– Надеюсь, мы вскоре снова встретимся, благодаря усилиям господина Кио. – Больше никаких разговоров на эту тему мы себе не позволили. Надо сказать, я не мог не заметить, как резко отличалось уверенное поведение доктора Сайто даже в этой, несколько неловкой ситуации от нервозной и порой просто нелепой манеры держаться, свойственной всем членам семейства Миякэ, с чем мы и столкнулись в прошлом году во время тех неудачных переговоров. Я считаю, что, вне зависимости от конечного результата, всегда чувствуешь себя как-то спокойнее, если имеешь дело с такими людьми, как доктор Сайто.
В трамвае мы, разумеется, говорили в основном о пустяках. Доктор Сайто вел себя очень мило и естественно, и когда он наклонился к Итиро и стал спрашивать, как ему нравится у нас в гостях и какой фильм он сейчас едет смотреть, мой внук отвечал ему весьма охотно.
– Какой хороший мальчик! – одобрительно сказал доктор Сайто, поворачиваясь ко мне.
А буквально за минуту до нужной ему остановки-он даже шляпу уже успел надеть – заметил:
– А знаете, у нас, оказывается, есть еще один общий знакомый. Некто господин Курода.
Я посмотрел на него в некотором замешательстве.
– Господин Курода… – эхом откликнулся я. – Ну да, конечно, это наверняка тот самый господин, который когда-то у меня учился.
– Вы правы. Я недавно с ним встречался, и в разговоре он случайно упомянул ваше имя.
– Вот как? А я давненько его не видал. В последний раз мы, по-моему, встречались еще до войны. И как же теперь поживает господин Курода? Чем он занимается?
– Насколько я знаю, он должен вот-вот получить место преподавателя живописи в школе Уэмати. Собственно, там я с ним и столкнулся. Руководство школы любезно попросило меня посмотреть список претендентов и посоветовать, кого лучше взять.
– Так вы не очень близко знакомы с господином Куродой?
– Конечно нет. Но, надеюсь, в будущем мы с ним будем видеться гораздо чаще.
– Вот как? – сказал я. – Значит, господин Курода меня все еще помнит. Как это мило с его стороны.
– Да, безусловно. Он упомянул ваше имя во время общего обсуждения какой-то проблемы. Но возможности как следует поговорить у нас тогда не случилось. Впрочем, если я снова его увижу, то непременно скажу, что видел вас.
– Да-да, непременно скажите.
Трамвай как раз шел по стальному мосту; колеса громко постукивали. Итиро, стоя на коленях и глядя в окно, вдруг указал на воду, мелькавшую внизу, и доктор Сайто нагнулся к нему – посмотреть, что там такое. Потом он еще что-то сказал мальчику и поспешно поднялся, поскольку трамвай уже подходил к остановке. На прощанье он снова выразил надежду на «успех усилий нашего общего друга, господина Кио», поклонился и прошел к выходу.
Как всегда, на этой остановке – сразу после моста-в трамвай село очень много народу, и дальше мы ехали уже в битком набитом вагоне. Как только мы вышли из трамвая – прямо напротив кинотеатра, – я туг же увидел ту афишу с чудовищем. Надо сказать, что мой внук достиг весьма близкого сходства с оригиналом, изображая его по моей просьбе два дня назад, хотя никакого пожара на афише я не заметил, а зигзагообразные линии, похожие на молнии и столь сильно запомнившиеся Итиро, художник изобразил, видимо, для того, чтобы подчеркнуть свирепость и мощь гигантского ящера.
Итиро подошел к афише поближе и вдруг громко рассмеялся.
– И сразу видно, что это чудовище ненастоящее! – крикнул он, показывая пальцем. – Любой тебе скажет, дед, что оно сделанное! – И он снова засмеялся.
– Итиро, пожалуйста, не так громко. На тебя все смотрят.
– Но это же просто смешно, до чего это чудовище выглядит ненастоящим! Разве может оно кого-то напугать?
И лишь когда мы уже сидели в зале, уже после начала фильма, я понял наконец, зачем Итиро брал с собой плащ. Минут через десять, когда послышалась зловещая музыка и на экране в клубах тумана появилась темная пещера, Итиро шепнул мне:
– Какая скука! Ты мне скажи, когда будут показывать что-нибудь поинтереснее, ладно?
