— Вы готовы ее простить? — я никогда прежде не была так обескуражена.
— Я готов жить дальше, — встает и улыбается, но это улыбка не искренняя, а выученная, чтобы не пугать людей безэмоциональной маской, — и, наверное, можно сказать, что я Лене изначально все простил, когда женился на ней. Нет не простил, а... допустил возможность, что она под влиянием эмоций, гормонов, личной неудовлетворенности может... ммм... начудить?
— Начудить? — переспрашиваю я.
Кивает, подхватывает шапочку с пола и шагает к двери.
— Вы были испуганы, когда ее привезли, — говорю я.
— Да? — удивленно оглядывается.
— И вы эту панику не сыграли.
— Люди часто выдают желаемое за действительное, — мягкая маньячная улыбка, от которой где-то у яремной ямки пульсирует комок холода.
— Если мой муж окажется на операционном столе под вашими руками... —понижаю голос до шепота…
— Я сделаю все возможное, чтобы все прошло успешно, — переводит взгляд на Макара. — Слушай, Дима же должен был сказать тебе про антибиотики, или он, всё, с концами утонул в бутылке?
— Он сказал, — у Макар дергается губа.
— Сам дурак?
— Как обычно, — вновь медленно выдыхает через ноздри.
— И хорош Диму поощрять в его амбициях. Не его это дело, — муж Лены качает головой. — Он слишком мягкий.
— Это поэтому ты его подставил?
— Мне было с ним некомфортно, — складывает шапочку вдвое и поднимает взгляд.
— И со мной рядом не должно быть таких людей.
Выходит, бесшумно прикрывает за собой дверь, и я передергиваю плечами. Минута молчания, и я шепчу:
— Так вот кем бы ты хотел быть? — смотрю на Макара. — Тем, кто не чувствует и Живет с тем, с кем лишь комфортно?
Глава 31. Я тебя переиграю
— Я думаю, что такими, как Слава, рождаются, — Макар переводит на меня взгляд, — Удивительный экземпляр. Мог бы в подворотнях людей резать.
— Ты не уходи от темы.
— От какой?
Я не знаю, каким был Макар в юности, но представить его восторженным и влюбленным парнишкой я не моту, а вот придурочным и наглым мажором, который получил от своей любимки, фигурально выражаясь, по роже отказом быть с ним, вполне. Какой это был удар по его самолюбию. Красивый, богатый с перспективами получить в наследство бизнес отца, но Лена выбрала маньяка.
И сейчас меня волнует не то, почему Макар изменял мне. Я задаюсь вопросом, что могло толкнуть Лену в объятия к тому, кто не умеет любить? Наверное, то, что и меня кинуло к Макару. Вера в то, что человека можно отогреть.
— Я думаю, что Славе легко жить.
— Ты по своему опыту судишь? — мрачно смотрю на Макара. — Тебе было легко жить с нелюбимой женой?
— У нас все же разный подход.
— Поясни.
— Уля, — Макар слабо улыбается. — Если ты не заметила, то я едва дышу.
Он прав. Каждое слово ему дается с трудом, но я хочу воспользоваться его слабостью и вывести на честный разговор.
— Возвращайся к Тёме.
— С ним Дина.
— Ты так безоговорочно доверяешь ей.
— Так, — усмехаюсь, — раскритиковать нашу няню у тебя есть силы?
— Наш маньяк не искал и не ждал любви от жены, — закрывает глаза и вздыхает, — вот тебе разный подход, Уля. А моя жена должна была любить меня. Ты поэтому с большим отрывом выиграла мой конкурс невест.
— Как цинично.
— Я в отвратительном настроении. У меня все болит.
— Тебя, что, пожалеть?
— Было бы неплохо, — тихо хмыкает.
— Муж Лены — психопат, — шепотом отзываюсь я, — а ты — нарцисс.
— Что поделать. Это отличительная черта всех успешных мужчин, — презрительно кривится. — Тайну ты великую не открыла, Уля. И вы, женщины, ведетесь на таких .
— Раз я выиграла в твоем конкурсе с большим отрывом, — не могу сдержать в себе едкое ехидство, — то не так уж много было влюбленных в тебя дамочек.
Открывает глаза и буравит злым взглядом.
— Ты ждешь, я начну расписывать все твои достоинства, по которым я тебя выбрал?
