— Нет, мы ее не заказывали. Кто ж знал, что здесь могут быть змеи! — плача, воскликнула Елена.
Змея снова угрожающе зашипела и двинулась к умирающей. Обезумевшая от страха Николь бросила в ее сторону лоток с кусками змей, чем ненадолго отвлекла ее. Лиза страшно захрипела, изо рта у нее потекла пена. Кожа ее на глазах желтела, покрываясь мелкой красно-фиолетовой сыпью. Она несколько раз конвульсивно вдохнула и замерла. Змеи вспыхнули ярким изумрудным светом и растворились в воздухе.
— Что же делать, доктор? — всхлипнув, спросила Николь в наступившей тишине.
— Уже ничего, — шепотом ответила Су, подходя к Лизе. — Время смерти 16:32.
Она судорожно вздохнула, стащила перчатки и медленно опустила маску на подбородок. Николь с Еленой заливались слезами.
— Су, я отключил. У тебя там все нормально? — прохрипел из рации Конседин.
— Поздно, — стараясь унять в голосе дрожь, тихо ответила врач. — У меня два трупа, но хорошо хоть не пять.
Она отключила связь и с силой потерла глаза руками.
— Доктор Саджитсо, что у вас там происходит? — послышался голос майора из-за двери.
Су, тяжело ступая, как будто на каждой ноге у нее было по грузу, подошла к двери и разблокировала ее.
— Проходите, майор, — тихо сказала она. — Но только вы.
Ароганта сделал знак остальным, бойцы остались за дверью.
— Что у вас здесь произошло?
— Внутри этого человека было несколько змей, — ровным безжизненным голосом начала Сухвие. — Я их извлекала и одна из них укусила мою медсестру. Протокол происшествия напишу позже, сейчас, извините, мне нужно переодеться.
Войдя в раздевалку, она уже не могла сдерживаться. Содрав с себя окровавленный халат, врач бросила его на пол и разрыдалась.
Слезы закончились быстро. Дверь тихо скрипнула, сбоку раздались осторожные шаги, и на нее упала тень.
— Бойцов всегда тяжело терять, — мягко проговорил майор. — Медсестры мне рассказали, как все было. Вы отличный врач и сделали все, что могли.
Сухвие не шелохнулась, лишь губы ее слабо изогнулись в кривой злой усмешке.
— За тех, кто не вернется, — закончил Вольдемар, вытащил из кармана куртки фляжку и сделал большой глоток. — Выпейте, Сухвие, полегчает.
Она молча приняла из рук военного флягу.
— Господи, абсент. Вы извращенец, — глотнув, просипела она.
***
Голос Сухвие Конседина встревожил не на шутку. Он оставил обиженную Умницу размышлять о своем поведении, а сам помчался наверх — в лазарет. Внутри никого не было. На операционном столе лежало накрытое простыней тело, еще одно — на полу. Тусклый свет настольных ламп нагонял тоску и мысли о вечном. Ученый оглянулся. Не найдя Сухвие, он уже собирался идти к ней в каюту, когда из раздевалки ему послышались голоса. Он тихо подкрался к приоткрытой двери и заглянул внутрь.
Су сидела на лавке. Ее красивое лицо было усталым и застывшим, как мраморный барельеф. Она сидела, сгорбившись, опершись локтями о расставленные ноги, и внимательно смотрела снизу вверх на человека рядом с ней. Майора. Он стоял, засунув большие пальцы за пояс и что-то говорил, изредка ласково улыбаясь. Сухвие слушала его внимательно и молча, а когда он закончил, встала, вымученно улыбнулась и медленно побрела к выходу.
Конседину стало как-то обидно и немного завидно. Сам он понятия не имел, что сейчас нужно сказать Су, чтобы помочь ей. Где-то глубоко внутри зашевелилась ревность.
Она вышла через пять минут. На белом как мел лице застыла боль. Брови грозно сдвинулись к переносице, губы плотно сомкнуты, взгляд застыл, как лед. Сейчас она едва ли походила на ту милую кокетливую девушку, которой была всего сутки назад.
— Су, как ты? — подходя к ней, ласково спросил Конседин первое, что пришло в голову.
— Если ты не собираешься со мной сейчас пить или трахаться, то я не в настроении вести задушевные беседы, — отчеканила она и быстро зашагала в сторону лифта, оставив ученого в растерянности и недоумении.
