Читать интересную книгу Афганистон - Дмитрий Бабкин

Итак, всё вроде бы устроилось неплохо, но эта история не давала Дубину оснований для успокоения. Хрунов и его друзья были уже определены в первую партию на отправку домой. Билык, же и другие должны были оставаться служить дальше. И это не обещало в будущем ничего хорошего.

Наложилась эта история на накопившуюся за полгода усталость и, сидя под звездами, прислушиваясь к звукам дальнего боя, Дубин мечтал о том, как ему уехать отсюда хотя бы на время.

Между тем, перестрелка незаметно утихла. В наступившей полной тишине в душу проникло ощущение покоя и умиротворенности. Появилось и постепенно выросло новое чувство, и не чувство вовсе, а даже знание того, что всё устроится. Что завтра, случится нечто, что позволит ему надолго оставить батальон. Он знал это наверняка.

Его ранят. Легко. И он чувствовал — это спасет ему жизнь, даже так. Уверенность была абсолютной. Состояние близкое к блаженству длилось несколько минут. Когда пришло время спать, осталась надежда.

Надежда. На вражескую пулю. Бред.

Эпизод двадцать пятый: Не последний бой

Новый командир второго взвода не производил впечатления военного человека даже сейчас, одетый в маскхалат, увешанный гранатами для подствольника, в нагруднике с магазинами и с автоматом за плечом. Худой, в очках и с редкой бородкой он скорее напоминал провинциального школьного учителя природоведения выступающего во главе класса в поход за гербариями. Это было первое боевое задание лейтенанта Ковальчука, и он был не командиром, а скорее практикантом при опытном старшине роты Хрунове. Тот фактически и возглавлял одну из пеших групп восьмой роты третьего батальона 56 Десантно-штурмовой Бригады, которая прочесывала зеленую зону вдоль дороги перед прохождением колонны из Кабула в Гардез. Группа состояла из 12 человек, включая снайпера, пулеметный расчет и радиста — обычный расклад пешего сопровождения колонн принятый в батальоне вот уже два года стоявшем гарнизоном в провинции Логар.

Минут через двадцать, прочесав нужный участок, Хрунов выбрал позицию в развалинах. Рассредоточились, точнее, разлеглись за камнями и в канавах. Дорога оставалась метрах в ста позади; впереди — между деревьями, просматривались два больших дувала.

Пошла колонна — это был самый ответственный момент. И тут, от стены к стене в одном из домов, метнулись две фигуры. Дубин оглянулся на товарищей, но понял, что никто ничего не заметил. Ему удалось неплохо разглядеть одного человека: здоровенный мужик в синем халате, белой чалме и с чёрной бородой — обычный вид для афганца, но под два метра ростом, крупный — таких крестьян раньше видеть не доводилось. Это явно был дух, правда, оружия в руках Дубин не заметил. Ближе всех лежал Матвеев, дембель из первого взвода, Дубин перебрался к нему и тихо сказал:

— Там, вроде бы духи, уходят от дороги.

— Уходят, и х… с ними, — ответил тот флегматично.

Не успевший начаться разговор прервал Хрунов, торопивший всех двигаться. По рации поступила команда выдвигаться к бронегруппе, и надо было успеть заглянуть хотя бы в несколько домов в поисках бакшишей. Когда всё оканчивалось миром, и командовавший офицер не запрещал (а сейчас офицер и вовсе не командовал группой), солдаты старались что-нибудь прихватить с собой из зелёнки. Чаще всего это была еда, но случалось найти и более интересные вещи. Сбор роты был назначен километрах в полутора ниже. По дороге попались три дувала без жителей. В одном их них ждала удача — в углу лежал целый стог сушёной конопли. Лейтенант забрался на стену и, стоя во весь рост, с интересом осматривал окружающий ландшафт. Турист, да и только! Правда и мишень знатная. Но солдатам было не до него. Все торопливо набивали свои РД травой. Управились быстро, и вскоре, без приключений вышли к машинам.

Другие группы уже были на месте. Мимо прошли БТРы седьмой роты, чей участок был ближе к Мухамед-Ага, после чего расселись по БМДшкам и отправились в расположение батальона.

По логике война на сегодня окончилась, и все расслабились. Духов интересуют грузовики с продовольствием и цистерны с горючим, которые уже прошли, а не вооруженное сопровождение. Но правила действуют не всегда. Как раз в том месте, и с той стороны, где работали Хрунов и его люди по колонне восьмой роты открыли огонь из стрелкового оружия. Машина, на броне которой сидели Дубин, Матвеев и еще шесть человек остановилась метрах в двадцати от зоны обстрела. Дубин сидел сзади, справа; ближе к десантному люку был Матвеев. По команде «К МАШИНЕ» солдаты вскочили и стали прыгать вниз, скатываясь в придорожный арык. Дубин сделал шаг, за ним поднялся Матвеев. И тут, первого какая-то сила толкнула в спину. Он потерял слух, и время…, время почти остановилось.

