию ты хочешь?
Гольдштейн, не раздумывая, выбрал трансфигурацию; вопрос о трудностях анимагических превращений, безусловно, всем понравился, и даже многие сидящие в зале помнили то, что рассказывала об этом Гермиона.
Участники деловито зашуршали перьями, причем Корнер так и светился самодовольством. Они писали несколько минут, после чего все передали ответы Гермионе. Пока она проверяла, и зрители, и участники скучали.
— В самом деле, будем отвечать, как собирались, — рассудил Гольдштейн, заработав следующий балл. — Пусть себе каждый говорит, что хочет, — добавил он, покосившись на Луну.
В ходе соревнований Рон и Невилл все больше восхищались той подготовкой, которую проделала Гермиона. Скорее всего, она подбирала вопросы так, чтобы это могло пригодиться для экзаменов. Во всяком случае, происходящее было интересно.
— Я, наверное, буду записывать, — решил Эрни после пятого вопроса.
Всего вопросов было задано двадцать и, пожалуй, это разбудило умственную деятельность не только у равенкловцев. В определенный момент ребятам в зале надоела роль наблюдателей, и они начали подсказывать. Гермиона старалась угомонить их и, наконец, глянув на часы, объявила, что хватит, и пора приступить к главному.
Тут-то все и притихли. По итогам соревнования решалась очередность общения со Шляпой. Быстренько все подсчитав, Гермиона озвучила, кто за кем будет пытать счастья. Луна набрала-таки один балл, хотя Гарри подозревал, что Гермиона немного подсудила ей, чтобы не обижать. В любом случае, Луна заняла последнее место.
Малфой, держа Шляпу, всякий раз недовольно морщился, когда кто-нибудь совал руку внутрь.
Гарри стоял рядом, и потому одним из первых заметил, что на ладони Луны что-то блеснуло.
В мгновение ока все столпились вокруг нее.
Предмет, извлеченный Луной Лавгуд, на вид был совсем непонятным. Это был небольшой, с палец, цилиндрической формы прозрачный сосуд, наполненный синеватой жидкостью.
— Такой же странный, как она сама, — пробормотал кто-то за спиной Гарри. — Может, в самом деле, там есть что-то другое от Равенкло, и достать это может другой ученик?
— Суммарный показатель скепсиса — примерно семьдесят процентов, — сообщила Луна и, перевернув цилиндрик, добавила: — А вот ожидание чуда — на пятьдесят процентов.
— Универсальный измеритель? — недоверчиво пробормотали в один голос Падма Патил и Гермиона.
И, хотя эти слова никому ни о чем не говорили, толпа в едином порыве двинулась вперед, стараясь получше рассмотреть, что же такое досталось Луне. На цилиндре появилась шкала с делениями, причем разлинованная и подписанная, но Гарри не мог разобрать ни букв, ни цифр. Стоило ему сконцентрироваться, пытаясь что-то прочесть, как перед глазами начинали плясать точки.
— Не пытайся. Ты не сможешь, — сказала Гермиона и с сожалением добавила: — Это, если верить легенде, может только настоящий представитель колледжа «Равенкло».
Очень похоже, в тот момент она жалела, что Шляпа распределила ее все-таки в «Гриффиндор».
Судя по тому, что узнал Гарри в последующие пятнадцать минут, универсальный измеритель обладал совершенно удивительной магической силой. Ровена Равенкло и ее лучшие ученики потратили пятьдесят лет, чтобы создать его. Данный прибор был осуществившейся мечтой любителей точности. С его помощью можно было измерить абсолютно все: от силы звука до интенсивности радости, причем единицы порой предлагались совершенно удивительные. Так, однажды профессор Равенкло обнаружила, что коэффициент осторожности профессора Слизерина равен восемнадцати тормозам из двадцати возможных, на что профессор Слизерин очень обиделся, и посоветовал ей измерить собственный коэффициент бестактности в унциях на единицу веса.
— А измеришь, насколько сильно меня любит мой жених? — попросила Миллисента Булстроуд.
Луна флегматично кивнула; но Гермиону такая просьба повергла в гнев.
— Нельзя пользоваться магией с такими целями! — рассердилась она. — Если хочешь это узнать, спроси ты у него, когда он у тебя будет, и все!
Однако желающих поддержать точку зрения Булстроуд оказалось больше, и не только среди девушек.
— Если он работает, — заявил Эрни Макмиллан, — с его помощью можно узнать очень много о тех, кто окружает нас в школе!
— Например, выяснить, что Фадж всего опасается и совсем не хочет проблем, да? — издевательски предположил Малфой. — Так это я тебе и так скажу, безо всякого прибора. Он всегда таким был.
Гарри все же считал, что использовать измеритель необходимо для самых практических целей. Ему было несколько неловко возражать Гермионе. Однако, слова Эрни подали ему ценную идею.
— Хорошо бы с его помощью, — он повысил голос, поскольку спорщики в разных частях комнаты не обращали на него внимания, — я говорю, мы теперь можем попробовать узнать, кто же поддерживает идеи Темного лорда. Да, я понимаю, это Маклаген проносил в школу буклеты, но ведь есть и другие, кто их потом, возможно, разбрасывал, и кто просто будет пятой колонной, если Упивающиеся смертью нападут на «Хогвартс». Луна, ты сможешь это проверить? Я, правда, не знаю, в каких единицах… — смешался Гарри.
Не он один ждал, что ответит Луна.
— Это не проблема, — уверила она. — Измеритель сам задает параметры. Мне нужно будет просто смотреть на него и, наверное, записывать.
— А если его увидят? — забеспокоилась Парвати Патил.
Однако это предостережение не смутило слизеринцев.
— Подумаешь! — загалдели они. — Ну, спросит кто-нибудь, что это такое. Соврет что-нибудь, велика сложность!
К своему стыду, Гарри понял, что тоже так думает. И не то, чтобы он так уж приветствовал обман, но ему так часто приходилось придумывать пресловутое «что-нибудь» для пользы дела. Глядя на то, как неодобрительно хмурятся, слыша все это, хуффульпуффцы, он чувствовал досаду на подобную щепетильность. К тому же, втайне стыдясь и понимая, что думать так о своем друге не очень-то лояльно, Гарри полагал, что, если даже среди ненадежных личностей найдется наблюдательный субъект, который и заметит непонятную вещь в руках Луны Лавгуд, вряд ли это способно сильно насторожить кого бы то ни было.
— Можешь сказать, что это такая новая модель Напоминаров, — посоветовала Пэнси Паркинсон.
В целом, это была неплохая идея. Рон, которому Паркинсон стала принципиально антипатична с тех пор, как с ней начал общаться Джордж, своего одобрения не показал, наоборот, снисходительно фыркнул, но зато изъявил готовность всюду сопровождать Луну и записывать показатели измерителя.