Часть 6
Шершавый упругий язык Конседина оставил на бархатистой коже спины девушки влажную дорожку. Сендевиа скользнул руками вдоль ее боков, изучая гибкими чувственными пальцами каждый сантиметр ее безупречного тела. Чуть приподнявшись, он опустился грудью ей на лопатки и с наслаждением зарылся носом в густые непослушные волосы. Разум мгновенно утонул в ее нежном едва уловимом аромате. Он готов был вдыхать его вечно. Его губы спустились ниже, на шею.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Дин, перестань, щекотно, — заливаясь задорным звонким смехом, попросила она.
Он чуть прикусил губами кожу и устало положил голову ей на плечо.
— Слезь, мне тяжело, — капризно прохныкала она.
Конседин улыбнулся и скатился на бок, она повернулась к нему лицом. В ее темно-синих глазах отражался свет миллионов звезд, золотые кудри озорно спадали на лицо и плечи, отбрасывая на бледную кожу глубокие тени. Он нежно коснулся пальцами ее щеки, медленно провел по чувственным горячим губам и начал спускаться вниз — к изящному изгибу шеи, мягким впадинам над ключицами и соблазнительным округлостям плеч.
Они лежали на полу на мягком матрасе посреди пустой Столовой. Столов не было, они больше были не нужны — никого не осталось. Стальная обшивка стен разошлась в стороны и открыла великолепный вид в открытый космос, сияющий миллиардами звезд и манящий загадочными переливами далеких туманностей.
Рука Конседина добралась до плавного изгиба бедер и ненадолго задержалась около колена, после чего поползла обратно.
— Ты совершенство, Су, — чувствуя внутри незнакомое волнение, прошептал он. — Мой ангел.
Она лишь улыбнулась и тряхнула головой, золотые пружины волос весело подпрыгнули и разметались по сторонам. Ее счастливый томный взгляд сводил его с ума. Он наклонился и нежно почти невесомо коснулся губами ее губ, ее дерзкий озорной язык прошелся по его нижней губе, игриво зацепил десну и скрылся, заманивая Конседина все ближе. Они целовались медленно, ведь у них была целая вечность, чтобы насладиться друг другом. Она тихо простонала и откинулась назад.
— Конседин, — прошептала она, томно прикрыв глаза.
— Да, любовь моя.
— Конседин, — снова повторила она, глядя прямо ему в глаза.
— Конседин! — хрипло проорала на столе рация.
Он открыл глаза и чуть не расплакался от осознания окружающей реальности. Рация продолжала разрываться, вызывая его на связь. Ученый нехотя оторвал голову от подушки, бросил недовольный взгляд на расплывшееся на наволочке пятно от слюней и подошел к столу.
— Слушаю, — уныло протянул он.
— Ну, наконец-то, — раздраженно отозвался майор. — Я уже минут десять вызываю! Ты, что спал?
— Представляете, я иногда это делаю, — не удержался от сарказма Конседин.
— Приводите себя в порядок и спускайтесь в Общий Зал, — снова перешел на «вы» Вольдемар. — У нас новый сон.
— Понял.
Все коридоры, ведущие к Общему Залу, перекрыли. Скучающие офицеры уныло прохаживались вперед-назад, изредка перебрасываясь друг с другом короткими фразами по рации. Конседина пропустили, даже не спрашивая. Он ускорился и, наконец, вышел на балкон, опоясывающий Общий Зал. Практически под лестницей, недалеко от выхода в ряд стояли майор, Олисала Сли и Сухвие, а прямо перед ними возвышалась целая куча разноцветных трусов. Конседин спустился и встал справа от Ароганта.
— Оригинально, — выдержав паузу, комментировал ученый. — Такого у нас еще не было.
— Куча увеличивается, — без тени улыбки, проговорил майор. — Возможны проблемы.
— От этого, конечно, становиться не так смешно, но, тем не менее, — все еще улыбаясь, ответил Сендевиа.
— Нужно искать, чей сон, — отозвалась Су.
От ее голоса Конседина бросило в жар, поразительно реалистичный сон все еще был свеж в его памяти.
— Предлагаю объявить по громкой связи, и, если в течение часа никто не появиться, начнем по одному вызывать людей, не запоминающих свои сны, — пожав плечами, продолжила врач.