Читать интересную книгу История Франции - Андре Моруа

13. Слово готика очень плохо подходит для обозначения архитектуры великих соборов. Средневековье никогда не говорило о готическом стиле; те, кто впоследствии придумал этот термин, хотели отречься от самых красивых зданий западного мира как от варварских символов. Может быть, ее следовало назвать стрельчатой архитектурой? Но стрелка не значит полуарка, и, кроме того, полуарка не имеет в готике абсолютного характера. Дело в том, что, вдохновляясь римскими, арабскими и византийскими источниками, понемногу овладевая техническими навыками в искусстве возведения сводов, французские архитекторы создали чисто свое самобытное искусство строительства религиозных зданий. Соборы, построенные до XII в., называются архаичными, созданные в период с XIII по XIV в. – классическими, а возведенные в XV в. – пылающими или декадентскими. Техническое открытие (нервюра) позволило перенести лес сводов на внешние опоры и на контрфорсы, что освобождало стены от выполнения их обычного предназначения и позволяло облагораживать сплошную каменную кладку витражами и превращать всю церковь в воспарение души к Небесам.[11]

Во всем мире нет более одухотворенного храма, чем собор в Шартре. Собор в Амьене не менее красив, но в нем присутствует буржуазный дух. В его архитектуре ясно ощущается, что при его создании француз из средневековых фаблио сотрудничал с французом-крестоносцем. Иногда на завершение шпилей не хватало денег, и тогда на вершине башни оставалась плоская площадка, как на соборе Нотр-Дам в Париже. Кстати, необходимо обратить внимание на это название – Нотр-Дам. В те времена особо почитался культ Богородицы, потому что он объединял в себе набожность и куртуазность, Бога и Мать. Этот культ в сочетании с культом святых придавал религии человеческую теплоту, покорявшую души и помогавшую объединять энтузиазм отдельных людей при возведении собора. Но имена гениальных и скромных скульпторов той эпохи остались нам неизвестны. Они соглашались на полную подчиненность архитектору и заполняли своими творениями те ниши и порталы, которые им были указаны. Иногда они лишали тела статуй подлинной материальности, удлиняли их, придавали божественное выражение лицам и улыбкам; иногда они отдавались буйному и сатирическому воображению, чтобы создавать дьяволов и их жертвы. Но они всегда подчинялись общему замыслу творения. Только в XIV в. скульптура обретет самостоятельное от здания существование.

14. Соборы олицетворяют веру религиозной эпохи и местный патриотизм городов или гильдий. Купеческие корпорации идут на расходы по их строительству. В Средние века торговля и ремесла были кооперативны. В начале возрождения товарообмена это было вызвано прямой необходимостью, потому что в борьбе с сеньором или при защите от разбойников купцы могли рассчитывать только на объединенные силы своей группы. При такой ситуации интересы отдельной личности подчиняются правилам коллектива. В управляемой экономике Средневековья было запрещено создавать черный рынок, была запрещена скупка товара или продажа сверх установленных цен. Эти правила были легко всеми приняты, потому что они исправно приносили плоды. Проблемы коммуникаций сдерживали развитие рынка, а потому руководить довольно ограниченной экономикой было нетрудно. Святой Фома учил, что частная собственность дана человеку только ради блага всего сообщества. Каждый предмет имел «справедливую цену», а наживаться сверх этой цены было тяжким грехом. Церковь запрещала давать деньги под проценты, потому что деньги ничего сами по себе не производили. Но потребность в капиталах была постоянной, и сначала в случае нужды обращались к евреям, которые не следовали законам Католической церкви, а позднее – к ломбардцам, которые обходили церковный запрет тем, что брали не процент, а «возмещение убытка» в случае задержки возврата взятых денег. У средневековых купцов и ремесленников были нравственные и общественные обязательства; они образовывали ордены точно в том же смысле слова, что и рыцарство. Целью их жизни было не наживать состояние, а быть угодными Богу и соблюдать закон. Прево парижских купцов был важным лицом, с которым советовался сам король. Горожане, входящие в гильдии, носили одежды, подбитые мехом, столь же импозантные, как и одежды должностных лиц короны. А полуголодный клирик завидовал и тем и другим.

Собор Нотр-Дам в Париже. Алтарная часть. Завершена в 1180 г.

