то, такое б миру
Наша выставка явила!"
Первые недели две
По душе была картина
Учителю. Всегда везде
О ней, с восторгом, говорил он
Своим знакомым; всех гостей
Скорее заводил он в зал,
И там порой по два часа
Осанну живописи пел.
Кисть художника-творца
Он сравнивал с пером поэта:
"Красота сия под стать
Дворцам! Нигде вы больше это
Не увидите. Лишь в Лувре
Есть подобные шедевры."
— Что-то, сударь, вы загнули.
Странная картина, нервная…
(Так обычно отвечали
Мастеру), но он ни мало
Не смущался: "Не поймут
Дилетанты! Им бы плуг
Да топор, а не мольберт.
У них чутья к искусству нет.
Прекраснейшее полотно!
Я хорошо украсил дом."
Но потом восторг прошёл,
Появилось беспокойство.
То ль напуган, то ли зол
Стал художник, — не смеётся
И не шутит так, как раньше,
А всегда в унылом, мрачном
Настроеньи пребывает.
Что-то сердцем ощущает
Он недоброе, и это
Как-то связано с сюжетом
Той картины. Плохо спать
Стал наставник; он во снах
Ярких видел кровь-закат,
И, с диким криком, по ночам
Просыпался потный, бледный.
И днём, увы, не видел света,
Всюду был кромешный мрак;
Тоску, тревогу, жуткий страх
Ощущал преподаватель,
На закат кровавый глядя.
"Боже правый! Чертовщина!
Надо продавать картину!
Её с руками оторвут;
Не зря нахваливал я тут
Мастерство Рено… Ух, дьявол!
Действительно, шедевр создал он…"
В воскресный день пришли в усадьбу
К наставнику три покупателя,
Но покупать они не стали, — ограбили.
Ножами острыми, как скальпели,
Зарезали они его; закат оставили
Кровавый на стене и на полу.
Но и грабителей отъявленных
Убили вскоре, потому
Что о картине той узнали,-
Где б она не побывала,
Везде ножами рисовали
Разбойники закат кровавый.
Дракон
"В китайской притче говорится,
Что, коль речная рыба сом
По водопаду вверх стремится,-
В дракона превратится сом.
Усердней надо вам учиться.
Кто с дисциплиною знаком,
Тот своего всегда добиться
Сможет. Резче кулаком,
На выдохе рази, Смирнов!
Так, чтобы от каждой мышцы
Импульс шёл к Петрову в лоб.
Спокойней будь, ты суетишься.
Каждое своё движенье
Сотни, сотни раз подряд
Повторяйте, и уменье
К вам придёт. Я очень рад,
Что сегодня вы трудились.
А теперь, все поклонились…
Завтра ката повторять
Будем; подготовьтесь дома.
А сейчас я рассказать
Вам хочу одну историю."
— Про Китай? "Нет, про Японию."
Престарелый самурай
Харакуми Мураками
Отошёл от дел, и стал
Жить в горах. Искал он
Истину в уединении.
Днём он слушал, с упоеньем,
Пенье птиц; а вечерами,
В хижине своей, с волненьем,
Записывал воспоминанья
В толстый свиток. Вдохновенье
Частым гостем было в доме
У отшельника седого,-
Рядом с прозой ловко хокку
Сочинял он; в изумленье
Духов горных приводил,
(С ними самурай дружил;
Постиг душою просветленье
В одиночестве своём.-
В дракона превратился сом).
Год за годом жил один
Харакуми Мураками.
С гор спускался он в долину
Лишь за рисом. Люди знали,
Что старик был просветлён,
И в ученье предлагали
Детей своих ему, но он
Всегда отказывал крестьянам.
Не хотелось самураю
Нарушать в себе покой,
Заражаясь суетой.
Но один крестьянин старый
Был настойчив, — сыновей
Приводил он постоянно;
Днём и ночью у дверей
Хижины они стояли,
Мураками поджидали.
"Крепкий стержень есть в отце.
Надо сыновей проверить.
Жизнь моя уже в конце
Пути; всё, что умею,-
Должен передать я им.
Возьму в ученье; поглядим,
Будет ли из них хоть кто-то
К науке боевой способен."
И взял к себе он всех троих
Юношей; учить их стал.
Одно заданье он им дал,-
Лес бамбуковый срубить,
И сделать палки, как катаны,
И ими днём и ночью бить
Неустанно три удара.
Первый ученик ушёл
Через год. Второй все три
Выдержал. А третий смог
Себя в дракона превратить.
Пять лет он палками стучал;
А на шестой, учитель дал
Острый меч ему в подарок,
И им он почести снискал
Себе, — срезал одним ударом
Туловища у врагов.
Легендарным самураем
Стал крестьянин; в сонм богов
Перешёл он после смерти.
Силу получил усердием.
Весенний экспресс
За окнами вагона талый снег
Белеет островками на полях,
А голый лес чернеет вдалеке,-
Весь горизонт сплошная полоса.
Мы едем в скором