- Изумительно! - с восхищением смотрю на него, - Вам будет проще, если я вообще не буду есть?.. Или, может, мне стоит сразу приклеить себя к рабочему месту на все три месяца и утопить свой телефон - чтобы НИЧТО в этом мире не смогло поколебать вашу уверенность в «моём отношении к делу»?!
- Это обязательно - так искажать мои слова? - с арктическим холодом интересуется Глеб, делая шаг к моему столу.
- Искажать? Кажется, я передала самую суть ваших требований!
- Вы сейчас издеваетесь надо мной? - недоверчиво спрашивает мужчина, растягивая нехорошую улыбку на губах.
- Я - нет. А вот вы - да. Вы же придираетесь ко мне. Это совершенно очевидно. Только я понять не могу, чем заслужила подобное отношение?
- У меня нет к вам «особого» отношения.
- Я удивлена. Мне показалось, что я тут за всё издательство отдуваюсь, - сухо отвечаю ему.
- Вы много о себе думаете.
- Вы о себе - ещё больше. Что вы вообще здесь делаете? Какой такой мифический процесс налаживаете? - уже не сдерживаю себя, - Что у нас происходит такого, к чему вы свою руку приложили? Поделитесь со мной - мне отчаянно необходим хоть какой-то повод для уважения! Потому что в данный момент я искренне не понимаю, что вы вообще здесь делаете и за что свои деньги получаете?
- А вот деньги мои считать не надо, - мягко и негромко произносит Глеб, нависая надо мной.
Когда он успел так близко подойти?
- Да кому оно нужно вообще? - холодно парирую.
- Как видно - вам, раз вам так не дает покоя мой заработок, - придавливая меня своей энергетикой, всё также спокойно произносит Глеб.
- Мне плевать на ваш заработок. Не мешайте работать, раз сами ничего не делаете, - негромко произношу ему в лицо, потому что кричать на него в тот момент, когда между нашими лицами несколько сантиметров… ну, да, это было бы неудобно…
- Как много вы на себя берёте, амбициозная вы моя, - протягивает Глеб неожиданно нежно, но оттого - ещё страшнее, - с такими претензиями вам не редактором, вам владельцем этого издания надо быть.
- Вообще не поняла, к чему это сейчас было сказано, - произношу едва ли не в самые губы.
- Естественно, - неожиданно резко сократив расстояние почти до нуля, отвечает Глеб; затем отстраняется и выходит из кабинета.
Удивительно, как такой интимный момент, как близость между мужчиной и женщиной, может воздействовать на сознание с прямо противоположным эффектом?.. Я чётко почувствовала, что за эмоции в тот момент испытывал исполнительный директор по отношению ко мне.
Он был разочарован.
Но чем?.. В смысле… мы никогда настолько не сближались, чтобы он успел «очароваться» мною.
- Саша… - произношу, прекрасно зная, что второй редактор не могла уйти далеко.
Собственно, после моих слов, девушка осторожно приоткрывает дверь и смотрит на меня слегка пришибленно.
- Что сейчас происходит в издательстве? Расскажи мне.
- Много чего, Ева, - негромко отвечает та, - у нас было заменено оборудование, на которое раньше не хватало денег; несколько сотрудников уволены, наняты новые… в коллективе про них говорят, что это довольно толковые ребята. Наш художник иллюстратор, который все время срывал сроки заказов, дал клятву зашиться, и, ходит слух, даже подписал новый контракт, в котором был ужесточен пункт о наказаниях... Это только так - мазком по поверхности… но изменений правда много. За пару-то дней… И все пошли на пользу делу.
- Кажется, я очень сглупила, - прикрывая глаза, протягиваю.
- Ну… есть немного, - не спешит утешать меня Саша.
- Думаешь, лучше сейчас сходить к нему? Или попозже?.. - спрашиваю, глядя в пол.
- Дай ему остыть. Ты уже много всего сказала, - дипломатично отзывается второй редактор.
Киваю, сажусь в кресло. Некоторое время смотрю на экран компьютера… а затем с головой погружаюсь в работу.
Мне редко бывает стыдно за себя. Но это - тот самый момент. Меня действительно занесло. И не как профессионала… а как амбициозную стерву.
