родишься, так что надо найти тех, кто о тебе позаботится. И сделать так, чтобы моя чокнутая семейка тебя не нашла.
Глава 01.
июнь 335 года от Разделения,
протекторат Ривердейл
Рудольф Крамер, глава фирмы «Крамер Биотек», приложил ладони к глазам, сильно надавил, сделал несколько вращательных движений. Роговицу жгло — от недосыпания и слёз, он ещё раз включил запись.
На ней его жена Светлана сидела, привязанная к стулу, один глаз у неё заплыл синим, на губах и под носом были видны следы запёкшейся крови, которую небрежно оттёрли. От левого уха отрезали мочку, небрежно, лоскут подсохшей уже кожи свисал бахромой. Когда Света открыла рот и закашлялась, стало заметно отсутствие передних зубов.
— Пожалуйста, — прохрипела она, — Руди, сделай так, как они скажут. Прошу тебя. Я не хочу умирать, спаси меня, умоляю.
На видео один из бандитов, в толстовке и с маской на лице, снова заклеил ей рот липкой лентой, потыкал пальцами в планшет.
«Два миллиона реалов», — появились на экране буквы, — «двадцатого июня, мотель в пятнадцати километрах не доезжая Кейптауна, рядом с маяком. Деньги должны быть в обезличенном пластике, бессрочные чеки „Юнион-банк Хай-чен“, Приезжай один, оставь деньги в 25−00 в номере 5 и тут же уезжай. Вернёшься в 4−00 на следующее утро. Выполнишь то, что мы говорим, получишь её живой в том же номере. Или не получишь, если решишь позвать на помощь».
— Что скажешь? — Рудольф налил себе полный стакан рома, выпил залпом.
— Мои ребята пытались определить, твоя эта жена или нет, — начальник охраны братьев Гальяцци, Сергей Корс, массивный лысый тип в очках и строгом деловом костюме, смахнул изображение. — Может быть, она, а может и монтаж. Место записи установить не удалось, её заранее прогнали через фильтры, удалив лишние звуки и видео, по которым их можно вычислить, и добавив шумы, по сути, мы смотрим нарисованную картинку. Джакомо недоволен, Руди, похищение ставит бизнес под удар. Я пришлю своих людей, они разберутся с этими придурками.
Светлана Крамер работала главным технологом в компании мужа, и её цена была куда больше двух миллионов, тут похитители продешевили. Лучшая выпускница 310-го года на факультете естественных наук в Университете Тахо, докторская диссертация по биохимии в двадцать три, вторая, по нейробиологии, в двадцать девять, отличная память и выдающиеся аналитические способности — в обычной жизни она совсем не была похожа на забитую и испуганную женщину с видеозаписи. Света отлично стреляла, гоняла на мотоцикле и могла за себя постоять. Поэтому Рудольф и сомневался, она ли это.
«Крамер Биотек» был одним из ключевых предприятий Семьи на Западном берегу. Потеря главного технолога стала для бизнеса не критичной, но ощутимой помехой. Светлана пропала утром двадцать восьмого мая, в субботу, по дороге из Ривердейла в Майск. Перед похищением её видели заезжающей в мотель в небольшом городке Папайя-Вейли, Крамер провела там почти два часа одна, а потом, и это подтверждалось камерами и работниками мотеля, уехала. Она не стала выезжать на Каменное шоссе, ведущее из столицы в Майск, а спустилась на побережье, и свернула на юг. Её байк нашли в пятнадцати километрах от развилки в зарослях возле шоссе, там следы Светланы Крамер терялись. Не подавали сигналов ни вживлённый в мочку уха трекер, ни комм, ни капсула, вшитая чуть ниже пупка — это с самого начала исключило гибель от нападения диких зверей. Теперь стало окончательно понятно, что звери не при чём.
— Я заплачу, — сказал Рудольф. — Если она вернётся, два миллиона — пустяк. А потом, жива она или мертва, вы найдёте тварей и прикончите. Ты уверен, что это не наши конкуренты? Те же Фернандесы вполне могут быть замешаны, мотель принадлежит им.
— Ничего нельзя исключать, — Сергей покачал головой, — но думаю, Нина не стала бы делать это. Она всегда ставила интересы Семьи на первое место, записи, которые мы от неё получили, нам помогли.
— Она могла их подделать.
— Могла, как и любой другой человек, у кого был доступ к записям, только у неё не было причин этого делать. Со Светланой она не была знакома, её территория с твоей не пересекается, и вообще, братья сейчас решают, не поставить ли Нину на место Лидии Гарсиа, и проблемы ей точно не нужны.
— Тогда кто? Ташевские, Фальки? Или Майеры? Они все вились вокруг нашего изобретения, как коршуны.
— Нет, сейчас война не выгодна никому. Мы до сих пор не знаем, что твоя жена делала полтора часа в комнате мотеля, и зачем она вообще там оказалась, но свидетели подтверждают, что она приехала одна и уехала тоже одна. Возможно, там был кто-то, и она хотела нас продать или уже продала, но теперь, с новыми протоколами безопасности, это похищение вообще бессмысленно, все коды доступа мы сменили, а полная информация хранится в надёжном месте. И вообще, ценность твоей жены в том, что она руководит техпроцессом, а не в том, что она что-то знает. Успокойся, это какие-то случайные люди со Свободных территорий, сначала схватили её, потом выяснили, кто им попался, и решили срубить денег на ровном месте.
— Или всё же конкуренты.
— Или они, — согласился Корс. — Только не русские и не немцы, а китайцы. Давно пытаются пролезть к нам. Чжао и Ву поклялись, что это не их люди, и они не стали бы подставлять свой банк. Им проще заплатить, чем играть в такие игры.
— Китайцам соврать — раз плюнуть.
— Лучшего у нас нет, — начальник охраны поёрзал пальцем по планшету. — Деньги я пришлю завтра, пойдёшь один, тебя прикроют с маяка. Не беспокойся, Руди, всё плохое, что могло случиться, уже произошло.
Сергей Корс ошибался.
Снайпера высадили в пяти километрах южнее за день до даты, назначенной похитителями. Мотель состоял из пятнадцати домиков и административного здания, где настоящий живой портье выдавал ключи, а настоящий бармен разливал ром и текилу. В мотель снайпер заходить не стал, дождался ночи, и пробрался на маяк, стоящий на обрыве над белоснежным пляжем в полукилометре от мотеля.
Начался сезон дождей, и на стоянке перед домиками было пусто. Никто не появился и на следующее утро, двадцатого, снайпер обосновался на последнем этаже, проверил помещения на предмет сканеров и камер, выставил собственные камеры, нацепил такт-очки, вколол себе стимулятор. Теперь он мог не спать по крайней мере сорок пять часов, вполне достаточно,