противник на что-то отвлекается. Я думала, что у меня почти все получилось, но в этот момент моя сила обернулась против меня, и поразила жертву. Не могу с полной уверенностью сказать, что не причастна к его смерти. Так или иначе, я все равно ей поспособствовала. — выдохнула Сетия.
— Разреши мне рассказать ему и тогда…
— Ничего не измениться. Вы прекрасно видели, что правитель подозревает меня. Ничто не сможет поменять его мнение. Даже если вы закадычные друзья, вероятнее всего он посмотрит на факты. Они в свою очередь окажутся красноречивее ваших слов. Если только вы не собираетесь использовать на мне руку смерти и прочитать воспоминания. Однако все знают, что это чревато последствиями, поэтому прибегать к этому не станете.
В допросную вернулся правитель, и тут же обратился к стражу.
— Выйдем.
Оба разом покинули комнату, а ведьма так и осталась сидеть, пристально разглядывая серую стену напротив и думать, что же убьет ее раньше, смертная казнь или заточение в тюрьмах этого мира и невозможность вернуться в свой, где ее жизненная сила не будет увядать.
***
Повелитель выглядел серьезным и непреклонным. У стены сложив руки на груди, он пристально смотрел на стража, и под этим непроницаемым без эмциональным взглядом тому становилось не по себе, будто стадо мурашек галопом пробегало по спине.
— Что-нибудь рассказала?
Страж отрицательно покачал головой.
— Ничего. Но поверь, я уверен, она не виновна.
— Откуда такая уверенность? Только потому, что она хрупкая девушка? Практически ни один маньяк не выглядят как умалишенный, и по нему никогда не различишь, на что он способен.
— Бросьте, магистр, вы лучше меня понимаете, что она никого не убивала. — страж перешел на официальный тон, посчитав что это хоть как-то успокоит гнев правителя. Показывать их дружескую связь сейчас могло стать ошибочным решением. — Она не оказывала никакого сопротивления при задержании, и сказала что хотела спасти того человека. Кстати, выяснили кто он?
— Владелец местной одежной лавки. По поверхностным данным направлялся домой из своего магазина, и по дороге был убит. Клинок пришелся в самое сердце. Глубина была такая, что смерть стала мгновенной. И возвращаясь к теме сопротивления, я бы посчитал ее совсем глупой, если бы она предприняла хотя бы одну попытку. На месте убийцы я бы тоже вел себя спокойно чтобы не вызывать лишних подозрений. Разберись со всем и когда появятся новости сообщи мне. — повелитель поспешил скрыться в открывшемся портале.
***
Как же сильно владыке не хотелось верить в то, что она могла оказаться убийцей. Даже когда он стоял в камере сверля ее взглядом, она казалась ему все той же малышкой, не способной ни на что-то большее, чем маленькая пакость или плохое сказанное слово. При взгляде на нее он не понимал, что творилось у него в голове, мысли путались и от этого он начинал злиться. И как только сработала магическая защита и все прибывшие застали шокирующую картину на месте преступления, его голова впервые при взгляде на нее стала пустой.
Клинок в ее руке, окровавленная мокрая одежда, воздух, который, несмотря на дождь, был пропитан запахом железа и большие удивленные глаза, которые были заметны даже через очки. Что самое для него интересное, она не была напугана. Человек, который случайно оказался на месте преступления, да еще и в такой ситуации, должен был допустить хотя бы одну ошибку: может вести себя неадекватно, пытаться вырваться или оправдываться, крича «Я невиновен! Меня подставили!», но она даже на допросе, будто смирившись со своей участью, сказала, что ей нечем оправдаться, или скорее что она не видит на это причин. Что ему было на это думать? Он не знал.
Дерганный подошел к тумбе, и даже не наполняя бокал, залпом осушил полбутылки, а после швырнул ее в стену. Та множеством стеклянных осколков разлетелась в стороны, издав громкий звон. Злость внутри кипела адским пламенем, в голове снова и снова прокручивались моменты, когда он помогал ей и искал, когда она пропала, и просто невообразимым казалось, что в один из таких моментов она могла совершать какое-то злодеяние. Не хотел, просто отказывался верить, заглушая мысли спиртным, которое совершенно не помогало забыться и расслабиться.
К двери комнаты магистра подошла кухарка и, услышав звук швыряния книг и тяжелых предметов, смешивающийся с разъяренным гневным криком, помедлила, дождалась, когда все утихнет и только тогда вошла. Как будто ничего не произошло, она дошла до стола, с которого были скинуты все предметы, и поставила на него поднос.
— Ваш ужин, повелитель.
— Убери. — прорычал он сквозь зубы, и посмотрел на нее такими глазами что по всему ее телу прошелся озноб. Она давно не видела этого звериного взгляда и оскала, и уже успела позабыть, какую страшную дрожь он способен вызывать одним лишь этим пугающим взглядом, от которого внутри стыла кровь. Ей казалось, что он уже раздирает ей горло и пронзает тело своими острыми когтями, причиняя массу боли, хотя она и находилась от него на приличном расстоянии.
Магистр сейчас абсолютно не контролировал и не пытался подавить в себе функцию «крушить-ломать». Ему нужно было выпустить пар. Под гнетом этих янтарных глаз, кухарка попятилась назад, и чуть не забыла про поднос. В последний момент, вспомнив, схватила его со стола и поспешила удалиться, осторожно прикрывая дверь дрожащей рукой.
Успокоившись, он скинул с себя камзол, бросив на пол и усевшись в кресло перед окном, в котором не было видно ничего кроме темноты, с очередной бутылкой вина, стал ее откупоривать. В полной темноте и тишине пил до тех пор, пока был в состоянии, а после так и уснул в кресле с выпущенной из рук бутылкой, содержимое которой после звона вылилось на пол.
Селестию же тем временем переместили в камеру с магическими прутьями, которые при соприкосновении с кожей, били разрядом молнии и оставляли ожоги, при этом блокируя магию носителя, поэтому даже при всем желании дезактивировать их не представлялось возможным. Конечно, был способ, который она однажды применила, когда напитала в пещере чудовище до той степени, пока его не разорвало, так что точно знала что могла выбраться, однако делать это не собиралась. Ей было интересно, что будет дальше и какое решение примет правитель. Хоть она