скучать по мотыге, но прилечь в собственную постель я бы сейчас не отказалась.
Горько вздохнула. Пока что вернуться не представляется возможным. Бабушка тотчас же выставит меня из дому и отправит обратно. А какие меры наказания применяются в Академии к беглецам я ещё не выяснила. Придётся обустроиться, свыкнуться и дальше определяться, что делать.
Сильнее сжала заболевшие пальцы вокруг кожаной ручки багажа и двинулась обратно, чтобы проверить дверные номера уже в другом коридоре.
— Пожалуйста, прости!
Чем дальше я продвигалась вглубь, тем громче раздавались всхлипы.
Кому-то плохо? Я ускорилась.
— Помилуй! Не выгоняй, умоляю!
Я бежала вперёд, заплетаясь в трясущихся ногах. Икры уже давно саднило от длительной ходьбы.
Чуть не споткнувшись о высовывающийся из пола кривой кирпич, я замедлилась. Да и вполне вовремя, чтобы суметь разглядеть необычную картину перед глазами: впереди в небрежно накинутой форменной одежде студента академии, засунув руки в карманы брюк, стоял высокий брюнет. И всё бы ничего, но прямо в его ногах бился в истерике ещё один студент со светлыми волосами.
— Пожалуйста… — парень попытался зацепиться пальцами о штанину брюнета, но тот, брезгливо поморщившись, дёрнул ногой, отбрасывая чужие руки.
— Жалкий, — брюнет грубым тоном бросил оскорбление прямо в лицо ещё сильнее сжавшемуся парню. — Твой зверь — червь.
— Нет! Я… — светловолосый рыдал навзрыд, аж завывал. — Я исправлюсь! Сделаю, что прикажешь! Всё сделаю! Только…
Продолжить он не успел. У его губ замерла ладонь.
Я удивлённо вздрогнула на месте, когда брюнет наклонился к
бедолаге и принялся то ли трепать того за щёку, то ли унизительно похлопывать.
— Непослушный пёсик боится, что волк его сожрёт?
Это просто какое-то безобразие! Нельзя так говорить с живым человеком! Что этот брюнет вообще о себе возомнил?! Напыщенный индюк, мнивший себя выше других!
Во мне разгорался праведный гнев. И пусть страх лёгким уколом ткнулся в сердце, я не могла поступить иначе, как устремиться к парочке, в надежде их разогнать и пресечь несправедливость.
Но, заметив меня, блондин поднялся с колен и рванул вглубь коридора так быстро, что я даже и глазом моргнуть не успела.
Как так? Он прямо-таки исчез?
Уже поравнявшись с оставшимся на месте брюнетом, я продолжила вглядываться вдаль. Удивительно…
— Новенькая, — хмыкнул брюнет, как утверждение.
И только сейчас я поняла, какой же он высокий. Почти на целую голову возвышался надо мной.
Взгляд упал на уже знакомую эмблему, прикреплённую к груди этого парня. Морда непонятного существа воинственно блеснула медью в неярком свете свечей. Благодаря этому значку, стало понятно, как близко мы с брюнетом оказались друг к другу. Я неловко отступила на шаг, затем ещё на один.
Брюнет не сдвинулся с места, позволив мне впечататься плечом в рамку картины.
Жестокий, опасный, уверенный. От него исходила неподдельная угроза. С такими следовало держать дистанцию.
— Да, новенькая, — попыталась поглядеть на него с уверенностью на лице, но, судя по новой усмешке, выходило плохо. — И что с того?
— Забавная, — он наклонил голову вбок, приподняв краешек губ. — Ничего не знаешь, а строишь из себя героя.
— Да ты! — я возмущённо взмахнула руками, из-за чего сумка выскользнула из пальцев и небрежно плюхнулась на пол. — Да я!
Он ничего не ответил. Лишь провёл указательным пальцем по щетинистому подбородку и развернулся, устремляясь вперёд по коридору к главной лестнице, от которой я и начала поиски своей комнаты.
Бежать за ним и что-то доказывать я не стала. Сейчас и так забот хватало. Например, что это такое ещё на стене?
Не сразу придя в себя после увиденной сцены, я пробежалась пальцами по серому кирпичу, пачкая их мелом.
Сильные унижают слабых. Всё, что казалось неправильным в моей школе, выходит, присутствовало и в незнакомой мне Академии Оборотней.
Законы жизни одинаковые везде, независимо от статуса места. А данное учебное заведение на первый взгляд выглядело очень солидным. Шикарный сад, величественное здание с несколькими многоэтажными башнями, общежитие и единая форма одежды для учеников вызывали во мне благоговейный трепет с восхищением.
И как я только здесь очутилась?
— Тридцать семь, — себе под нос зачитала надпись на табличке, попавшей под пальцы.
Удача!
Пробежалась чуть дальше, чтобы не задерживаться в коридоре. Вдруг этот брюнет вернётся и снова меня начнёт задирать.
Вот он! Тридцать восьмой!
На радостях дёрнула дверь на себя, тут же влетев в комнату. Закусила губу, закрывая глаза. От суеты школы меня отделяла лишь толстая деревянная дверь.
Эмоции от только начавшегося приключения длиной в неизвестность переполняли до краёв. Оставшись в тихой безопасности комнаты, я почувствовала и боль, и страх, но куда больше непомерное любопытство. Для меня это первый выезд за пределы родного дома, не считая коротких поездок в соседние селения. Но если раньше мы всегда путешествовали вместе с бабушкой, то сейчас я оказалась одна в новом месте и, по ощущениям, будто в новом мире.
Усталость словно рукой сняло. Надо срочно узнать, что это за Академия и почему меня сюда определили. Неужели бабушка взаправду решила, что я могу быть… оборотнем? Да только помыслить о чем-то подобном ещё вчера…
— Стучаться не учили?
От неожиданности услышать чей-то голос, я вздрогнула. Сомкнутые всё это время пальцы, наконец, разжались, выпуская тяжёлую ношу.
Раздался не просто шлепок о пол, но ещё и треск лопнувшей кожи.
— Собака! — слетело с моих губ, когда какая-то склянка ударилась о туфлю, а затем укатилась в сторону.
— Это мы ещё посмотрим, — недовольно произнесла девушка, сидящая за письменным столом перед небольшим зеркалом.
Блондинка, волосы длинные, лицо симпатичное. Даже очень симпатичное. Передо мной, развернувшись вполоборота, находилась поистине белокурая красавица с идеально ровным пробором. Её глаза были подведены чёрной краской, а накрашенные ресницы чуть ли не бились о расчёсанные аккуратные брови.
В её пальцах зажата кисточка, которой девушка взмахнула, описывая полукруг, стоило мне заговорить.
— Привет, — улыбнулась блондинке. — Я Лея, а ты моя соседка по комнате?
Девушка пожала плечами и, скользнув по мне быстрым оценивающим взглядом, отвернулась обратно к зеркалу, чтобы провести кистью по губам.
— Вивьен.
Через отражение в зеркале я видела, как она поджала губы, растирая помаду по всей площади и, удовлетворившись густотой цвета, принялась вырисовывать мягкий контур, уже еле надавливая на кисть.
— Ты очень красивая, Вивьен, — не сдержалась я и произнесла вслух очевидное.
— Я знаю.
В последний раз чмокнув губами перед зеркалом, Вивьен подправила на щеке и так идеально сидящую пудру и убрала косметику со стола в лежащую у стены крупную шкатулку. Тара, скорее всего, изготовленная из слоновой кости, была полностью набита различными склянками с жидкостью и порошками.
Впервые мне