Читать интересную книгу Пелопоннесская война - Дональд Каган

талантов на это предприятие, и каждый день стоил по крайней мере еще одного таланта из оскудевшей казны. Поэтому афинские стратеги Ксенофонт, Гестиодор и Фаномах предложили потидейцам приемлемые, хотя и не слишком щедрые условия: «Жителям города и их союзникам разрешался свободный выход из города с женами и детьми; каждый мог взять с собой один плащ (а женщины по два плаща) и определенную сумму денег на дорогу» (II.70.3).

В сложившихся обстоятельствах такое решение было разумным и, безусловно, желанным для афинян, но представители военной партии посетовали на то, что стратегам следовало добиваться безоговорочной капитуляции, а не идти на уступки, и потому привлекли их к суду. Суть претензии заключалась в том, что они превысили свои полномочия, заключив мир без консультации с афинским Советом пятисот и народным собранием. Однако и политические соображения, несомненно, сыграли свою роль, так как все эти стратеги были избраны вместе с Периклом в конце минувшей зимы, когда он обладал огромным авторитетом. Обвинение против них было равносильно обвинению против Перикла и его умеренной фракции, но эта попытка провалилась. Афиняне с облегчением восприняли окончание долгой и дорогостоящей осады и не были настроены спорить о формальностях. Оправдание военачальников также может свидетельствовать о том, что народная антипатия к Периклу пошла на спад. В итоге для удержания покинутого города в него была отправлена группа поселенцев. Отныне Потидея должна была стать ключевой базой Афин во фракийских областях.

К концу второго года войны афиняне значительно ослабли в сравнении с тем, какими они были двенадцатью месяцами ранее. Тогда они проявили выдержку в ходе двух вторжений, позволив уничтожать свои поля и дома без боя. Впрочем, когда вся Аттика была разгромлена, спартанцы имели мало поводов верить, что дальнейшие набеги принесут лучшие результаты. Кроме того, афинский флот доказал, что может относительно безнаказанно досаждать прибрежным полисам Пелопоннеса. Теперь, согласно плану Перикла, было самое время для того, чтобы дискредитировавшая себя военная партия Спарты уступила Архидаму и его умеренным коллегам и предложила мир на разумных условиях.

Но вместо этого решимость спартанцев оказалась неистовее, чем когда-либо. Лишенные возможности сражаться на суше, они перешли в наступление на море, посягнув на контроль Афин над западными морями и даже на безопасность Навпакта. Их успехи опровергли уверенный прогноз Перикла, что пелопоннесцы будут «отрезаны от моря» (I.141.4). Хотя спартанское посольство в Персию удалось перехватить, не было никакой гарантии, что будущие послы не справятся с ним, да и «царь царей» вполне мог поддаться их убеждению в свете немощности Афин. Случись это, и все расчеты, основанные на афинском превосходстве в количестве кораблей и денег, оказались бы бесполезными. Воодушевленные такими перспективами, спартанцы дали понять, что не желают заключать мир ни на каких условиях, кроме своих собственных.

Тем временем чума по-прежнему губила жизни и моральный дух афинян; финансовое положение города также оставалось серьезной проблемой. Из 5000 талантов расходных средств (не считая чрезвычайного фонда в 1000 талантов), имевшихся в начале войны, почти 2700 – более половины – уже были потрачены. И хотя дорогая осада Потидеи закончилась и казна освободилась от этого тяжкого бремени, активность спартанцев на море означала, что афинянам, возможно, придется вновь раскошелиться на комплектование флота и защиту союзников. С такими расходами, как в предыдущие два года, они могли воевать еще не более двух лет. Даже военная партия наверняка понимала, что город не сможет позволить себе крупную кампанию в новом году, однако политика бездействия также была опасна. Несмотря на то что спартанская неуступчивость вернула афинянам волю к борьбе, а их стены, флот и держава были целы, будущее Афин выглядело сомнительно.

ГЛАВА 8

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ПЕРИКЛА

(429 Г. ДО Н.Э.)

Несмотря на все перенесенные страдания, разочарования и кажущийся крах выбранного Периклом плана, афиняне вновь избрали его на должность стратега весной 429 г. до н. э. Отчасти это решение объяснялось уважительным отношением земляков Перикла к проявленным им талантам и доверием, которое он им давно внушал, но военные и политические реалии также сыграли свою роль в этом выборе. После отказа спартанцев от мирных переговоров влияние афинской партии мира в течение ближайших нескольких лет было фактически сведено к нулю. Однако афиняне не могли перейти в наступление, как этого требовали Клеон и его соратники, пока чума по-прежнему свирепствовала, а деньги в казне иссякали. Казалось, единственная возможная альтернатива состоит в продолжении первоначальной политики, что сохраняло за Периклом лидерство в Афинах.

