В рамках технократического оптимизма Ж. Фурастье писал о том, что человечество переживает переходный период: и в отличие от предыдущих эпох теперь человек может значительно влиять на материальные условия своего существования, более того, он близок к тому, что бы изменить свою биологическую природу. Таким образом, можно говорить о переходе от «естественной среды» к «технической». Переход к новому этапу позволяет прогнозировать повышение уровня жизни.
Теория постиндустриального общества Белла основана на положении о ведущей роли знаний и технологий в человеческой истории. Белл делает вывод о том, что революционно быстрое развитие науки и техники в постиндустриальном обществе позволяет обеспечить решение задач научно-технологическим переворотом. Этот же процесс является и причиной деидеологизации такого общества, понимаемой как уменьшение значения традиционных идеологий в социальном управлении, отказ от выдвигаемых ими ориентиров устройства или переустройства мира (аналогично мнение Р. Арона), потеря идеологиями способности «на своём языке» формулировать современные проблемы и дерадикализация интеллектуалов – хотя это и не означает, по мысли Д. Белла, «конца утопии», которая, при условии связи с опытом, необходима современному человеку как «видение его потенциала, как способ соединения страсти и разума» для определения целей и средств развития. В постиндустриальном обществе на первый план выходят научное, теоретическое знание и информация как источник власти и богатства. Соответственно изменяется и характер технологии, поскольку знание требует новых средств обработки, хранения и передачи. Появляются интеллектуальные технологии, вытесняющие из сферы управления старые машинные. В целом постиндустриальное общество характеризуется в рамках этого подхода:
• доминирующими позициями сферы услуг в экономике,
• социальным управлением, становящимся занятием учёного и профессионала-технократа, заменяющими традиционного политика,
• повсеместным распространением интеллектуальных технологий и самоподдерживающимся на их основе технологическим прогрессом.
В 1957 году Стругацкие заканчивают, а в 1959 публикуют, свою первую книгу «Страна Багровых туч» – формально посвященную экспедиции на Венеру (время действия относится к 90-м гг. XX века). Однако те фрагменты произведения, которые связаны с Землей, описывают общество, в котором уже присутствует комплексная автоматизация и компьютеризация, люди освобождены от занятия изнуряющими видами труда, их поисковую деятельность обеспечивают сложные автоматы, увеличилось их свободное время. Вышедшие вслед за эти повести «Путь на Амальтею» и «Стажеры» также показывают мир высоких технологий и освобожденных от материальной зависимости людей. Причем главным здесь для авторов становится не описание технических изобретений, а новые интересы человека и его ориентация на поисковую деятельность.
Если эти произведения еще можно условно относить к традиционной фантастической литературе – то написанная в 1961 и изданная в 1962 г. книга «Возвращение (Полдень, XXII век)» уже является не приключенческим романом, а как раз развернутым описанием мира будущего – общественного устройства XXII века, включая освобождение человека с помощью техники от изнурительных видов труда, перенесение центра его деятельности на науку и производство новых технологий – включая перечисленные ранее черты «постиндустриального общества»: с «социальным управлением, становящимся занятием учёного и профессионала-технократа, заменяющими традиционного политика, повсеместным распространением интеллектуальных технологий и самоподдерживающимися на их основе технологическим прогрессом.
С двумя требующими уточнения аспектами: первый – все это описано за пять лет до выхода в свет книги Г. Кана и А. Виннера и более чем за десять до публикации основного труда Д. Белла. И даже – за несколько лет до работы Ж. Фурастье. Второй – в описанном ими обществе нет проблемы, заключающейся в вопросе, чем занимаются 80 % незанятых в материальном производстве людей: они заняты в науке, искусстве, медицине и воспитании. Там нет проблемы недостатка материального потребления, но это не общество «массового потребления», не «общество досуга» и не экономика услуг – это «общество познания».
Анализируя эти работы, мы видим, что Стругацкие излагают все основные постулаты технооптимизма практически за десятилетие до его оформления в рождающейся футурологии. Подробнее черты общества Утопии, созданной Стругацкими («мира Полдня») будут разбираться в последующих главах, но сейчас для нас важнее, что в плане социально-философского прогнозирования они, в постановке проблем и предложении их разрешения, явно опережали своим творчеством футурологические поиски западных ученых.
