массой для гектографа, то есть растворённой в воде смеси глицерина и желатина. Приложив такой лоскут к печати, на нём отобразится рисунок печати, который без труда переносится на конверт. Таким образом можно скопировать любую подлинную, либо самодельную печать.
– Вы сказали «скорее всего», стало быть, вы в этом не уверены?
– Откровенно говоря, фальсификатор предусмотрел почти всё. Он даже высчитал, приблизительно, числа, когда письма пересекут те, или иные границы государств, и отразил их в почтовых штампах. Но, несмотря на столь тщательный подход к делу, Морлок всё же допустил несколько оплошностей. Я уже обращал ваше внимание, что на обоих конвертах стоит надпись «Steamship», то есть они брошены в почтовое отделение в порту, а не в городе. И в этом случае, на них обязательно ставится штамп с названием судна. Первое письмо, как следует из надписи, было доставлено на борту лайнера «Бристоль», а второе – на «Кельтике». Я не поленился и посмотрел расписание этих пароходов, и оказалось, что в указанные отрезки времени, соответствующие почтовым отметкам, оба судна пересекали Атлантику в обратном направлении. Они шли из Саутгемптона в Нью-Йорк, а не наоборот. Другая ошибка заключается в том, что ни на одном конверте нет штампа местного почтового отделения. Есть лишь отметка Главпочтамта Праги, что на Йиндрижской улице.
– Но как ему удалось подделать отметки почты Англии, Голландии, Германии и Чехословакии? – недоумённо проронил Баркли.
– Есть два варианта: либо у него уже были образцы почтовых штампов этих стран, либо по пути следования Морлок отсылал письма в почтовые отделения иностранных городов до востребования на своё имя. Затем, он их получал и, исправляя даты, ставил на конверты. Оказавшись в Праге, он с разницей в несколько дней бросил их в почтовый ящик отеля «Де сакс». Во втором случае, он вряд ли пользовался смесью глицерина и желатина. Для изготовления нужного рельефа печати проще и быстрее использовать сырой картофель или грушу. Но тут нужно соблюдать осторожность: чтобы фруктовый или овощной сок не попал на бумагу, надобно вырезанную печать тщательно протереть салфеткой. А учитывая, что американские конверты жёлтого цвета, этого вообще можно не опасаться.
– Но если Морлок здесь, то как он получит деньги, которые по его указанию я должен переслать в Нью-Йорк предъявителю долларовой банкноты с определённым номером?
– Он получит их, когда вернётся в США. И чем дольше вы будете считать, что он не в Праге, а в Америке, тем у него больше перед нами преимуществ.
Неожиданно открылась дверь и появился улыбающийся помощник Ардашева.
– Чему вы так радуетесь, мистер Войта? Выиграли в лотерею миллион долларов или переспали с Мэри Пикфорд? – не вытаскивая сигару, недовольно пробубнил Баркли.
Не обращая внимания на слова американца, Войта положил на журнальный столик пять писем.
– Вы были правы, шеф, – отрапортовал он на русском. – Отели послали письма обратно, но на Главпочтамте их изъяли, заметив отсутствие штампов районных почтовых отделений. Шестое письмо по недосмотру, видимо, отправили в Берлин. На всех отметка «адресат отсутствует». Кстати, пришлось расстаться с личными пятью кронами. Проклятые почтари, вымогатели почище Морлока.
– Ладно, Вацлав, не заливайте. Думаете, я не знаю, что пан Костелецкий – начальник смены на Главпочтамте – вечный должник бывшего полицейского сыщика пана Войты?
– Ну вот как с вами работать? – развёл руками помощник и упал в соседнее кресло.
– Господа, вы не могли бы перейти на английский? – наморщив лоб, попросил Баркли.
– Простите, – опомнился Войта. – Я принёс письма на ваше имя, посланные Морлоком в лучшие отели города с тем, чтобы создать впечатление, что он, находясь якобы в Нью-Йорке, по отправленным обратно за «отсутствием адресата» посланиям, понял, где вы остановились. Поскольку не вернётся всего лишь один конверт, который попал к вам.
– Да, я помню, вы мне об этом уже говорили. Но, эти письма он тоже сам развозил по отелям?
– Не думаю, – покачал головой Вацлав. – Я бы на его месте послал нарочного во все шесть мест. Можно нанять либо таксиста, либо посыльного.
– А какого чёрта тогда ему надо было возиться со штампами? Зачем так усложнять? Не проще было сразу послать ко мне нарочного? – проговорил миллионер и тупо уставился на собеседников.
Ардашев и Войта недоумённо переглянулись. Последний тряхнул головой и сказал:
– Пожалуй, мистер Баркли, вам надо завязывать с выпивкой.
– Что вы хотите этим сказать? – гневно сузив глаза, спросил американец.
– А то, – горячился Войта, – что мы уже вам объясняли триста пятьдесят шесть тысяч восемьсот сорок пять раз, что все эти выходки Морлок делает лишь ради того, чтобы убедить вас или полицию, или частного детектива, что он не в Праге, а в стране индейцев, небоскрёбов и итальянской мафии. Он очень не хотел, чтобы вы догадались о его прекрасной осведомлённости о дате вашего отъезда и места назначения. Скорее всего, он плыл с вами одним и тем же пароходом. Но он не мог предположить, что мы его раскусим и что мне, в нарушение всех почтовых правил и инструкций, отдадут на Главпочтамте его письма, посланные в отели. Он думал, что мы ограничимся лишь телефонированием в гостиницы. И, получив от них ответ, что письма отправлены назад за отсутствием адресата, успокоимся, думая, что Морлок таким образом выяснял, где вы поселились, и, стало быть, он находится в Нью-Йорке, а не в Праге. По-моему, это было бы понятно любому малограмотному американскому шерифу.
– Мистер Ардашев, у вас не найдётся кольт сорок пятого калибра и бутылка виски? – с серьёзным видом, осведомился бизнесмен и добавил: – Кольт мне необходим, чтобы немедленно прикончить вашего помощника-грубияна, а виски, чтобы потом помянуть его грешную душу.
– Девятимиллиметровый «Браунинг» и «Мартель» вас устроят? – улыбнулся Ардашев.
– Вполне. Но можно обойтись и без пистолета. Только тогда придётся вновь подводить вперёд часовую стрелку, – сострил Баркли.
– Не беда.
Клим Пантелеевич достал из шкафа бутылку коньяку, наполнил три рюмки и, улыбнувшись, предложил:
– Прошу, господа.
Американец задумчиво подержал рюмку в руках, поставил на столик и проронил:
– А ведь я с ним разговаривал.
– С кем? – не понял Вацлав.
– С Морлоком, – выдохнул Баркли. – До меня только сейчас дошло, что это он принёс мне письмо в номер, а не коридорный.
– С чего вы это взяли? – спросил Ардашев.
– Коридорный не мог говорить с сан-францисским диалектом, – раздумчиво выговорил банкир и поднялся: – Едем в «Де сакс»!
Не прошло и двух четвертей часа, как по распоряжению метрдотеля в холле лучшего пражского отеля выстроились все десять коридорных. Но того, который передал Баркли пятое письмо Морлока, среди них не было.
Глава 12