Но Периклу, вернувшемуся к работе примерно в июле 429 г. до н. э., оставалось жить лишь несколько месяцев. Плутарх сообщает, что убивший его недуг не набросился на него внезапно, а медленно тлел: то была болезнь, «медленно изнурявшая тело и постепенно подтачивавшая душевные силы» (Перикл 38.1). В этот период ни он, ни кто-либо другой не мог достаточно твердо руководить политикой Афин, равно как и воодушевить или умерить пыл афинян. Впервые за многие годы афиняне испытали на себе все неудобства, присущие подлинно демократическому правлению в государстве, находящемся в состоянии войны.

СПАРТА НАПАДАЕТ НА ПЛАТЕИ

В мае 429 г. до н. э., уже изрядно опустошив Аттику и опасаясь подхватить чуму, спартанцы решили оставить афинские земли и вместо них предпринять нападение на Платеи. Этот маленький беотийский городок сам по себе не обладал какой-либо стратегической ценностью для Спарты и не сделал ничего из того, что могло бы спровоцировать вторжение. Решение об атаке было принято по инициативе фиванцев, которым не терпелось использовать армию Пелопоннесского союза для достижения собственных целей. Поскольку фиванцы обладали как могуществом, так и амбициями, что еще не раз проявится в ходе войны, от их пожеланий нельзя было просто отмахнуться, и решение Спарты пойти им навстречу было той ценой, которую пришлось заплатить за сохранение военного союза с Фивами. В главенствовавшей во второй половине V в. до н. э. политике союзов старые правила, определявшие межполисные отношения, все чаще отходили на задний план, уступая насущным требованиям нового типа войны. Фукидид отметает в сторону лицемерие, объясняя подлинную природу спартанских мотивов: «Такая суровость лакедемонян во всем этом деле по отношению к платейцам была вызвана их желанием вознаградить фиванцев, которых они считали весьма ценными союзниками в только что начавшейся войне» (III.68.6).

В 490 г. до н. э. Платеи были единственным городом, пославшим воинов, чтобы помочь афинянам отразить атаки персов при Марафоне. После битвы при Платеях, которой в 479 г. до н. э. завершились Персидские войны, спартанцы от имени всех участвовавших в них греков принесли клятву, по которой возвращали жителям Платей «их область и город, чтобы они жили и владели ими свободно и независимо… чтобы впредь никто не нападал на них без справедливого повода или с целью отнять свободу. В противном случае… каждый присутствующий при этом союзник обязан по возможности прийти на помощь платейцам» (II.71.2). Таким образом, нападение спартанцев на Платеи было не только постыдным, но и полным жестокой иронии.

Архидам предложил платейцам воспользоваться своей свободой и присоединиться к борьбе против афинян, поработителей греков, или по крайней мере остаться нейтральными. Однако о нейтралитете не могло быть и речи. Платейцы не могли «быть в дружбе с обеими воюющими сторонами»: фиванцы только и ждали подходящего момента для нападения, а платейские женщины и дети находились в Афинах. Тогда Архидам призвал платейцев покинуть свой город на все время войны; спартанцы взяли бы их землю и собственность в залог, заплатив установленную плату за пользование ими, а после окончания боевых действий вернули бы их в полной сохранности. Но и это предложение было насквозь неискренним: окажись город в руках Пелопоннесского союза, фиванцы никогда бы не допустили его возвращения.

В конце концов платейцы запросили перемирия, с тем чтобы получить у афинян согласие на сдачу. Их бедственное положение отражает беспомощность маленьких областей, попавших в тиски великих держав. Независимость, столь высоко ценимая обычным человеком, в мире существовавших тогда союзов была иллюзией, и мелкие игроки могли рассчитывать в лучшем случае на защиту и благорасположение одного из государств-гегемонов. Платейцы надеялись, что афиняне позволят им тем или иным образом договориться со спартанцами, ведь город нельзя было спасти без гоплитского сражения, в котором Афинам было несдобровать. Но афиняне, вероятно, под влиянием лидировавшей в то время партии войны убедили платейцев сохранять верность союзу: «мы ни при каких