Читать интересную книгу "Один на один - Грейс Райли"

— Спасибо еще раз, что помогла мне с Иззи, — говорю я, пока мы поднимаемся в комнату Пенни в общаге. — Все еще поверить не могу, что она на меня наблевала.

— Случается, — говорит она, оборачиваясь и глядя на меня через плечо.

Я старался не слишком пялиться, но это сложно, учитывая, в каком она платье. Оно аппетитно обтягивает ее задницу, а вырез вместе с лифчиком напоминают о том, что, когда мы отлично проводили время вместе, я так и не увидел ее грудь.

Она явно пошла на эту вечеринку с намерением поразвлечься, и я никак не могу это переварить. Она точно не знала парня, с которым там была, и не собиралась идти за ним, когда он убежал в одиночестве пугать унитаз. С ней что-то происходит, и может, это и не мое дело, но мне все равно любопытно.

На нужной площадке Пенни сворачивает и ведет нас в комнату в конце коридора. Это одна из старых комнат, так что она вытаскивает настоящий ключ, чтобы отпереть дверь. Когда мы припарковались возле общаги и с полсекунды сидели в молчании, я чуть было не отказался от идеи проводить ее до двери, но не смог удержаться и предложил. Теперь мы здесь, и, что странно, я бы скорее стоял здесь, с ней, в коридоре, чем на вечеринке с кучей девчонок и со странной болью в груди, которая никак не уймется.

Лицо Пенни розовеет, когда она открывает дверь.

— Ты… не хочешь зайти ненадолго?

— Только если ты хочешь.

Когда она отвечает, в ее тоне звучит легкая издевка.

— Мне показалось, нам есть над чем порефлексировать. Какая у тебя вообще специальность? Это ведь самое настоящее ученое слово.

— Английский. — Я вхожу в комнату. Вообще, это как будто маленький номер: две смежные спальни вместо одной. Видимо, когда ты дочь препода, это дает преимущества, помимо бесплатного обучения. — Я почти всю карьеру в колледже рефлексировал.

Ее милые губки складываются в улыбку.

— Я лучше буду рефлексировать, чем анализировать, особенно если дело касается математики. Я изучаю биологию.

— Ты прямо в восторге.

— Да, я в курсе, — сухо говорит она. — С трудом сдерживаю возбуждение.

— Знаю, мы не особо знакомы, — говорю я, как будто бросаюсь с обрыва. — Но зачем ты мутишь со случайными парнями?

Пенни поднимает брови и скрещивает руки на груди.

— Тебе какая разница? Насколько я помню, у нас был уговор на один раз. И парень был не слу­чайный.

— Как его зовут?

— Альфред.

— А фамилия?

— Альфред К­акой-То-Там. — Она смотрит на меня с дерзким выражением в глазах. — Не твое дело, с кем я решила замутить.

— Ты назвала его мудаком, Рыжая.

Она издает смешок.

— Уверена, куча девчонок, которых ты бросил, смогут сказать о тебе что похуже.

Я это игнорирую.

— Два дня назад мне пришлось объяснять тебе, как первый раз дрочить парню, а теперь ты…

— Что? — спрашивает она, когда я замолкаю. — Шлюха? Даже не смей, мать твою.

— Господи, нет. — Я провожу рукой по лицу. Может, дело в том, что она дочь тренера Райдера, но мне очень хочется ее защитить. — Я не говорю, что тебе не надо делать того, что ты хочешь, и я бы никогда не назвал так девушку. Я просто беспокоюсь, ясно? Не знаю, ты казалась довольно неопытной. Я не хочу, чтобы тебе сделали больно.

Ее щеки вспыхивают темным румянцем.

— Иди на хер, Каллахан.

Пенни разворачивается и открывает одну из дверей. Я не особо жду, что она вернется, после того бардака, который я устроил примерно за две секунды, но она возвращается мгновение спустя с ярко-розовой тетрадью в руках. Пролистывает страницы, пока не находит то, что нужно, и протягивает мне.

Я смотрю на лист. Это список, просто озаглавленный «Список», но вместо обычных вещей вроде покупок, фильмов или звезд хоккея я вижу слова «порка», «секс на публике» и «анал». П­очему-то старый добрый вагинальный секс стоит в списке последним. Первый пункт, «оральный секс (принимающая сторона)», вычеркнут.

