тебе угодно их так называть. — Губы Фергуса побелели. — Хотя они, конечно, трусы.
Canaille![221] — Он так сильно пнул по двери, что та затряслась. Немного отойдя от шока и паники, Роджер тоже ощутил поднимавшуюся в душе ярость.
— Ублюдки! Устроить пожар в доме, где живет твоя семья, твои дети! — И мои тоже…
— Это более действенное предупреждение, чем просунутые под дверь анонимки, — тяжело дыша, прохрипел Фергус и тут же закашлялся, мотая головой. Затем поднял на Роджера красные от дыма глаза. — Если узнаю, кто это сделал, — засуну их в мешок, вывезу в открытое море и брошу на съедение акулам, клянусь именем Господа и la Virgine![222]
— Я помогу. — Придется помочь, ведь Фергус не сможет грести одной рукой.
— Merci. — Фергус мрачно глянул в сторону передней двери; вопли и плач испуганных детей на другой стороне улицы затихли, сменившись топотом бегущих ног и криками. — Я обязательно узнаю, — добавил он неожиданно спокойным голосом. — Но сейчас мне нужно к Марсали.
Господи, страшно представить, что творится сейчас на душе у Фергуса, Марсали… и девочек. Очередной пожар… Кровь застыла у Роджера в жилах. Взяв себя в руки, Фергус внимательно посмотрел на него и кивнул. А потом они вместе направились к женам и детям.
* * *
Неподалеку от типографии раздавались голоса. До рассвета оставалось не меньше часа, поэтому разглядеть Марсали, Брианну и детей в ночной темноте было не так-то просто. Они сгрудились на дальней стороне улицы, словно стадо карликовых бизонов.
Жермен (рядом с преисполненным отваги Джемми) стоял чуть впереди женщин и остальных детей. Кулаки его были сжаты, лицо напряжено, словно он никак не мог решить — расплакаться ему или кого-нибудь поколотить. Фергус облегченно выдохнул, похлопал сына по плечу и подошел к Марсали, чтобы забрать одного из близнецов, в которых она вцепилась мертвой хваткой. Он что-то тихонько сказал ей на французском, и Роджер тактично повернулся к Бри, сидевшей на дощатом тротуаре в окружении всех трех девочек. Физзи цеплялась за ее ночную сорочку и шмыгала носом, а Джоани, всегда отличавшаяся практичностью, заплетала волосы Мэнди в косички.
— У вас все в порядке? — Роджер положил руку Брианне на голову; ее волосы были прохладными и влажными от наползавшего с моря утреннего тумана.
— Никто не умер, — сказала она с нервным смешком. — Знаешь, почему это произошло?
— В общих чертах. Позже расскажу.
Начали подходить люди — некоторые выскакивали из домов в ночных сорочках, другие шли на работу или с работы: пекари, трактирщики, чернорабочие, рыбаки. Две шлюхи околачивались под деревом, о чем-то перешептываясь и переводя взгляд с типографии на столпившуюся на улице семью.
К удивлению Роджера, Фергус и не подумал что-либо утаивать. Он подробно рассказывал всем о случившемся — и о том, что сделает с maudit chiens[223], напавшими на его дом и семью.
Начинало светать, и Роджер с любопытством вглядывался в лица прохожих — вдруг кто-то будет злорадствовать или проявит излишнюю осведомленность. Однако все были искренне потрясены, а высокая красивая женщина средних лет — не иначе как хозяйка преуспевающей таверны, судя по дорогой одежде, — подошла к Марсали и настойчиво пригласила на завтрак.
— За счет заведения, — добавила она, глядя на детей и явно прикидывая, во сколько обойдется такая щедрость.
— Благодарю вас от всего сердца, мистрис Кенни, — ответила Марсали. Она посмотрела на Фергуса и смущенно кашлянула. — Мы только накинем какую-нибудь одежду, если позволите…
Только сейчас Роджер вдруг осознал, что стоит посреди улицы в одной рубахе и босой. Он помог собрать детей в кучу, и семейство выдвинулось в обратный путь к пострадавшему дому на противоположной стороне. Роджер заметил у Марсали под мышкой несколько линотипных строк[224] — очевидно, выхваченных впопыхах из наборной кассы[225] и ужасно тяжелых. Она с радостью позволила ему забрать их.
— Теперь понятно, что для тебя самое ценное, — пошутил он.
— Да уж. — Марсали поплотнее подоткнула одеяльце, в которое был завернут один из близнецов у нее в руках. — Пахнет чуть лучше квашеной капусты, как думаешь?
Четыре дня спустя…
Брианна поднесла к носу платье и подозрительно принюхалась. Оно проветривалось в сушильном шкафу вместе с рабочим платьем и фартуком Марсали. Сушильный шкаф представлял собой большой длинный ящик, напоминающий вертикально поставленный гроб, который крепился к стене спальни. Внутри имелись десятки отверстий, чтобы проникающий с улицы ночной воздух мог развеять запахи копоти, лака, чернил, топленого жира и младенческой отрыжки и одежда к утру стала вновь пригодной для носки.
— Ну как? — Марсали натянула выветрившуюся за ночь нижнюю сорочку, просунув в ворот взлохмаченную белокурую голову.
— Теперь от него не так сильно разит квашеной капустой, — сказала Бри, энергично втягивая носом воздух.
Хохотнув, Марсали нырнула в шкаф за простым рабочим платьем из домотканой материи желтовато-серого цвета, которое напоминало Брианне военную форму периода Гражданской войны.
— Ничего, по дороге выветрится — до Саванны путь неблизкий, — успокоила Марсали. — А солдатам будет наплевать.
Она протянула Брианне пару нижних юбок и продолжила одеваться, ловко управляясь с лентами, тесемками и пуговицами. Солнце еще не взошло, поэтому разговаривали шепотом, чтобы не разбудить детей раньше времени. Снизу доносился шорох шагов, приглушенные стуки и сдавленные смешки — Роджер с Фергусом готовились к предстоящему дню.
Солдаты, которых прислал лорд Джон, уже ждали снаружи; из окна чердачной комнаты, отведенной семейству Маккензи, Брианна заметила небольшую группку мужчин позади типографии. Расположившись немного поодаль от дома, они курили трубки (в темноте мелькали яркие огоньки) и переговаривались вполголоса. Лишь длинные темные очертания прислоненных к стене мушкетов выдавали в этих призрачных тенях солдат.
Из спальни их не было видно (за каждое установленное окно взимался налог, поэтому единственными окнами в доме были большие витрины типографии на первом этаже), однако слабый запах табачного дыма просачивался через отверстия в сушильном шкафу. Брианна резко выдохнула. Вонь от квашеной капусты выветрится еще не скоро — зато хоть не придется путешествовать до самой Саванны в компании смердящих бочек. Виски и оставшееся золото, надежно припрятанные в ящики под видом соленой рыбы, были предусмотрительно отправлены на склад, принадлежавший одному из Сынов Свободы. Конечно, она зашила в подклад несколько золотых пластинок, но столь скудное количество вряд ли вызовет подозрения, даже если кто-то обнаружит тайник.
Даже близко не хватит для покупки ружей, — подумала она и зябко поежилась, хотя Марсали только что расшевелила очаг и подбросила в