И это хуже всего…
- Тук, тук, - произношу негромко, приоткрывая дверь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Глеб сидит за столом, не поднимая на меня глаз. На часах - двадцать минут девятого. На душе...
Лучше пока пропустить этот момент.
- Я должна извиниться, Глеб Самойлович, - произношу, первой шагая навстречу.
- За что? - сухо спрашивает начальник, глядя в какие-то документы.
- За всё. Вы были правы. Я вела себя недостойно.
- Я этого не говорил, - всё также игнорируя моё присутствие, отзывается Глеб.
- Вы это подразумевали…
- Опять будете додумывать за меня? - мужчина поднимает на меня взгляд, и я осекаюсь.
Да. Я додумываю за него. Потому что демонизирую его. И бороться с этим сложно.
- Простите, - опускаю голову, - это больше не повторится.
- Хорошо.
Ага…
...
Стою, глядя на исполнительного директора, которому стала резко безразлична конфронтация со мной, и не знаю - что мне делать. Я ведь уже попросила прощения. И не единожды. Ответ на свою просьбу я тоже получила. Вроде как утвердительный. Так что мне ещё сделать?
- Не будете ли вы так любезны посмотреть на меня?
Глеб-таки поднимает на меня взгляд и смотрит с откровенно безразличным любопытством.
Вот, такой оксюморон.
Но он умудрился воплотить это в жизнь...
- Я искренне прошу прощения, - произношу ровным голосом, - Мне стыдно, что я повела себя так недостойно. Я разочарована в себе самой.
- Вам стало легче? - через несколько секунд молчания, уточняет Глеб.
- Что? - удивленно переспрашиваю.
- Вы высказались. Сообщили мне, что у вас на душе, - кивнув на меня, поясняет мужчина, - Вам стало легче?..
- Да, - не очень понимая, к чему он ведёт, отвечаю.
- Я очень рад за вас. До свидания, Ева, - сухо прощается Глеб и возвращается к документам.
Блин, ну, хоть бы накричал на меня, что ли! Невыносимо видеть подобное безразличие! Ему что, сложно принять мои извинения?!
Медленно выдыхаю, прикрывая глаза.
- Надеюсь, мы сможем найти общий язык, - произношу негромко, но с искренним желанием его найти. Потому что ругаться надоело.
- Только если я побываю у вас во рту.
Закрываю за собой дверь, чувствуя тяжесть на душе… как останавливаюсь.
Недоверчиво поднимаю взгляд на мужчину.
- Что вы сейчас сказали? - переспрашиваю медленно.
- Ничего; вам послышалось, - отрываясь от бумаг, ровно отвечает Глеб, - до завтра, Ева.
- До завтра, - изумленно отвечаю и выхожу из его кабинета.
Мне правда послышалось?..
…
Встряхиваю головой и иду к лифту.
Конечно, послышалось. Глеб никогда бы не сказал ничего подобного. Тем более - мне.
Когда добираюсь до дома, сталкиваюсь с прежней проблемой: я не могу ничего читать. Редактировать мне нечего - со всеми рукописями я уже разобралась и отправила корректору на вычитку, но руки зудели… они буквально требовали взять макбук и продолжить то, что было начато вчера.
- Будь, что будет, - произношу ритуальную фразу и сажусь за… а можно это назвать работой? Или это что-то вроде «сугубо личного способа снять напряжение»? Я же пишу для себя, а не для издательства.
Какое непривычное чувство…
В любом случае, встряхиваю кисти и начинаю печатать.
Когда в квартиру заходит Ксюша, рукой даю ей знак, чтобы не отвлекала. Когда через какое-то время мне подставляют под нос кружку с крепким кофе, я её просто выпиваю, не на секунду не отрываясь от экрана, а когда на этом самом экране всплывает сообщение с моего айфона, в котором Сева сообщает, что подъехал, я изумленно выплываю из плена своих фантазий.
- Уже час ночи? - удивленно смотрю на соседку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Ага, - подтверждает та, с любопытством маленького зверька глядя на меня, - ты в этом положении сидишь уже больше трёх часов.
Так, вот, как это у писателей бывает…
- Время незаметно пронеслось, - растирая переносицу, протягиваю.