— И-ик, — громко икнула не на шутку разволновавшаяся ведьмачка, а мы с Линнелем одновременно замерли. — Они что, были преступниками?!
— Это просто предположение, эрта, — строго посмотрел на нее Ларун. — Мы с вами, если помните, говорим на отвлеченную тему, и я рассказываю лишь то, что могло бы случиться… теоретически. Поэтому вы должны с пониманием отнестись к предположению, что мать того мальчика могла быть если не преступницей, то очень своеобразной особой. Да еще и всерьез озабоченной судьбой первенца, который, по ее мнению, должен был стать единственным в своем роде. Я бы даже сказал, уникальным.
— Она была магичкой? — быстро спросила я, кинув предупреждающий взгляд на закаменевшего Ника.
— Конечно, — охотно согласился Ларун. — Причем очень смелой. Решительной. Однако страсть к экспериментам могла сделать ее неуправляемой и даже в какой-то степени одержимой.
— И вы думаете, что среди ее предков были универсалы?
— Почему бы и нет? К тому же она была неглупой леди и хорошо знала историю своего рода.
И вот тогда мы с ребятами растерянно переглянулись.
Это что же получается… мама Ника не просто имела в роду универсалов, но и, судя по всему, знала, что в ее семье когда-то родился хотя бы один абсолют. Более того, из оговорки Ларуна следовало, что эта идея ее вдохновила. Захватила. И в какой-то момент подвела к мысли, что ее ребенок тоже может… должен… стать таким же!
— Что она сделала? — бесстрастным голосом осведомился Линнель, когда его коснулись мои сумбурные мысли.
Ларун тихо вздохнул.
— Давайте предположим, что в целом эта леди не была плохой. Напротив, я бы назвал ее смелой, изобретательной и очень предприимчивой девушкой. Но при этом ей, скажем так, было свойственно некоторое тщеславие, и она во что бы то ни стало хотела добиться признания. У семьи. У коллег. Особенно у отца. Мечтала доказать, что лучше него понимает законы наследования магического дара и сможет отыскать идеальную формулу для получения нужного ей результата.
— Она что, специально ее вычисляла? — не сдержалась Ланка. — И планировала заполучить ребенка от какого-то конкретного мага?
— Хуже: леди любила эксперименты…
Линнель вздрогнул, словно его ударили, а я неверяще уставилась на куратора.
Да нет! Не может быть!
— Законом это не запрещено, — криво улыбнулся Ларун. — Но все же магическое сообщество вряд ли одобрило бы ее методы, поэтому чисто гипотетически леди пришлось бы действовать в одиночку. Сперва тщательно отрабатывать теорию, собирать информацию, обрывки которой потом нашлись бы среди ее записей, и только после этого приступить, так сказать, к практике.
— И кто… отец? — помертвевшим голосом спросил Линнель.
— Уверен, она не стала бы делиться с нами результатами исследований. Но среди претендентов наверняка нашлось бы много представителей известных фамилий, в том числе и тех, кто имел прямое отношение к императорскому дому.
Ланка пугливо покосилась на нашего мага.
— Как же об этом стало известно? В смысле, как бы об этом узнали, если бы та леди… чисто гипотетически… все-таки существовала?
— Как я и сказал: случайно, — не стал лукавить куратор. — В один прекрасный день она просто исчезла из виду, и ее семья обоснованно забеспокоилась. Само собой, начались поиски. Сперва не очень интенсивные — все же эрта слыла чудачкой и могла увлечься работой. Но потом появились подозрения, что ее могли похитить, шантажировать и даже убить, после чего к делу подключилось управление имперской безопасности. Правда, найти беглянку не удалось даже им, поскольку леди заблаговременно предприняла меры, чтобы остаться неузнанной. К примеру, тайно перебралась на окраину империи, изменила внешность, отказалась от родового имени…
У Линнеля дернулась щека.
— Вероятно, к тому времени она добилась, чего хотела?
— Тогда никто об этом не подозревал, поэтому ее искали, просто чтобы убедиться, что ничего плохого не случилось.
