холодной воде: «Тут надо поизучать, надо еще поглядеть…» И проглядел, отстал от соседей…
И вот теперь лавровцы едут учиться в Тетеринское. Они встревожены: надои все ниже и ниже. Надо поинтересоваться, как соседи сумели добиться успехов…
— Вот они! Катят! — показал Матвеев перчаткой на машину, вынырнувшую из-за магазина.
Шалыгин выступил вперед, стал первым здороваться с гостями. Все были отлично ему знакомы: и Пахомов, и секретарь парткома Михаил Иванович Миленин, доярки Валентина Филина, Екатерина Борушкова, Зоя Кокина, заведующие фермами Софья Плошкина и Руфима Забаева, всего девять человек.
— Прошу в кабинет, гости дорогие! — пригласил Шалыгин.
— Зачем в кабинет? Ведите на ферму, — сказал Миленин.
— Конечно, чего нам рассиживать, не чаи пить приехали, — поддержала Софья Плошкина.
— Да, сразу уж к делу бы, — согласился и Пахомов.
— Тогда начнем с Тетеринской фермы. — Шалыгин повернулся к Базиной: — Ульяна Александровна, бери правление в свои руки, это по твоей ученой части…
На Тетеринской ферме готовились к полдневной дойке. И заведующая Альбина Сторожук, и все доярки прибежали на час раньше. Сегодня и Павлина Ларина не опоздала.
— А кто это там курит, а? — кричала Альбина. — Кто это, Иванов, что ли? Тамара Николаевна, гони его от коров, дым им вреден!
Осмотр фермы гости начали с кормоцеха. Пахомов с Милениным отметили, что появилось тут кое-что новое. Два парня носили мешки с овсом и ячменем, засыпали зерно в бункеры дробилок. Жерла дробилок ненасытно завывали, мучная пыльца вилась под потолком.
— Свои концентраты готовим, — пояснила Ульяна Александровна. — Эту посыпку потом с бардой замешаем.
— А это что у вас? — спросила Валентина Филина, показывая на черные круглые барабаны.
— Соломоприготовитель. На днях пускаем его. Солому мы прямо в стогах, в поле, сдабриваем аммиачной водой. Она делается мягче, протеин повышается, коровы едят ее охотнее. Но этого мало. Калорийность соломы можно удвоить. Вот эти установки и делают это: измельчают солому, обрабатывают ее известковым молоком. Себестоимость одной кормовой единицы обходится нам ниже на четыре копейки. Два человека готовят корм на шестьсот коров. Можно и клевер обрабатывать, тимофеевку…
— А какой у вас вообще суточный рацион?
— Не велик. По десять килограммов силоса на корову, по два килограмма сена, концентратов по триста граммов на надоенный литр, с бардой, конечно. Ну, и на ночь сдобренной соломы вволю, хвойной муки еще добавляем…
Лавровцы переглянулись, а Пахомов заторопился к ферме, чтобы застать дойку.
— Мы получше кормим, да не в коня, видно, корм, — сказал Миленин. — Это надо признать со всей ответственностью…
На ферме был запущен транспортер, подающий силосную массу прямо в стойла, и лавровские животноводы оценили это, а Руфима Забаева сказала:
— Пал Ефимыч, до каких пор мы вручную будем раздавать корма? И Мутовкину сколько раз говорено. Видите, как удобно у них…
Тамара Николаевна Затрутина, когда гости подходили к ее стойлам, как раз убирала аппарат из-под Синички.
— Здравствуй, Николавна! — сказала Софья Плошкина. — Это что у тебя за коза? От горшка два вершка. Сколько дает?
— Вчера восемнадцать литров от нее надоили. И молоко жирное.
— Вот это коза!
— Она еще раздоится. А Милка вчера дала двадцать семь, Золушка — тридцать. И таких коров у нас много.
— И это при машинном-то доении. Молодцы, тетеринцы, — похвалила Плошкина.
