является это образование на лице Есенина, и невозможно ответить на вопрос, имеет оно прижизненный или посмертный характер. Для них это не более чем темное пятно неизвестного происхождения. Судмедэксперты отвергают предположение о пулевом отверстии еще и потому, что при таком ранении должно быть повреждение мозга и наличие выходного отверстия. Однако согласно официальному сообщению: «Вскрытием установлено, что никаких аномальностей в мозгу Есенина не было»[233]. В акте вскрытия, приложенном к следственному делу, сказано: «Мозговые оболочки напряжены; твердая оболочка мутноватая; мозг весит 1920 грамм; сосуды основания мозга в норме; в боковых желудочках небольшое количество прозрачной жидкости; вещество мозга на разрезах блестит, на разрезах быстро выступают кровяные точки», то есть ни повреждений в мозгу, ни выходного отверстия пули не отмечено.
Сторонники версии убийства возражают: можно ли верить официальным сообщениям, если это круглое углубление под правой бровью даже не зафиксировано ни в акте осмотра, ни в акте вскрытия тела? Синяк под глазом и царапины на левой кисти руки отмечены, а дырки под правой бровью почему-то официальные представители не заметили, хотя поэт Н. Л. Браун, присутствовавший в пятом номере «Англетера» 28 декабря 1925 года и помогавший выносить тело Есенина из гостиницы для отправки в покойницкую, утверждал, что под правой бровью у Есенина было глубокое проникающее ранение[234].
Нет ни одной фотографии, на которой мертвый Есенин был бы изображен со спины, хотя такую фотографию могли сделать перед снятием его тела из петли или на прозекторском столе в Обуховской больнице. Поэтому не имеется никакой визуальной информации о состоянии затылочной части его головы. Между тем в воспоминаниях художника П. Мансурова, писавшего портрет мертвого Есенина в покойницкой Обуховской больницы, присутствует странная фраза, которая заставляет подозревать, что с затылочной частью головы Есенина было не все в порядке. П. Мансуров написал, что во время транспортировки тела Есенина из «Англетера» в Обуховскую больницу, голова покойного ударялась затылком о мостовую[235]. Сам Мансуров не видел, как тело Есенина везли на дровнях, поэтому данная фраза не может быть результатом его собственных наблюдений. К тому же, по свидетельству Ин. Оксенова, тело Есенина на дровнях лежало головой вперед[236], и значит, голова биться о мостовую не могла. Но, может быть, Мансуров лишь неправильно указал причину травмы, которую он заметил на затылке Есенина? И на самом деле его фразу следует понимать как свидетельство о наличии такой травмы? В этом случае версия о сквозном пулевом ранении Есенина в голову может получить поддержку.
Если Мансуров не был свидетелем того, как везли тело Есенина, то возможно, что источником его информации послужило стихотворение Вс. Рождественского «Когда умирает поэт», опубликованное в вечерней «Красной газете». Приведем отрывок из него:
Покрыт простыней, без подстилок,
Он едет к последней беде,
И в мерзлые доски затылок
На каждой стучит борозде[237].
В стихотворении речь идет уже о другой ситуации: голова Есенина билась не о мостовую, а о доски на дровнях. Со временем эти стихотворные строчки могли трансформироваться у Мансурова в иную картину. Но дело в том, что Рождественский тоже не был свидетелем того, как везли Есенина в Обуховскую больницу. Он лишь участвовал в выносе тела. Непонятно, являлись ли эти строчки поэтическим вымыслом или отражали слухи, ходившие в писательской среде. Кто распускал эти слухи, неизвестно, но выгодны они были тем, кто внедрял в общественное сознание версию о самоубийстве поэта.
Есть еще одно свидетельство, указывающее на рану на затылочной части его головы. А. А. Берзина (Берзинь) в своих воспоминаниях сообщила: «Мне из Ленинграда привезли фотографии, на которых Сергей был снят на секционном столе до вскрытия[238] и после вскрытия. Потом его белую расческу, цветы и прядь его волос с запекшейся кровью»[239]. Прядь волос была отрезана не спереди, что было бы заметно, а с затылочной части. Таким образом, на затылочную рану указывают несколько независимых свидетельств. Однако даже в том случае, если бы голова Есенина действительно билась о мерзлые доски, на возникшей в результате этого посмертной затылочной ране не должно было быть крови. Но поскольку, по свидетельству А. Берзинь, на волосах Есенина осталась запекшаяся кровь, это означает только одно: затылочная рана была прижизненной.
Внутренний диаметр воронкообразного отверстия под правой бровью (7,2 мм) с учетом эластических свойств мягких тканей сопоставим с калибром пули от нагана (7,79–7,82 мм). Ниже на фотографиях представлено входное отверстие от пули (фото 18) и воронкообразное отверстие под правой бровью Есенина (фото 19).
Фото 18
Фото 19
Сравнение морфологии входного отверстия от пули с отверстием, наблюдаемым под правой бровью, не выявляет каких-либо существенных отличий между ними.
Конечно, схожесть воронкообразного углубления под правой бровью Есенина с входным отверстием от пули по внешнему виду и диаметру не является строгим доказательством того, что оно таковое и есть. Но более убедительной версии пока никто не предложил.
2) При изучении морфологии и размеров косой вмятины на лбу возникают два основных вопроса: 1) могла ли образоваться косая вмятина такой глубины на переносице и нижней части лба без повреждения костей черепа и 2) каким образом от касания с трубой мог появиться на дне косой вмятины содранный лоскут кожи, смятый ближе к переносице и обнаживший «небольшой кровоподтек»?
При ширине косой вмятины 22 мм труба диаметром 3,7 см могла оставить углубление всего 4 мм; труба диаметром 4,2 см — 3 мм, а от трубы диаметром 4,9 см глубина вмятины составила бы всего 2,5 мм. При ширине косой вмятины 1,5 см глубина вмятины была бы еще меньше. Значит, вмятина оставлена не трубой.
Как можно без повреждения костей черепа сделать вмятину над левой бровью глубиной 14,7 мм? Ну, пусть будет не 14,7 мм, а только 10. Все равно толщина мягких тканей на лбу составляет 5–6 мм[240].
Думается, не случайно судмедэксперт А. Г. Гиляревский при описании косой вмятины в акте вскрытия не указал ее глубину, ограничившись только длиной и шириной: «На середине лба, над переносьем, — вдавленная борозда длиною около 4 сант. и шириною 1½ сант.[241], <…> под кожным лоскутом на месте вдавленной борозды в лобной области имеется небольшой кровоподтек». В этом утверждении содержится сознательное умолчание. Если бы судмедэксперт указал глубину косой вмятины, то указанная величина, несомненно, вступила бы в противоречие с его утверждением, что «кости черепа целы».
Игнорирование истинной глубины косой