При этом известный польский исследователь творчества Стругацких В. Кайтох высказывал мнение, что их книга была лишь художественным описанием разделов принятой в 1961 году Третьей Программы КПСС. Однако здесь нужно отметить два обстоятельства. Во-первых, если просто согласиться, что это было так – приходится сделать вывод, что данный политический документ в плане научно-футурологического значения явно опережал и превосходил все последующие классические работы футурологов – Г. Кана, Д. Белла. О. Тоффлера и др. Во-вторых – при анализе сроков публикации работ – мы видим достаточно явное фактологическое опровержение версии В. Койтоха. Книга Стругацких к моменту принятия Программы КПСС уже была написана и частично опубликована: отдельные ее главы по одной издавались начиная с 1959 года[87] – то есть, в постановке вопросов, опережали и западных футурологов, и Программу КПСС.
В плане социально-философского прогнозирования, в постановке проблем и предложении их разрешения – они явно опережали поиски западных футурологов.
В футурологии на смену технооптимизму, как уже говорилось, начиная с 1970 года, приходит технопессимизм. «Футурошок» А. Тоффлера: проблемы разрушения института семьи, исчезновения преемственности поколений, иерархии авторитетов, атомизации экономической сферы и произрастающей из неё нестабильности в социальной сфере. В центре концепции О. Тоффлера стоит феномен «шока от будущего», то есть стресса и дезориентации, которые возникают у человека, подверженного слишком большому количеству перемен за слишком короткий срок. Постоянный стресс порождает боязнь перемен, а значит, и будущего. По мнению футуролога, это состояние уже начинает проявляться у многих его современников.
Однако нужно отметить, что тема неспособности решить проблемы человечества исключительно посредством достижений техники и науки начинает подниматься Стругацкими в работах, опубликованных уже в середине 1960-х гг.
Уже в повести «Понедельник начинается в субботу» (написана в 1963–1964 гг., опубликована в 1965 г.) они формулируют утверждение о том, что решение проблем материального изобилия не ведет к разрешению проблем человека и не создает идеального, свободного человека. Но они и углубляют эту проблему, утверждая, что достижение человеком благодаря науке «абсолютного могущества» не ведет к его развитию, порождая лишь «гения-потребителя». Повесть «Стажеры» (1962 г.) они завершают утверждением, что главное не в технике, главное – в человеческих отношениях, без воспитания нового человека техника и наука окажется обреченными служить всем старым устремлениям и порокам.
В повести «Хищные вещи века» (написана в 1964, опубликована в 1965 г.) они формулируют тезис о том, что «общество досуга и гарантированного потребления», даже освобожденное от материального и политического угнетения – будет приводить лишь к подчинению человека приобретающим все более извращенный характер примитивным потребностям, но не приведет к их «возвышению». Достижения науки и техники окажутся поставлены на службу все увеличивающейся примитивизации человека. По их мысли, сами по себе свободное время, материальное изобилие и технические возможности вместо того, чтобы поднять человека до уровня творца, развить в нем созидательное начало, напротив, будут опускать его вновь до уровня животного.
В этих, и ряде других произведений они осмысливают негативные стороны проблемы «общества потребления». В долго не издававшейся и наиболее для них значимой философской работе «Улитка на склоне» (написана в 1965 г. опубликована в СССР в 1988 г.) – они за пять лет до «Футурошока» поднимают ту же тему: о мере готовности или неготовности человека и общества встретится с будущим. В иной плоскости та же тема ставится ими в повести «Гадкие лебеди» (написана в 1967, первая публикация в ССР – 1987 г.), – о том, что люди, не готовые встретится с будущим, могут оказаться отторгнуты им. И о том, что ожидая его – они могут настолько оказаться в плену у сегодняшнего дня и своих привычных потребностей, что сами могут оказаться препятствием на пути его прихода. Нужно отметить, что именно эти две повести оказались долгое время непонятыми.