— Что это такое?

Она сглатывает, но даже с румянцем во все веснушчатые щеки держит голову высоко.

— То, что я делаю. Ты спросил — я показываю.

— Что это, предсмертный список по сексу или что? — Пенни пытается выхватить тетрадь, но я держу ее у нее над головой. Она подпрыгивает за ней, так что я делаю шаг назад, бросая еще один взгляд на список. Чуть не давлюсь, увидев «отсрочку оргазма» и «двой­ное проникновение». — Эксцентрично, Рыжая.

Она фыркает.

— Если что, я не умираю.

— Тогда что это? Ты когда-нибудь это пробовала? Кроме первого, конечно.

Пенни наступает мне на ногу, все еще в сапогах, так что это достаточно больно, чтобы я вздрогнул. Она хватает тетрадь, захлопывает ее и прижимает к груди, как будто обнимая.

— Я думала, что ты можешь понять, но уже неважно.

Неподдельная боль в ее голосе заставляет меня остановиться.

— Что понять?

Она прикусывает нижнюю губу.

— Ты был прав. У меня не так много опыта, но я стараюсь это изменить. Вот это все я хотела сделать уже несколько лет.

— Почему бы не завести парня, чтобы сделать все это с ним?

Она качает головой прежде, чем я успеваю закончить вопрос.

— Дело не в том, чтобы завести парня. Дело во мне. Дело в моем контроле над собственной жизнью. — Она смотрит на меня с яростным огнем в глазах, будто подначивая засмеяться ей в лицо. — И я не планирую делать это с тем, с кем предполагаю встречаться.

Я игнорирую намек на то, что ко мне она не может испытывать никаких чувств, и говорю:

— Значит, устраиваешь себе экспресс-курс по сексу? Знаешь, большинству подходит старый добрый трах. Ну, может, с парой смен позиций.

Она кладет тетрадь на столик рядом с небольшим диваном в общей зоне между двумя комнатами и наклоняется, чтобы расстегнуть сапоги. Стягивает их и бросает один за другим в свою спальню. Зачем ей так цепляться за контроль над собственным опытом? Ч­то-то во всей этой ситуации вызывает у меня неприятное покалывание в загривке, но я сомневаюсь, что она решит мне открыться. В конце концов, она только что сказала, что никогда не рассматривала вариант встречаться со мной. Вкупе с возбуждением, которое я ощущаю внутри — клянусь, я все еще чувствую ее соленый вкус на языке, — я уже почти готов выбежать за дверь. Это ведь будет умным шагом, верно? Закончить этот разговор и держаться только на общей волонтерской территории.

Ее оценка ситуации не должна обижать, но обижает. Если бы я захотел начать с кем-нибудь отношения, я, разумеется, смог бы, просто не хочу себя ограничивать. Я не Джеймс, который всерьез воспринял сраную влюбленность из пятого класса. Мой приоритет — веселье, но есть разница между тем, чтобы не хотеть отношений и не годиться в чьи-то парни. Из меня вышел бы охерительный чей-то парень, если бы я захотел.

Без сапог Пенни сантиметров на пять ниже, но не менее устрашающая. Пусть даже она не похожа на отца, помимо голубых глаз я вижу в ней долю его характера, когда она поднимает подбородок, как будто ждет вызова. Ч­то-то подсказывает мне, что он научил ее драться при необходимости.

— Знаю, — говорит она. — Но я этого хочу.

Кажется, у меня еще не было настолько детального разговора о сексе с девушкой без перехода к делу, но я стараюсь заглушить неловкость ради нее.

— Все эти штуки забавные, — признаю я. — У тебя хороший вкус.

— Так и знала, — говорит она, и ее глаза сверкают, как будто она заставила меня признаться в каком-то секрете. — Ты не такой, как большинство людей.

— Это да.

Если мы говорим про кинки, то хорошо, я буду честен. В конце концов, она это ощутила, когда мы развлекались в кладовке. Я люблю секс, так что не всегда настолько разборчив, но ничто не вызывает у меня такого стояка, как вид девушки, доверяющей мне свое удовольствие, хотя бы и на одну ночь. Превозносить ее, награждать, завести туда, где она