— Мы создаем стадо для машинного доения, — пояснила Альбина Сторожу к, подойдя к гостям. — Ведь известно, что около двадцати пяти процентов коров не приспособлены для вакуумных аппаратов. Мы их переводим пока в другое помещение, подбираем коров с выменем определенного вида. Скоро одна доярка сто коров будет обслуживать. На пятьдесят мы уже к лету переходим. А сейчас по тридцать две коровы.
— Доярка потеряет свое древнее название, — сказал Миленин.
— Да, потеряет, — подтвердила Альбина. — Она будет называться мастером машинного доения.
Вопросы сыпались с обеих сторон. Лавровцев интересовало многое, им нравился порядок на ферме, чистота, механизация. От их опытных глаз не ускользнуло и то, как тетеринцы любят свое дело. Рыбак рыбака, как говорится, видит издалека.
А побывав и на Путятинской ферме, они еще больше убедились, что это такое — любовь к своему делу. Любовь к своему делу материальна, она превращается в дополнительные литры молока, в дополнительные рубли. Путятинские коровы поразили лавровцев. А когда Женя Гаврилова рассказала о вымени Ракушки, которое городские представители приняли за поросенка, лавровцы посмеялись от души.
— А чья эта Ракушка-то? — спросил Пахомов.
— Капустиной Нины Федоровны. Эй, героиня, где ты там? — позвал Шалыгин.
Подошла с охапкой подобранного сена Нина Федоровна, пропела по-костромски:
— Да что Ракушка-то! Вон Рогатка у Альбины Мазаевой покрупнее будет. Телятки от нее — заглядение. Или Удалая у Дарьи Шалиной, Ученица, чистых кровей коровы.
— Яловость здесь ликвидирована полностью, каждая корова обязательно дает теленка, — сказал Шалыгин.
— Дак чего ей порожней-то ходить, — опять певуче заговорила Нина Федоровна, стеснительно поглядывая на гостей. — Сердце изболится, ночи не спишь, ежели корова пустая. Мы уж так подгадываем, чтобы коровы осенью телились. Ранние отелы — это всегда молоко…
Походив по фермам, лавровские и тетеринские животноводы собрались все вместе, и посыпались вопросы с обеих сторон.
— Поголовье-то на сто га как у вас в Тетеринском выглядит? — спросила Ульяну Базину Софья Плошкина.
— Сорок четыре головы.
— А у нас двадцать восемь только. Видите, Пал Ефимыч?
— Да, вижу. И за жирность молока они дополнительно платят — тоже хорошо. И это нам надо взять на вооружение.
— Лавровцы, сколько вы за февраль-то от каждой коровы надоили? Неужели опять сбавили?
— И не говори, подружка, сбавили на тридцать литров. А всего 187 на корову взяли.
— А у нас на каждую голову по 233 килограмма падает, 18 кило мы плюсуем.
— Как-то вы незаметно выскочили с животноводством. Все тихо вроде было, и вдруг тетеринцы нас обходят…
А Матвеев и Миленин, два секретаря парткома, сели в сторонке, у них помимо молочных дел и свои вопросы есть. Миленину понравилась наглядная агитация, лицевые счета доярок, которых нет пока в «Родине», настенная карта распределения коммунистов по ответственным участкам, подведение итогов соревнования, торжественное вручение поощрений. Они тихо разговаривали между собой, но и не забывали прислушиваться к животноводам, к их спорам. А споры тоже были. Не без этого. Не все устраивало лавровцев. А может, и зависть кое-кого подталкивала на задиристость. Шалыгин умело гасил острые моменты, глушил их юмором. Гибкость у него хоть и мужицкая, прямая, но зато понятная. Да и перед ним не академики сидели, а свои люди. Животноводы даже как бы забыли, что из разных колхозов: интересы и дела общие. И задача одна: не подкачать в решающем году пятилетки, дать побольше и хлеба, и молока, и мяса. Шалыгин