— Да, — мило и лживо улыбаюсь я, — я обязана знать, что я должна в себе поменять, чтобы потерять вакансию твоей жены.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вопрос не в разводе, Уля, а в нашем сыне, — глаза Макара становятся черными.
— И спасибо тебе большое за козырную карту. Оставят ли ребенка с женщиной, которая кидается на мужа с ножом? Я тебя прикрою, пока ты моя жена и пока ты моя семья.
— Вернулся к угрозам? Я буду все отрицать. Мало ли кто мог тебя пырнуть ножом, — цежу я сквозь зубы. — муж очередной любовницы.
— А твоя няня? — недобро щурится. — Я не сомневаюсь в ее профессионализме, но если ее прижать? Давай будем честными, она лишь наемный работник, у которого есть свои проблемы и которому не хочется усложнять свою жизнь.
— Даже близость к смерти в твоей голове ничего не поменяла, — в липком отчаянии шепчу я.
На мою клетку я собственными руками повесила новый замок и отдала ключ Макару.
— Черта с два я тебя отпущу, Улиточка, — глухо и с прерывистым дыханием рычит, оскалив ровные зубы. — Попробуй сыграть со мной в стерву, моя милая, и я тебя переиграю.
— Ты не лишишь Артема его матери.
— Думаешь? Ты была готова лишить его отца, — рык переходит на всхрипы ярости.
— Да лучше никакой отец, чем такой, как ты.
— Мои измены его не касаются, — начинает задыхаться и пытается схватить меня за руку, но я отступаю. — Второго ребенка на стороне я не завел, Уля. И ты все не хочешь быть вдовой?! А?
Издает жуткие и какие-то утробные нечеловеческие звуки, запрокидывает голову, бледнеет, а на шее выступают вздутые синюшные вены. Монитор у его кровати пищит, экран мигает, и в палату вбегают две медсестры.
— Выведите ее!
Врач выталкивает меня за дверь в руки третьей медсестры, которая тащит меня по коридору прочь:
— Да хорош вырываться! Маленькая такая, а силы сколько! Толку от тебя там не будет никакого!
— Он мне гадостей наговорил! — рвусь из ее захвата с детской обидой.
— Чего только люди не говорят в таком состоянии, — печально вздыхает медсестра и упрямо тащит меня дальше по больничному коридору к испуганным свекрам. — Это в нем не он сам говорил.
— Да вот как раз-таки он самый!
— Уля — Светлана тормошит меня за плечи и вглядывается в лицо. — Что случилось?!
— Он изменял! — на грани помешательства шепчу я и отбиваюсь от ее рук. — Со своей бывшей и с моей сестрой! И я знаю, что я вам никому из вашей семьи не нравлюсь. Я вам не ровня! Я лишь инкубатор на ножках, ведь давно пришло время для внуков!
Светлана рывком притягивает меня к себе и заключает в крепкие объятия, из которых мне никак не удается вывернуться.
— Тише, Уля, тише.
— Он мне изменял... он не любит меня... И за что? За то, что старалась быть хорошей женой?! Он использовал меня!
— Уля, — слышу тихий голос Вики. — Уля, милая... Мы ее отвезем домой. Ей не стоит быть здесь.
— И ты тут? — шипит мой свекр.
— Люблю суету Витя, и ее принято делить с друзьями, — отвечает ему насмешливый голос дяди Юры. — Может, девочке успокоительного пару кубиков?
— Дядя! — зло рявкает Вика и уверенно тянет за собой. — Не сейчас!
Глава 32. Давай только честно
— Почему мужики изменяют? — задаю я злой вопрос Валере, молча придвигает мне чашку с чаем. — Нет! Это я и так знаю! Потому что козлы.
— Выпей чая, — шепчет Вика.
— Почему он мне не дает развода? — я не отстаю от Валерия, который садится и косит взгляд на Вику.
Ему не нравятся мои вопросы, и он не хочет здесь находиться, но, наверное, его Вика заставила быть неравнодушным к чужой беде.
— Ну. — Валерий вздыхает — у него сын, — и замолкает, будто все мне объяснил.
— А он перестанет быть отцом в разводе? — изгибаю я бровь.
Я злюсь, и эта злость перебрасывается на Валерия, потому что он тоже мужчина. И он должен разъяснить, что с Макаром происходит.