здесь событий, знать, что под тельняшкой и кальсонами у нас надето спецназовское «трико-ком». Провернёшь кольца, из наручных браслетов «единичка» и «двойка» раскатаются по рукам «рукава-ком». Провернёшь кольца на ножных браслетах «тройка» и «четвёрка», раскатаются «рейтузы-ком». Отвернёшь дужку на ошейнике, выпростается и «запакует» торс от шеи до рейтузов-ком «гольф-ком». Когда в учебке полковник Франц Курт, мой дядя, демонстрировал курсантам трико-ком, опытный ещё образец, процесс просто завораживал. Старослужащие заёрзали и загудели при виде как рейтузы волнительно и соблазнительно скатывались по ногам полковника в приёмники ножных браслетов. Новобранцы же вылупились и застенчиво отвели глаза, как только рейтузы разъехались на чулки и вывалился на волю знаменитый дядин «слон». Ткань «перчика» (так спецназовцы прозвали трико-ком: первое время, как наденешь, ощущалось жжение по всему телу) выработана из коралла «гуттаперчевого», ещё более редкого на Марсе. По своим свойствам уникальна: компилирует кожу индивида — с волосиками, родинками, бородавками, пигментными пятнами, шрамами, варикозными дорожками, язвами, всем прочим. Так точно — не отличишь. Назначение трико-ком: уберечь от переохлаждения и перегрева, не допустить обморожения и ожогов — под хэбэлёнкой. Сберечь от укусов комаров в лесу, змей в джунглях, скорпионов в пустыне. В момент ранения стянуть рану, хотя не всякие пуля и луч лазера способны продырявить и прожечь. Известно, что кевларовый броник пуля не продырявит, нож в умелых руках пробьёт, так вот, трико-ком останавливало клинок. Но главное назначение «перчика» — «…обеспечить возможность скрыться». Разумеется, с поля боя. Ведь кроме всего, «перчик» — «невидимка»: облачённого в трико-ком спецназовца радары-бит не засекали. И всего-то и надо, довернуть кольца в браслетах и дужку в ошейнике — выпростать рукавицы-ком, носки-ком и капюшон-ком, натащить из «пятёрки» на член «чехул». И… исчез боец на мониторах. Вроде стоял голым, сдавался: амуниция с оружием и боезапасом на земле у ног. А накинул капюшон на голову, ступил в сторонку, — пропал. Может быть, «перчик» и не раз спас бы жизнь овэмэровцу, но испытать в деле «спецприблуду» моим спецназовцам не довелось. Потому как в первое же оперативное задание на Земле, высадиться на тихоокеанском острове Бабешка и досмотреть деревню Отрадное на предмет сокрытия оружия и излишков лекарств, случился трагический инцидент боевого столкновения моей роты с пруссаками. Вернув балаклавы, капитан Кныш добавил: «И бижутерию, браслеты с ошейником, не возьму, у меня дирижабль, а не подводная лодка — каждый килограмм на учёте. А мне ещё «ветролёт»**** ваш волочь, угробили машину. Да и ушанки оставлю, по пути сюда три пиратских шара «подрезали», у них, правда, заношенные, но отчитаюсь. Кокарды только снимите и сдайте. Ну, и зипуны вам остаются — подарок мэра Твердыни, как ни как». Так трико-ком осталось при нас. Носить приказал только раскатанным по телу: не пачкался «перчик». Мыться всему не надо, ноги, башку ополоснул — и в гамак.
— В Отрадном всегда были башни, однажды все три увезли пираты. У них тогда перемирие было, с ЗемМарией тоже, ни хрона не боялись, все на остров заявились, и «волки»*****, и «мустанги»*****, и «драконы»*****. Правда, разграбили только Отрадное, Мирное и Быково не тронули. Водокачку оставили¸ она не под «миской»******. Стенки резервуара истончились от коррозии, потому-то вы и продырявили из пулемёта. А башни, новые из запасного комплекта, в Мирном хранились, вы пожгли огнебалистами, вот только нафиг, прусские солдаты в окопах сидели, — ответил прапорщик. — Закусите грушей.
Выдохнув в сторону, я выпил кисель.
— Этот не горчит, — похвалил, утирая рукавом губы. К закуске не притронулся.
— Пираты, — тоже выпив, продолжил Лебедько, — прилетели на воздушных шарах, сутки над куполом висели. Пили, ширялись, песни горланили. Пришлось башни демонтировать и вытащить в проход. Башни — «силосные», из металла, на металлолом сдают. Деактивировать на время «миску» поостереглись: пираты могли и не сдержать слова оставаться в корзинах.
— А вы где были, Вооружённые Силы Пруссии?
— А случилось это с вашим дядей. Он и его беглый взвод тогда обитали в Отрадном, крестьянствовали. За год, как вы погубили их и деревню. Упокой, Господи, душу Бати. Слава воинам по нелепости павшим. И успокоение на небесах безвинным крестьянским душам. Выпьем не чокаясь.
Одной рукой Лебедько крестился, другой разливал из жбана по жбанкам кисель.
— «Грушу» не помыл, хотя бы обтёр.
— Так ведь не из земли, из песка выкопана, в каком ни жучков, ни червячков. Вам, товарищ капитан, предлагают выгодную сделку: кроме башен — семена, удобрения и мотыги. А в исподнем одном останемся… что ж, и дядины марпехи пахали здесь только в тельняшках, трусах да гюйсах, сам полковник в кальсонах председательствовал. Ему за бушлаты только семена и мотыги дали. А вам — семена, мотыги и удобрения с башнями! Бойцы в тельняшках и кальсонах не останутся, в зипуны оденем. Сообщить мирянам, что согласны мы?
— Кисель даже сладковат. С сахаром? — спросил я, заглянув в жбанок и понюхав со дна.
— Сахар не пахнет, — поставил прапорщик на стол второй жбан, наполненный киселём до краёв горла, и поджёг зажигалкой вершок. — Больше возьмём семян ржи, укропа, петрушки, подсолнечника и свёклы. Свёклу на сахарный сироп пустим, подставляйте жбанок. На сиропе кисель крепче и гореть будет не голубым, красным пламенем. А пахнуть — «тройным». Помните, в Хрон, когда сухой закон действовал, этим одеколоном торговали в парикмахерских и бильярдных. Тогда вы юношей и, должно быть, курсантом офицерского училища были. Так сообщить мирянам?
— Наливай, — согласился я.
* * *
Башни хранились в ящиках из пластиковой гофры, две из трёх были обычными типовыми хранилищами для силоса, а вот третья оказалась сюрпризом не только для нас, но и для самих мирян. Сразу и не признали «отвод» — узел из двух труб, используемый в прокладке газоперегонных магистралей. Я взять согласился. Из катаной стали, тяжеленные трубы эти — надёжное место для ротного сейфа, в котором хранились штандарт, документы, печать, спецназовские ножи и валюта. Боялся я, мирянские пацаны сопрут.
Не доставало, как оказалось, ратушной башни с часами. Смущённые, миряне поделились колоколами, запасными и снятыми частью со своей звонницы. Отвод установить я приказал не на месте сгоревшей ратуши, а по центру деревенской площади, и задействовать под командный пункт и, по настоянию прапорщика Лебедько, звонницу.
Целые дни я проводил на КП. Сидел напротив оконца — прорези десять на тридцать сантиметров, на проделку которого два — с лазером — клинка спецназовского ножа