15. В этот период немного улучшилась и судьба сельскохозяйственных тружеников. В героических песнях виллан предстает существом низшего порядка, тупым и диким. Но ведь трувер пел только для обитателей замка, а действительность не была столь однозначной. В начале феодальной эпохи часть поместья, принадлежащую сеньору, его «заповедник» (домен), обрабатывали рабы (пережитки римского периода), а кроме того, существовала и барщина для держателей, которая могла доходить до трех дней в неделю на каждого человека. В Средние века рабы исчезли: а) потому что рабство не соответствует христианству; б) потому что оно нерентабельно; в) потому что такие изобретения, как упряжной хомут, сделали ненужным самый тяжелый труд. Виллан – это свободный человек, несущий определенные, но все уменьшающиеся обязанности. К концу XII в. в некоторых поместьях барщина достигала десяти дней в году. «Заповедник» владельца сократился, а земли сдавались держателям. Продажа натуральных продуктов была затруднена, поэтому сеньоры предпочитали получать ренту и арендную плату. Предводитель дружины, некогда военный защитник, превратился в «земельного рантье». Villa превратилась в деревню (village), где каждая семья проживает в принадлежащей ей хижине, которая обычно состоит из одной комнаты, где содержатся и домашние животные, и домашняя птица. Жизнь крестьянской семьи понемногу обретает те черты, которые присущи ей и сегодня, только дети реже ходили в школу, а родители чаще посещали церковь. На ярмарки, сроки проведения которых во многих деревнях соблюдаются еще и поныне, собирались менестрели и жонглеры (в наши дни их заменили карусели и тиры). Иногда на ярмарку забредал монах-проповедник. Но, кроме этих случаев, контакты с внешним миром были редки. Все необходимое производилось в поместье; исключение составляли плуги и другие орудия труда, мельничные жернова и ножи – все это закупалось у ярмарочных торговцев. Начиная с XII в. сын серва, если он обладал честолюбием и предприимчивостью, мог освободиться, уйдя в город или поступив в монашеский орден.

16. Касаясь XII и XIII вв., вполне уместно говорить о французском чуде. В те времена на территории между Альпами и Пиренеями, между Атлантикой и Средиземным морем, сложился действительно новый тип жизни. Эта новая цивилизация многое заимствовала от античных цивилизаций, от еврейско-христианской цивилизации и даже от некоторых варварских народов. Но в Средние века Франция создала из этих несхожих элементов цивилизацию самобытную. Соборы, героические песни, рыцарство, куртуазность – все это небывалые и прекрасные новшества. Звериное человеческое начало, прирученное в античном мире философами, а на Востоке – религиями, после крушения Римской империи во всей своей жестокости вновь вырвалось на свободу. Следовательно, нужно было предложить ему новые правила, новую веру, политику, манеру поведения и привить новый вкус. С X по XIII в. Франция создала бо́льшую часть элементов той цивилизации, которая делает целью жизни, брака, семьи, торговли и искусства не счастье, а спасение души. Влияние этой цивилизации на весь христианский мир было огромно.

VIII. Столетняя война

1. И искусство, и нравы, и язык французов приобрели ярко выраженные национальные черты. Однако во всем этом сохранялась некоторая двусмысленность положения и некоторая опасность. Мы имеем в виду странный симбиоз королевств Франции и Англии. Уже начиная с Нормандского завоевания, а еще больше со времен Плантагенетов, английская элита была офранцужена. Английские поэты писали по-французски, Алиенора привила английскому двору куртуазность, английские короли вели себя по отношению к дамам (что видно у Фруассара) как французские рыцари. Но все это не оправдывало того положения, что на французской земле сеньорами Гиени и некоторых других земель были англичане. Или оба королевства должна была объединить одна из корон, или требовалась решительная операция, чтобы разрушить эту связь. И в 1328 г. эта задача становится неотложной. Карл IV Красивый умер, не оставив наследника. Ни сына, ни брата. На трон могли претендовать три кандидата: Эдуард III Английский – сын Изабеллы Французской и внук Филиппа Красивого, Филипп из Эврё – муж Жанны Наваррской и тесть Людовика X Сварливого, и Филипп де Валуа – внук Филиппа III Смелого. Этот последний, хотя он был всего лишь кузеном покойного короля, победил, потому что «был рожден в королевстве».