Дубин падал.

Он отчетливо видел, что асфальт приближается.

Медленно.

Очень медленно.

Мимо проплыла оторванная рука — свои были на месте — правая, онемевшая, всё еще держала автомат. В тишине всё казалось нереальным — так можно подумать, если бы он мог думать. Но думал не он, точнее он, но, будучи вовне: вот падает мое тело. Рядом летят части чьего-то чужого. Это разорвало Матвеева. День ослепительно солнечный. Абсолютная тишина и спокойствие. Асфальт приближается. Но еще далеко. Потом ближе. Ближе. Только асфальт и на нем тень. Тень растет. Тень на асфальте растет. Только тень и больше ничего…

Эпизод первый: В ожидании дел невиданных

Земля приближалась. В иллюминаторе показались огни вечернего города. Самолёт сделал очередной круг и пошёл на посадку. Промелькнули несколько радиолокационных установок, и, после того, как Дубин успел заметить, как часовой в окопчике приветственно махнул рукой, шасси коснулись земной тверди.

У трапа в нетерпеливом ожидании топталась очередь дембелей всех родов войск. Среди чёрного и красного цветов погон выделялись голубые погоны и береты десантуры, выглядевшие излишне броско на фоне серого неба, грозившего дождём, на фоне серых шинелей на сером бетоне взлётно-посадочной полосы…

Наконец показались первые пассажиры, что вызвало неподдельный восторг у ожидающих посадки. Навстречу спускающимся по трапу молодым донеслись дружные возгласы, знаменующие собой радость улетающих в Союз, и некоторое злорадство по отношению к вновь прибывшим. «Вешайтесь!» — кричали дембеля, но, в сущности, им было уже всё равно. Для них война окончилась. Мало кто из них мог сейчас похвастаться крепким здоровьем, но зато у всех уже было мировоззренье, и у многих на груди награды, которыми предстояло гордиться. Болезни и раны остались позади. Можно вздохнуть свободно. Теперь другие — не они, будут терять свои молодые жизни среди безразличных гор, теперь другие будут не спать по нескольку суток подряд на операциях, постоянно ожидая нападения, выстрела, мины, идиотского приказа требующего идти дальше когда из сухпая осталась одна банка перловки и боеприпасы на исходе, других, этих вот, которые спускаются сейчас по трапу с застывшими лицами, ждут здесь малярия, желтуха, тиф, гнойные раны от каждой царапины, дистрофия и опухоли, наркомания, ранения и смерть.

Можно вздохнуть свободно…

Ещё вчера, эти, молодые, отслужившие в прибалтийской учебке по полгода солдаты и сержанты, были в Союзе, на пересылке в Чирчике, где последние три ночи и дня перед отправкой разбегались по городу в поисках удовольствий, женщин, вина, избегая многочисленных патрулей или избивая их, коль встреча была неизбежна. Всё равно дальше Афганистана не пошлют! Да и что им, десантникам, эти чмыри из патрулей? Правда, на утро отправки ответственный офицер не досчитался троих человек, зависших на гауптвахте, пришлось улетать без них.

Но и эти трое скоро прибудут на таком же гордом авиалайнере, не отсидев даже положенный срок. Мясорубка войны втягивает в свою орбиту всё новых и новых претендентов на посмертный орден, и на этот неверный огонь летят всё новые и новые птахи, желая пролить кровь за Отечество в романтическом угаре. Но, где оно здесь — Отечество? К сожалению иллюзии, у кого они были, рассеиваются быстро. Но разомкнуть круг не может никто кроме смерти. Хотя конечно, ко всему можно привыкнуть, лелея надежду дожить до приказа, который когда-нибудь да придёт, чёрт побери!

* * *

В Кабуле их ждал очередной пересыльный пункт перед распределением по частям в Джелалабад, Кандагар, Баграм, Гардез и ещё чёрти куда.

Пересылка находилась в пятнадцати минутах ходу от взлётки аэродрома, но за ними прислали машины — три ГАЗона, куда все 120 человек едва втиснулись. Уже через пять минут, повеселевшие после ухабов, по которым пришлось ехать, солдаты были построены на плацу, где их распределили по палаткам. Распределявший офицер дал несколько дельных советов, в частности, что спать нужно не снимая сапог, шинелей, ремней, а вещмешки лучше крепко держать в руках либо под головой, и вообще лучше с ними не расставаться никогда и нигде. Всё прозвучало достаточно дико, но все приняли к сведению эти наставления.