— А почему бы нет? Разве у вас нет чувства юмора?
— Я слишком часто слышала, как вы преследуете насмешками тех, кто вам не нравится.
Дерек чуть заметно улыбнулся:
— Я ими преследую также и тех, кто мне очень нравится.
Она резко вскинула голову, а в ее глазах засветилась надежда.
— Вы заигрываете со мной, полковник, — пробормотала она, непроизвольно соблазнительно.
Он откровенно рассмеялся:
— Я никогда бы не осмелился сделать ничего подобного, особенно с такой серьезной персоной, как вы.
— Неужели я такая Скучная?
Он смеялся:
— О, наоборот, мисс Девон, вы никогда не надоедите мне, в отличие от большинства женщин в этом зале.
— Какие же качества должна иметь женщина, чтобы не надоесть вам, полковник? — спросила Анне-Лиз насмешливо.
Судя по сплетням, полковник Клавель был постоянно окружен женщинами. Однако его романы никогда не длились более месяца, но ведь это только слухи, намеки и разговоры. Хотя мимолетность его увлечений говорила об обратном, ей почему-то казалось, что он очень одинок.
— Женщина должна быть умной, — ответил он наставительно. — И честной. Если к тому же имеет сострадание, отсутствие других качеств вполне терпимо. Однако я пришел к выводу, что большинство женщин не честны. Двуличие впитано ими с молоком матери.
— Вы не доверяете им потому, что они научены нравиться мужчинам?
— Не только. Они должны нравиться, но должны и подчиняться мужчинам… а они тратят свою жизнь, восставая против этого.
— А что, если женщины просто хотят быть самими собой?
— Неужели? — Его грубоватость задела ее женское самолюбие.
— Да, я так думаю… А вообще я бы не хотела быть на вашем месте.
Он выглядел озадаченным:
— Почему это?
— О, я думаю это очевидно. Ваше будущее блестяще, независимо от того, решите ли вы остаться военным или вернетесь в свое имение в Англии. Вы же отказываетесь от покоя и идете трудным путем. Судя по вашему ироническому тону, вы несчастны и не удовлетворены, все прилагаемые вами усилия тщетны и ничто не может сделать вас счастливым. Женщины менее всего. Я подозреваю, вы хотите, чтобы женщина была похожа на мужчину, но я никогда не видела, чтобы ухаживали за женщиной, похожей на мужчину. Не думаете ли вы, что требуете от женщины слишком многого? Вы хотите, чтобы она была умна, красива и женственна. Вы хотите откровенности и одновременно загадочности. Разве справедливо ожидать от женщины, чтобы она оправдала такие противоположные надежды?
— Это слишком длинная речь, моя маленькая устрица, — удивление в его глазах сменилось весельем. Его темная голова склонилась заговорщицки:
— Вы умеете хранить секреты?
— Вы же знаете…
— Есть такая женщина… в Англии.
Кровь отлила от лица Анне-Лиз, сердце ее часто забилось. Она скованно следовала за Дереком сквозь радужный водоворот танцующих, а он все рассказывал ей о Мариан Лонгстрит:
— Она прекрасна, настоящая леди и превосходная наездница. Возможно, вы никогда не встретитесь с ней, но…
Анне-Лиз так хотелось зажать уши и убежать из неожиданно ставшего душным зала! Зачем он рассказывает именно ей о своей замечательной невесте? Она с трудом выносила его возбужденный взгляд, его страсть, когда он описывал Мариан: ее ярко-рыжие волосы, молочно-белую кожу, изумрудные глаза. Анне-Лиз была уверена, что теперь образ красавицы Мариан будет преследовать ее.
— Она говорит по-французски и по-немецки, — безжалостно продолжал Дерек. — Она прекрасно подготовлена для того, чтобы стать женой дипломата или государственного деятеля.
— Это то, чего вы хотите? — прервала его Анне-Лиз с мрачным отчаянием. — Быть политиком?
— Когда-нибудь. Только это может заставить меня вернуться в имение, где слишком спокойная жизнь.
— Вам не нравится быть военным в Индии?
— Нравится, — он колебался. — Но вы правы, я не люблю одиночества. — На минуту его карие глаза под темными ресницами показались незащищенными, их мимолетная ранимость сдавила ей сердце.
Она сдержала свои чувства:
— А почему вы не привезете мисс Лонгстрит сюда?
— Я веду слишком рискованную жизнь, чтобы пожелать того же женщине. Кроме того, Мариан не любит Индии.
Анне-Лиз уловила оттенок сомнения. Женщина, любящая мужчину, должна следовать за ним повсюду. Если бы полковник Клавель был ее мужем, она поехала бы с ним даже в джунгли Африки.
— А вы приглашали мисс Лонгстрит в Индию?
— Нет, конечно. Даже не предполагал, но, наверное, сделаю это по возвращении в Англию, — он принужденно улыбнулся. — Я не хочу, чтобы кто-то другой перехватил ее.
— Возможно, — сказала Анна-Лиз с блеском вернувшейся надежды в глазах, — она уже перехвачена?
Но тень, пробежавшая по его лицу, и слова:
— Надеюсь, нет. Мариан — это все, чего я когда-либо хотел от спутницы, — вернули ее на землю.
«Я ненавижу ее, — думала Анне-Лиз страстно в то время, как музыка кончилась и он вел ее по залу. — Я, должно быть, чрезвычайно злая, возможно, мы никогда не встретимся… однако, — она про себя улыбнулась, — Мариан Лонгстрит звучит слишком высокопарно, чтобы быть реальностью».
Анне-Лиз все еще была возбуждена, когда отец пригласил ее на следующий танец:
— В чем дело, котенок? Ты выглядишь удрученной.
Подбородок Анне-Лиз резко дернулся, краска покрыла лицо. Она едва ли призналась бы отцу в своих тягостных нескромных мыслях.
— Ничего особенного, папа. Немного жмут туфли. — Полуправда пробудила в ней чувство вины, поскольку она не привыкла быть неискренней, особенно с отцом.
— Я надеюсь, тебе не настолько больно, чтобы ты не согласилась на польку. — Отец подтрунивал над ней.
Она рассмеялась против воли:
— Ну, папа, ты опрометчив. Я думаю, на следующий гавот тебе стоит пригласить мисс Джейн Унтертон.
— Я уступаю ее таким, как полковник Клавель, и другим молодым людям. — Он взглянул на нее проницательнее, чем бы ей хотелось. — Ты хорошо бы сделала, если бы перестала уделять столько внимания мистеру Клавелю, моя дорогая. Он слишком стар для тебя.
Анне-Лиз задержала дыхание:
— Полковнику Клавелю только тридцать, папа, — ответ прозвучал сердито, поскольку она чувствовала себя неловко. — Кроме того, он очень красив. И кстати, — ее голос ослаб, — я прекрасно сознаю дистанцию между мною и полковником Клавелем.
Отец сжал ее руку:
— Я знаю, что ты умеешь держать себя в руках. Иногда я думаю, что ты умна не по годам. Но я не хочу тебя видеть обиженной. Если мистер Клавель когда-нибудь обратит на тебя внимание, что вполне может случиться, помни, что он честолюбив, а честолюбивые мужчины не женятся на дочерях простых священников.