И с этими словами он исчез под плащом, накрывшись им с головой. Через минуту послышался рев, и из пещеры показался гигантский ящер. Ручонка Итиро крепко вцепилась в мою руку, и я, искоса глянув на него, увидел, что второй рукой он изо всех сил сжимает края плаща, чтобы даже щелочки не осталось.
Почти весь сеанс он так и просидел под плащом. Иногда он дергал меня за руку и спрашивал из своего убежища:
– Ну что, интересней не стало? – И мне приходилось наклоняться к нему и шепотом описывать происходящее на экране, и тогда в складках плаща появлялась маленькая щелка. Но при малейшем намеке на появление чудовища щелка немедленно закрывалась и мой внук заявлял: – Нет, опять скучно. Не забудь сказать, когда снова станет интереснее.
Впрочем, когда мы вернулись домой, Итиро рассказывал о фильме с огромным энтузиазмом.
– Это самый лучший фильм из всех, какие я видел! – повторял он. Даже за ужином он все еще продолжал излагать свою собственную его версию, то и дело спрашивая: – Тетя Норико, мне рассказывать дальше? Дальше ведь ОЧЕНЬ СТРАШНО! Рассказывать или нет?
– Ты меня и так уже напугал, Итиро. Я даже есть не могу, – отвечала Норико.
– Предупреждаю: дальше будет еще страшнее! Ну что, рассказывать?
– Ох, прямо не знаю, Итиро! Ты так меня пугаешь!
Собственно, я совершенно не собирался затевать за ужином какой-то серьезный разговор, но не упомянуть о нашей случайной встрече с доктором Сайто, рассказывая о событиях дня, было бы просто неестественно, и, когда Итиро на минутку умолк, я заметил невзначай:
– Кстати, в трамвае мы встретились с доктором Сайто. Он ехал в город по каким-то своим делам.
Обе мои дочери тут же забыли об ужине и удивленно уставились на меня.
– Но ни о чем существенном мы не говорили, – усмехнувшись, поспешил я их успокоить. – Правда, не говорили. Просто обменялись любезностями, вот и все.
Дочерей мои слова, похоже, не убедили, однако они вновь принялись за еду. Потом Норико быстро глянула на свою старшую сестру, и Сэцуко спросила:
– Здоров ли доктор Сайто?
– По-моему, да.
Некоторое время мы ужинали молча, затем Итиро опять принялся рассказывать о фильме. В общем, лишь под конец ужина я продолжил:
– Да, вот еще: оказывается, доктор Сайто встретил на днях одного из моих бывших учеников. Куроду. Похоже, Курода получит место в этой новой школе.
Я поднял глаза и увидел, что мои дочери опять перестали есть и настороженно переглядываются. И я снова – в который уже раз за последний месяц – отчетливо почувствовал, что они давно уже обсуждают друг с другом нечто важное, касающееся именно меня.
Позже вечером, когда мы сидели за столом и читали свои газеты и журналы, наше внимание привлек какой-то глухой ритмичный стук, доносившийся из глубины дома. Норико тревожно вскинула глаза, но Сэцуко поспешила ее успокоить:
– Это Итиро. Он всегда так ведет себя, когда уснуть не может.
– Бедняжка, – пожалела племянника Норико. – Ему, наверное, чудовище мерещится. Зря ты, папа, потащил его на такой фильм.
– Ерунда! – возразил я. – Фильм ему очень понравился.
– А по-моему, папа, тебе самому больше всех хотелось его посмотреть, – усмехнулась Норико, поглядывая на сестру. – Бедный Итиро! Повели ребенка в кино, называется!
Сэцуко растерянно посмотрела на меня.
– Но это так мило, что папа сходил с Итиро в кино, – пролепетала она.
– То-то он теперь и уснуть не может! – не сдавалась Норико. – Нет, это просто даже странно – тащить ребенка на такой фильм! Сиди, сиди, Сэцуко, я сама к нему схожу.
Сэцуко посмотрела вслед сестре и сказала:
– Норико всегда отлично умела ладить с детьми… Итиро будет по ней скучать, когда мы вернемся домой.
– Да, наверное.
– У нее это всегда здорово получалось. Помнишь, папа, как она играла с малышами Киноситы?
– Еще бы! – откликнулся я со смехом. И прибавил: – Только сыновья Киноситы теперь так выросли, что сюда уже и не заглядывают.