— И кто же ее нашел, если не секрет?
— Как ни странно, родственники. Ее отец был очень влиятельным человеком и бросил все силы на поиски единственной, пусть и непослушной, дочери. Конечно, в жизни такое вряд ли могло случиться, чтобы имперские следователи вдруг уступили частному лицу. Но деньги и связи решают многое, поэтому давайте считать, что отцу все-таки повезло. И спустя почти год поисков он переступил порог ее дома, горя желанием выяснить, что же именно сподвигло родную дочь на предательство.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ланка нетерпеливо подалась вперед.
— Что же там произошло?
— Ссора, — пожал плечами Ларун. — Разговор, я так полагаю, шел бы на повышенных тонах. Отец леди вряд ли смог бы сдержать эмоции. Сама она тоже не отличалась терпением. При этом, будучи магичкой, которая лишь недавно разрешилась от бремени, леди должна была отличаться крайне неустойчивым даром и в пылу ссоры могла потерять над собой контроль. Как результат, в доме должен был начаться пожар. Ну или случиться наводнение, а то и настоящий ураган… Разумеется, леди от перенапряжения потеряла бы сознание. Скорее всего, даже перегорела. А призванная ею магия вполне могла уничтожить всех, кто в тот момент оказался рядом.
— Но их ведь спасли, правда? — с надеждой посмотрела я на куратора. — Вернее, их могли бы спасти, ведь ее отец, наверное, тоже был магом и какие-то защитные заклинания успел бы поставить?
— Да. Себя и дочь он бы точно спас. А потом постарался как можно скорее доставить леди к целителям, особенно если бы у него при себе имелся переговорный амулет и узконаправленный портал до столицы.
— А у него мог быть такой портал? — отчего-то насторожился Ник.
— Почему бы ему не быть? — пристально посмотрел на него куратор. — Вещь хоть и дорогая, но все же не исключительная. У половины аристократов такие в карманах припрятаны.
— Насколько я знаю, подобные порталы рассчитаны лишь на одного человека. Как бы тот маг использовал его для дочери?
Ларун усмехнулся.
— Портал зачаровывается на крови. Поэтому единовременно он и впрямь может пропустить лишь одного человека, но это необязательно будет тот самый человек, на которого он завязан.
— А как же мальчик? — с замиранием сердца спросила я.
Куратор отвел глаза.
— О ребенке стало известно лишь после того, как леди переправили в столицу, а из полуразрушенного дома раздался детский крик. Ее отец… на тот момент он был там один… конечно же, ринулся на помощь. Отыскал объятую пламенем детскую. Но спас малыша не столько он, сколько пожилая нянька, которая в нужный момент прикрыла ребенка собой. Она, разумеется, погибла, — добавил Ларун, заметив, как вскинулся после его слов Ник. — Но о ее подвиге так никто и не узнал, потому что отцу леди в то время было не до самоотверженных простолюдинок, готовых пожертвовать собой ради чужого ребенка. А потом информацию о случившемся засекретили, и имя той женщины навсегда затерялось на страницах отчетов управления имперской службы безопасности.
Когда он умолк, мы какое-то время сидели тихо, переваривая новости.
С одной стороны, конечно, хорошо, что Ник не виноват в смерти родителей. Но с другой — узнать, что его мать с самого начала руководствовалась лишь расчетом и перебирала потенциальных отцов, словно породистых кобелей в питомнике… не знаю, что из этого хуже.
— Простите, эрт, — после недолгого колебания все же рискнула уточнить Ланка. — Вы сказали, что рядом с мальчиком разгул стихий был особенно силен. А это была какая-то одна стихия или же сразу несколько?
— Его мать была универсалом, — остро взглянул на нее куратор. — Поэтому стихий, разумеется, было несколько.
— А эта магия… опять же, теоретически… могла принадлежать не матери мальчика, а ему самому?
— Если бы он был неинициированным магом? Конечно. Даже больше скажу — если бы он с рождения имел уже сформированный дар, то магия матери стала бы для него катализатором.
Я снова покосилась на Ника.
— А имперские дознаватели об этом знали?